Освободитель (сборник)

Кореана все еще была насуплена.

– У тебя это все так просто получается.

– А разве нет?

– Мне раньше тоже так казалось, но он – скользкая змеюга. – Ее рот опустился уголками вниз, и она впала в мрачное молчание.

Наконец Мармо снова заговорил.

– Вот какая кислая мина! Если ты не перестанешь так обращаться со своим лицом, то скоро его потеряешь. Разве оно не стоило тебе больше, чем десяток таких воздушных лодок?

– Оно гарантировано на сто лет, – ответила она. Но все же она улыбнулась с искусственным весельем и пригладила щеки ладонями. – Ты действительно думаешь, что оно может испортиться?

– Нет, – ответил он. – Я просто дразнил тебя.

Она рассмеялась, и жесткая линия ее рта немного расслабилась.

Она снова нахмурилась, когда они добрались до причала.

– Они здесь были, – сказала она.

Мармо прищурился и посмотрел в армированное стекло иллюминатора.

– Пошли сперва искателей или Мока. Это очень хорошее место для засады.

– Хорошо… Но они исчезли. Я это чувствую.

– Может быть.

Несколько минут спустя они стояли на причале, глядя на кучку пустых оберток из-под еды.

– Интересно, сколько времени назад они уехали, – сказала она, глядя на своих искателей по запаху. Это были два высоких паукообразных механизма, у которых были обонятельные сенсоры и мощные автоматы, встроенные в тела. Один отправился на юг, второй на север.

– Может быть, они не поймали баржу. Может быть, искатели поймают их в нескольких милях к северу или югу.

– Ну да, как же, – сказала презрительно Кореана.

Скоро искатели вернулись с неудачей, потому что не смогли подхватить запах ни на севере, ни на юге. Она не удивилась. Она подняла разведывательный флиттер и повела его по прямой к югу.

– До Моревейника всего несколько дней, даже самой быстрой баржей, – сказала она. – Мы быстро промчимся сперва туда. Если мы их там не увидим, то пойдем к северу. Если мы его не найдем с воздуха, то вернемся сюда и пустим искателей.

– Хороший план, – угодливо сказал Мармо.

Руиз обхватил свою раскалывающуюся от боли голову, пока Низа нежно и осторожно массировала ему шею. Это приятное ощущение не могло отвлечь его от несчастного их положения. Они стали пленниками неизвестных существ. Они путешествовали к неизвестной им цели, перед ними встала неведомая судьба.

На дальней стороне верхней палубы Мольнех и Дольмаэро тихими голосами обсуждали возможные мотивы, руководившие их похитителями.

Дольмаэро относился ко всему мрачно.

– Они рабовладельцы, кто же еще! Во всей огромной вселенной, кажется, нет больше категорий людей, как только рабы или рабовладельцы.

– Ну стали бы рабовладельцы нас так хорошо кормить? Ты стал бы тратить столько усилий на то, чтобы твои рабы были столь сладко накормлены и так хорошо бы себя чувствовали? Ну ладно, ты бы, может, и стал, Старшина Гильдии, но ты нетипичное существо.

По мнению Руиза, на суждения Мольнеха в преувеличенной степени влияли кулинарные переживания.

Дольмаэро покачал головой.

– Может быть, им это вообще не доставляет никаких хлопот. Многие из тех вещей, которые я считал невозможными, так легко и просто здесь делаются. Они летают, воскрешают мертвых… Может быть, для этого народа горячие пышки и свежевыжатый сок дается столь же легко, как нам черствый хлеб и вода.

– Вполне возможно, – ответил Мольнех, но вид у него был все-таки скептический.

Руиз перестал обращать на них внимание и стал изучать лес. Он все более молодел и начинал выглядеть гораздо ухоженнее, чем в тех местах, которые они уже проплыли. Все чаще лесные массивы перемежались проложенными в них дорогами, старательно ухоженными полями и подстриженными газонами. Время от времени они проплывали мимо поселений. Многие состояли просто из грубых хижин, кое-где встречались охотничьи домики, элегантно построенные из камня и дерева, а однажды они даже проехали мимо замка, выстроенного из какого-то блестящего голубого материала, вроде керамических блоков. Он весь словно состоял из тонких шпилей и летящих зубчатых крепостных стен.

– Что это такое? – спросила Низа.

– Богатый дом, – рассеянно ответил он.

«Как раз подходящее место, – подумал он, – чтобы украсть воздушную лодку». Горькие бесполезные уколы сожаления больно ранили его душу. Вскоре Кореана доберется до них, и что тогда? Даже если предохранительное поле действовало в обе стороны, Кореана, вероятно, владела достаточно мощным оружием, чтобы разбить его – наверняка даже у ее Мокрассара такое оружие было.

День тянулся медленно. Чуть погодя Дольмаэро и Мольнех потеряли интерес к своему спору. Мольнех пошел вниз подкарауливать, когда появится их следующая трапеза, а Дольмаэро неподвижно сидел, глядя на проплывающие мимо виды.

У Руиза было чувство горького поражения, и он не мог придумать ничего ободряющего, что можно было бы сказать Низе. Она же, казалось, не относилась к его молчанию как к чему-то грозному или обидному, и он был благодарен ей за ее тихое общество. Он попытался продумать план действия, но ничего не мог выдумать, даже самая дикая идея почему-то не приходила ему в голову. Он подумал, уж не истощил ли он свою фантазию – вот это была бы действительно ужасная вещь.

Наконец от его мрачного настроения его отвлекло какое-то неуловимое изменение в атмосфере, чувство приближающейся опасности, изменения в самом движении воздуха вокруг них. Он услышал странный звук, словно ветер постанывал в тоннеле. Лес впереди стал как бы светлее, словно они приближались к просеке.

Руиз поднялся и пошел на наблюдательную вышку, за ним последовала Низа.

Они стояли на вышке вместе, когда лес кончился и они выплыли на солнечный свет и свободное пространство.

Сердце его упало и взлетело одним резким биением.

– О-о-о… о-о-о… – прошептала Низа. – Что это?..

Руиз глубоко вздохнул.

– Местные зовут это место Лезвием.

– Значит, ты знаешь, где мы?

– Думаю, да.

Теперь баржи двигались сквозь пустынную и бесплодную скалистую местность. Впереди них, казалось, кончался мир, земля уступала место бледно-голубому небу. Канал обрывался в пустом воздухе, казалось, канал превратился в тонкий длинный палец неподвижной воды, которая никуда не вела, ничем не поддерживаемая, кроме монобетонных берегов.

Баржи начали замедлять ход, но по их теперешней скорости торможения очевидно было, что баржи так и не остановятся, прежде чем они доберутся до края. Ветер завывал, продувая пространство насквозь, подгоняя их к краю обрыва.

Низа впилась в его плечо.

– Мы погибнем?

– Наверное, пока нет, – сказал обнадеживающе Руиз.

Он выгибал шею, пытаясь увидеть хоть краем глаза, что лежало впереди, внизу, под обрывом.

Баржи замедлили ход еще больше, и первая из них вылетела в пустое пространство. С ней ничего не случилось, и он почувствовал, как Низа слегка расслабилась. Потом баржа перед ними проплыла в воздухе, тоже без каких-либо печальных последствий.

Когда пришла их очередь, Руиз увидел то, что и ожидал.

Может быть, в тысяче метрах внизу в двадцати километрах от них по прибрежной равнине из яркого океана поднималась к небу куча странных причудливых силуэтов, высоко вздымаясь в ясное небо. Они не были похожи ни на что, доселе известное миру, нечто вроде изуродованных небоскребов или же страшно изрезанных и перекрученных гор, которые иногда в основании даже были уже, чем наверху.

С такого расстояния, на котором они были, невозможно было даже оценить размах этих строений.

– Как же это… Как же может сразу существовать столько воды? Это ведь вода, правда? А это… это строения? – глаза Низы вылезали на лоб.

– Это вода, хотя и не того сорта, чтобы ее пить. Место это называется Моревейник.

Она посмотрела на него.

– Ты здесь бывал?

– Множество раз.

– А что это за место такое?

Руиз вздохнул.

– Это город своего рода. Или, можно сказать, тысяча самых разных городов. Но главным образом, это то место, где рождаются пираты и куда они приползают умирать.