Страница 5 из 207
— Чего толкаешься?! — обиделся на отца Юра, остановился в темном углу лестницы и забормотал сквозь слезы: — Я им покажу, как дразниться! Так дам, что за Бугом слышно будет...
— Вот я тебе сейчас дам — так это точно! — Яков Иванович потянул сына за собой. — Живо домой!..
Сверху раздался голос бабушки:
— Покажи ему, Яшенька! Совсем от рук отбился, сорванец!..
— Ты бы послушал, как они дразнятся, так тоже бы дал сдачи! — закричал Юра.
При этих словах Яков Иванович невольно вспомнил, как его в детстве по-разному обзывали. И он так же, как Юра, бил обижавших его ребят. Но тогда за него, сироту, заступиться было некому... Почему же дразнят Юрку? Может быть, потому, что редко видят его с отцом, считают беззащитным? Как захотелось Якову Ивановичу надрать за сына уши этим сорванцам!
Он повернулся к Юре, притянул к себе и спросил:
— Ну, ты им дал как следует?
Юра, удивленный такой переменой в отце, нерешительно протянул:
— По первое число!
Увидев их обнявшимися, Аграфена Игнатьевна развела руками.
— Вот так сами и портите детей!.. — возмутилась она и в сердцах хлопнула дверью.
После ужина Нина Николаевна стала собирать мужа в дорогу. В большой чемодан положила надувную подушку, нитки, иголки, принадлежности для мытья и бритья. Маленький чемоданчик наполнился съестным. Среди копченостей, масла, сахара и прочей снеди оказалась еще и баночка клубничного варенья.
— Ну, милые вы мои, это же на целый месяц хватит!.. — запротестовал Яков Иванович. Но теща с Ниной действовали единым фронтом.
— Едешь на день, бери хлеба на неделю! — сказала Аграфена Игнатьевна. И Яков Иванович понял, что сопротивление бесполезно.
Когда все улеглись спать, Яков Иванович еще долго стоял у открытого окна. Он смотрел, как вдалеке в домах переливаются огни, вдыхал свежий ночной воздух.
Вдруг где-то поблизости раздались звуки рояля.
— Яша, — сонным голосом позвала жена, — тебе ведь рано вставать!
— Больно ночь хороша, Нина. Иди-ка сюда!
Нина Николаевна накинула халат, подошла к нему. Встала рядом. Он обнял ее.
Заглядывая ему в глаза, она улыбнулась:
— Непутевый ты у меня!.. Такой же, как когда-то. И годы на тебя не действуют.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Всю дорогу Польщиков за рулем мурлыкал один и тот же мотив.
На большаке, неподалеку от деревни Зломысел, из-за кустов показались два конных пограничника. Они остановили машину. Загорелый, весь в пыли сержант нагнулся с седла и попросил Железнова предъявить документы.
— Не знаете ли вы, где штаб батальона стрелкового полка? — выйдя из машины, спросил Яков Иванович.
— Знаю, товарищ полковник. Отсюда в трех километрах. Проедете по этой дороге вперед с километр, налево пойдет проселок. Как к лесу подъедете, там вас встретит патруль этого батальона. — Пограничник приложил руку к зеленой фуражке и пустил лошадь рысью по дороге.
В лесу машину действительно встретил патруль и проводил до усадьбы, окруженной густым садом.
Навстречу Железнову с крыльца сбежал сухощавый, длинноногий офицер.
— Капитан Карпов, командир батальона, — представился он.
Карпов провел Железнова в дом. Там находились начальник участка военинженер второго ранга Тихомиров и воентехник первого ранга Паршин. Оба среднего роста, поджарые, загорелые и оба лысые. Тихомиров облысел давно. Паршин же, стараясь походить во всем на своего начальника, брил голову наголо.
Отказавшись от предложенного ему обеда, Железнов приступил прямо к делу.
Работали долго. Солнце уже перешло в другие окна и, пробиваясь сквозь листву яблонь, яркими пятнами играло на полу, а они все еще согнувшись стояли над схемой укрепрайона и над чертежами фортификационных построек.
По схеме получалось, что размещение бетонных и дерево-земляных огневых точек было произведено правильно и искусно: куда бы враг ни сунулся, он сразу попадает под перекрестный огонь. Особенно понравилась Железнову отсечная позиция по реке Пульве.
Первая очередь бетонных сооружений была уже закончена, и работы второй очереди во многих местах наполовину сделаны. Значительно хуже обстояло с возведением дерево-земляных сооружений. Из-за этого и разгорелся спор. Железнову казалось, что план по этим сооружениям в срок не будет выполнен. Он высказал сомнение и упрекнул начальника участка.
— План, товарищ полковник, будет выполнен в срок, — ответил вместо Тихомирова капитан Карпов. В его голосе прозвучала обида: он ожидал, что Железнов похвалит его за перевыполнение майского плана.
— Я не хотел обидеть вас и ваших бойцов, — перевел взгляд на Тихомирова Железнов. — Но меня беспокоит, что окопы, проволочные заграждения и огневые точки между дотами делаются медленно. Почему отстаете от плана?
— Разрешите заметить, в прежнее время это возлагалось на те войска, которые будут занимать укрепрайон, — сказал Тихомиров: он не любил дерево-земляные, фортификационные постройки и считал, что сейчас зря тратят на них время и деньги, ведь они все равно через год сгниют.
— Вы сами говорите, что это было прежде. Тогда был расчет на какое-то мобилизационное время. А теперь, как мы видим, война начинается без объявления. Мы не можем этого не учитывать. Нам надо быть начеку!
— Начеку? Кто же нам сейчас грозит? — не без иронии спросил Тихомиров.
Паршин, благоговевший перед своим начальником, расплылся в улыбке.
Вместо Железнова ответил Карпов:
— Гитлер! Вот кто!.. — резко бросил он.
— Не наводите панику, капитан, — обрезал его Тихомиров. — Гитлеру сейчас невыгодно с нами воевать. Он прекрасно понимает, что наша страна не Франция и не Польша...
— Да только пусть сунется, мы его так чесанем, аж пух полетит! — Паршин замахал руками, словно врезается в самую гущу врага и крошит его направо и налево.
Железнов не сразу остановил Паршина. Его заинтересовало настроение этих инженеров. Однако он все же не выдержал и перебил:
— Не знаю, выгодно или невыгодно воевать с нами Гитлеру, но известно одно: на границе находятся войска противника более опасного, чем панская Польша.
Тихомиров пожал плечами.
— Что вы, товарищ полковник! Разве вы не читали в газете заверения немецкого командования? Там ясно сказано, что немецкие войска выведены из Франции на нашу границу для отдыха. Разве они могут сейчас с этими войсками наступать?
— И вы верите? — спросил Железнов.
— Как вам сказать? В эти сообщения — не совсем, — Тихомиров снова пожал плечами. — Но я исхожу из одной исторической аналогии. Мне кажется, что Гитлер идет по стопам Бисмарка. А Бисмарк был противником войны с Россией.
— Эх! — Карпов выразительно взглянул на Тихомирова. — Тоже сравнили ежа с рашпилем!..
— Выбирайте выражения, товарищ капитан! — вскипел Тихомиров. — Все же мы командиры!
— Да что же вы чепуху-то несете? — разгорячился Карпов. — Лучше полезайте на вышку да поглядите за Буг! — Он протянул руку в сторону леса, где среди зеленых пирамидок елей виднелись перила вышки. — Тогда вам сразу все станет ясно. Вчера красноармеец Кочетов, — он повернулся к Железнову, — после дежурства на вышке сказал: «Там, за Бугом, товарищ командир, пылит война». — И кивнул Тихомирову: — А вы говорите — Бисмарк!
— Ну и что ж? Относительно Бисмарка я говорю правильно, — явно подчеркивая свое превосходство, ответил Тихомиров и перевел самодовольный взгляд на Железнова.
— Нет, товарищ Тихомиров, вы говорите неверно, — спокойно возразил тот.
Паршин ахнул: в вопросах истории он считал авторитет своего начальника непререкаемым.
— Как так? Бисмарк... — стараясь сохранить самообладание, начал было Тихомиров, но Железнов перебил его:
— Вы сказали: «Бисмарк был против войны с Россией». Но надо знать, что Бисмарк был за союз с Россией лишь до поры до времени. Он проводил свою политику объединения Германии железом, огнем и кровью. Союз с Россией заключил не из любви к русским, а потому, что Германия тогда не могла воевать с Россией: она была еще слаба. Бисмарк толкал Австро-Венгрию и Англию на войну с Россией. Немало приложил он сил, хитрости и ума, чтобы и русских, в свою очередь, вызвать на войну с турками. Так что первое ваше утверждение, как видите, неверно. Неверно и сравнение Бисмарка с Гитлером. Это разные эпохи Германии. Бисмарк вел политику объединения Германии в интересах немецких помещиков и юнкерства. Гитлер же в интересах крупного капитала осуществляет империалистическую политику мирового господства, господства Германии над всеми народами. Он добивается установления фашистского строя не только в своей стране, но и в других странах.