Освободитель (сборник)

К этому времени и последняя баржа скользнула в никуда. Мольнех с грохотом примчался вверх по лестнице, бледный от ужаса. Все-таки, с удовлетворением отметил Руиз, Мольнех хотя бы сохранил способность двигаться. Дольмаэро вцепился в поручни, лицо его застыло, на нем выступил обильный пот. В первый раз с тех пор, как Руиз познакомился с ним, Старшина Гильдии выглядел так, словно не способен был вообще что-либо делать. Может быть, он просто страдал страхом высоты.

Оглянувшись на край обрыва, который они перевалили, Руиз почувствовал дрожь того же самого страха. Скала черного базальта, казалось, поднималась сзади в бесконечность, а равнина была так далеко внизу, что она казалась ненастоящей – панорама в какой-то туманной картине.

Он взял Низу за руку и присоединился к остальным.

– Не бойтесь, – сказал он.

– О, разумеется, нет, – сказал Мольнех, осторожно облокачиваясь на поручень. Видимо, он достаточно овладел собой, чтобы еще оказаться способным на саркастические замечания.

Руиз усмехнулся.

– Нет, правда. Это такое устройство, оно зовется «шлюз», если я только не ошибаюсь самым страшным образом. Нас аккуратно опустят на равнину, где мы продолжим свое путешествие.

– Правда? – Мольнех встряхнулся и попытался улыбнуться.

Как раз в это время баржи, которые до того казались неподвижными, вздрогнули и стали опускаться.

Дольмаэро взвизгнул, а потом покраснел и смутился. Он постарался оторвать руки от поручня.

– Меня это очень уж внезапно застало, – объяснил он, но вид у него стал спокойнее, когда они уже не находились на самом верху.

Бока шлюза были из того же самого серого монобетона, который облицовывал берега канала по дороге сюда. По мере того, как они опускались вниз, маленький квадратик ясного неба над шлюзом становился все меньше и меньше, и на барже зажглись огни.

При этом мягком освещении Руиз заметил, что стены шлюза были изрисованы самыми разнообразными рисунками. Видимо, в прочный монобетон они были вожжены различными бластерами, шли они в основном по вертикали, причем почерк растягивался в зависимости от скорости, с которой вандал опускался или поднимался в шлюзе. Многие надписи состояли из обычных инициалов, имен, дат, но остальные состояли из лозунгов, обращений и посланий. Большая часть была на незнакомых языках, неведомых алфавитах и значках, но поблизости от дна огромной шахты Руиз увидел надпись, которую смог прочесть.

«Оставь надежду, коль не можешь плавать». Так гласила надпись, и Руиз рассмеялся.

Они остановились, баржи покачивались и подпрыгивали на маленьких волнах.

– Не знаю, что хуже, – сказал Дольмаэро, – повиснуть на небе или быть погребенным заживо.

Прошла минута, огромные ворота шлюза поднялись, и баржи выплыли на солнечный свет.

Воздух неожиданно задушил их. Было градусов на пятнадцать жарче, и воздух был пропитан влагой.

Руиз почувствовал запах моря и подумал о том разложении, которым вечно веяло от Моревейника.

Теперь они двигались мимо давно возделываемых полей, которые перемежались время от времени болотами или тоненькими извилистыми ручейками. Тут было много усадеб, но стили были чрезвычайно разнообразны. Некоторые из них были построены просто агрессивно архаически. В полях, которые окружали подобные дома, команды надзирателей присматривали за типичными крестьянскими работами на затопленных полях. Прочие усадьбы были кубиками из стекла и бетона, а поля вокруг них были полны сияющих механизмов и роботов.

– Что это за штуки? – спросила Низа.

– Механизмы? Да просто машины.

– А почему не на всех полях работают машины? – спросил Дольмаэро. – Наверняка они больше могут сделать, чем просто рабы.

– Ну да, конечно. Но это не настоящие фермы, а просто так, для развлечения, – сказал Руиз.

Дольмаэро страшно удивился. Руиз попытался объяснить.

– На пангалактических мирах очень небольшое количество пищи выращивается – большая часть производится из элементарного сырья. Эти же фермеры либо выращивают пищу для своего удовольствия или заняты этим для поставок изысканных деликатесов.

Дольмаэро покачал головой.

– Значит, эти фермы – собственность богатых, которые просто играют в крестьянский труд? Очень странно.

– Да… собственно говоря, это богатые пираты, что не совсем то же самое, что богатые люди.

– А что такое пират?

– Ты же одного такого встретил, – сказал Руиз. – Помнишь Мармо? Он некогда был пиратом, пока не вышел на покой и не занялся работой полегче. Пираты – воры, убийцы, похитители людей. Ареной их деятельности служит им космос.

Дольмаэро задумчиво потер подбородок.

– Значит, они занимаются примерно той же работой, что и ты?

Руиз остолбенел.

– Ну… Наверное, можно сказать и так, – он почесал голову. – Но я совершаю свои беззакония и безобразия по распоряжению законно зарегистрированной деловой организации. Может быть, в этом и заключается разница.

– О да, разумеется, я не имею в виду никакого оскорбления, – Дольмаэро выглядел весьма скептически настроенным.

Руиз пожал плечами, и беседа прекратилась.

Солнце палило их, воздух был такой, что дышать было практически невозможно, поэтому они очень скоро перешли на нижнюю палубу, чтобы поискать там места попрохладнее под брюхом статуи.

Только поздним полуднем Кореана догнала их. Руиз и Низа сидели вместе возле поручня у борта, глядя на плоский ландшафт, который проплывал мимо. Шпили Моревейника уже приблизились настолько, что, казалось, зловеще нависали над ними, и Руиз стал надеяться, что они достигнут города прежде, чем Кореана найдет их.

Тут разведывательный флиттер Кореаны промчался мимо них, в десяти метрах от земли, в пятидесяти метрах сбоку. Он развернулся и снова пронесся рядом, обжигая их струей горячего воздуха, и Руизу показалось, что ему видны черные волосы Кореаны сквозь армированное стекло кокпита.

Он рывком поднял Низу на ноги и помчался в нишу под статуей, где они могли найти хоть какое-то убежище. На бегу он закричал остальным, которые скатились в нишу за секунду до того, как он и Низа прибежали.

– Боюсь, что это Кореана, – сказал Руиз.

Фломель подергал свой поводок и уставился на Руиза покрасневшими глазами.

– Теперь, безродный, ты уж точно получишь все, что заслужил, – сказал он злорадно.

Кореана рассмеялась с подлинным удовольствием.

– Замечательно! – сказала она.

Она увидела, как Руиз Ав и его фараонская шлюха помчались, чтобы спрятаться под гениталиями гротесковой статуи, которая венчала баржу.

– Ты их видел?

– Да, – ответил Мармо.. – Ты узнала баржи? Интересно, чьи они?

– Нет, я таких барж раньше не видела… Но какая разница? Чего нам бояться существ, которые украшают свои суда такими смехотворными чудищами? Должно быть, это примитивные дикари.

– Возможно.

Она снова рассмеялась.

– Хотя, ты должен признаться, место, где укрылся Руиз Ав, кажется мне поразительно подходящим.

Мармо издал неопределенный звук.

– Ну ладно, – сказала она, – посмотрим, настолько ли они глупы, чтобы сдаться. Если эту труппу фараонцев нам удастся заполучить обратно без потерь, то из этого фиаско еще можно будет что-нибудь спасти.

Она замедлила скорость своего флиттера до тех пор, пока он не полетел рядом с баржей и включила мегафон.

– Руиз Ав! Я тебя вижу! Нет никакого смысла прятаться. Выходите все с пустыми руками, и мы забудем об этом неприятном эпизоде.

Усиленный мегафоном голос Кореаны был легким и звонким.

Руиз осторожно выглянул за край ниши-ямки. Разведывательный флиттер летел всего в двадцати метрах от правого борта. Если бы сюда переносной бомбомет или хотя бы тяжелый огнемет…

– Ну, выходите же… Признаюсь, я раньше немного погорячилась. Я очень обрадовалась, что вы смогли выключить моторы лодки, прежде чем я своим взрывом скверного характера чуть не спровоцировала отвратительный несчастный случай. Мои люди говорят, что повреждения не столь уж велики.