Страница 2 из 67
То есть решающее значение для исхода поединка в данном случае имеет не способность успешно сражаться вообще, а непосредственная готовность к конкретному бою.
Можно привести и другие исторические примеры, наконец, вспомнить драматическую гибель легендарного комдива Василия Ивановича Чапаева и разгром его дивизии, но в любом случае нападающего врага нужно встречать во всеоружии, а не в постели. Не вызывает сомнений тот факт, что крайне ограничены возможности к отражению внезапного нападения противника у тех войск, которые заняты повседневной деятельностью, то есть находятся в так называемой постоянной боевой готовности. Многовековая история войн демонстрирует, что такие части и соединения в случае внезапного нападения почти наверняка обречены на полное уничтожение, как это и случилось с войсками ЗапОВО.
Другое дело — войска, уже готовые к моменту нападения встретить противника организованно и во всеоружии, находящиеся на боевых позициях, а не спящие в казармах, имеющие в своем распоряжении дополнительные боекомплекты[3], топливо и прочие средства материально-технического обеспечения. Исходя из этого, можно предположить, что даже в численном меньшинстве войска ЗапОВО, своевременно подготовленные и нацеленные на решительный отпор врагу, могли оказать ожесточенное сопротивление ударным группировкам фашистов, на длительное время задержать продвижение значительно превосходящего противника[4] и нанести ему (противнику) серьезный урон.
Однако все эти аргументы слишком очевидны, сами бросаются в глаза и понятны любому обывателю, особенно далекому от глубины и сложности проблем военного управления. Создается впечатление, что они представляют собой результат поверхностного мышления, а не глубокого и целостного осмысления трагедии 22 июня. В действительности для того, чтобы понять причины поражения советских войск в приграничных сражениях, боевую готовность необходимо рассматривать не изолированно, а в неразрывной связи с рядом других, не менее важных, вопросов обороноспособности и боеспособности, чему и посвящено последующее изложение.
АБСТРАКЦИЯ И КОНКРЕТИКА
Действительно, Сталин прав, но исключительно в абстрактном плане, на уровне бытового, обывательского восприятия этой проблемы. Он прав, но только в том смысле, что войска всегда находятся в некоторой степени боевой готовности, которая в конкретный исторический момент должна обеспечить успешное решение задач, стоящих перед той или иной частью, соединением или объединением, например, переучивание, получение (на предприятиях) и освоение новой (авиационной, бронетанковой, ракетной и иной) техники. Безусловно, каждая степень боевой готовности предусматривает определенные возможности по выполнению и боевых задач, главная из которых состоит в отражении внешней агрессии.
Для примера — в Российской Федерации в настоящее время определено четыре степени боевой готовности: постоянная, повышенная, военная опасность и полная, каждая из которых соответствует своему уровню военной угрозы на том или ином театре войны. Совершенно неважно, как назывались соответствующие степени боевой готовности в 1941 году и сколько их было, но принципиально важно то, что каждая из них характеризует готовность войск к отражению (внезапного) удара противника, возможность проводить боевую и оперативную подготовку и способность решать повседневные задачи, включая совершенствование организационно-штатной структуры, переформирование и переучивание. Здесь, как в законе сохранения энергии: чем в более высокую степень боеготовности приведены войска, тем выше их возможности по отражению удара противника[5], но тем хуже условия для решения повседневных задач, в частности для боевой выучки и оперативной подготовки. Поэтому в мирное время войска без надобности не держат в повышенной степени боевой готовности, хотя и проводят регулярные тренировки для отработки соответствующих действий частями и соединениями. Такие тренировки наряду с получением и закреплением навыков позволяют организовать хронометраж этапов приведения войск в разные степени боевой готовности, выявлять недостатки в действиях командиров и личного состава, оптимизировать все процессы, связанные с непосредственной подготовкой войск к боевым действиям, обобщать и распространять передовой опыт.
Конкретную степень боевой готовности в определенные моменты времени в зависимости от военно-политической обстановки и иных условий вводит либо Верховный главнокомандующий, либо (главно)командующий вверенными ему войсками, если такие полномочия ему предоставлены законом и решениями вышестоящих органов военного (государственного) управления. Степени боевой готовности носят исключительно конкретный характер как по содержанию, так и с точки зрения масштабов охвата. Они применяются не к войскам вообще, а к конкретным частям, соединениям и объединениям. Совершенно очевидно, что в июне 1941 года говорить о повышенной (полной) боевой готовности нужно было только применительно к войскам западных военных округов, да и то не ко всем, а в основном к тем, которые находились на направлениях (главных) ударов противника в непосредственной близости к границе. По крайней мере, для отражения агрессии фашистской Германии в 1941 году не имело смысла приводить в высокие степени боеготовности войска, находящиеся, например, в Забайкальском военном округе.
Содержание каждой степени боевой готовности и предусмотренные для нее действия разрабатываются специалистами и после многочисленных согласований закрепляются законодательно[6], либо нормативно, например директивами Верховного главнокомандующего. Совершенно очевидно, что на высшем уровне определяются лишь наиболее общие требования к войскам для каждой степени боевой готовности и основные мероприятия, которые необходимо провести для соблюдения этих требований. Все они подробно раскрываются в нормативных документах (уставах, наставлениях, инструкциях) для каждого вида вооруженных сил, рода войск и даже для отдельных частей, соединений и объединений.
Конкретный характер содержания степеней боевой готовности проявляется, например, в том, что серьезно отличаются мероприятия по приведению в повышенные степени боевой готовности частей и соединений разных родов военно-воздушных сил (далее ВВС): стратегической и фронтовой, истребительной и ударной (бомбардировочной и ракетоносной) авиации. Все эти детали должен очень хорошо знать из своего (боевого) опыта и учитывать при проведении предстоящей операции тот командующий, который отдает такой приказ.
В силу исключительной политической, военной и экономической значимости деятельности по переводу войск в состояние непосредственной готовности к боевым действиям (войне)[7], ни содержание степеней боевой готовности, ни тем более предусмотренные для них действия не могут быть предметом произвольного толкования каким-либо должностным лицом, сколь бы высокую должность оно не занимало.
Судя по многочисленным публикациям на тему 22 июня, некоторые историки имеют весьма смутное представление о системе степеней боевой готовности и при этом достаточно легковесно или даже искаженно воспринимают, трактуют и излагают в своих трудах роль и назначение повышенных степеней боевой готовности, а также процедуру их реализации. Это, в свою очередь, приводит к тому, что за «туманом» второстепенных и малозначащих деталей внимание читателей отвлекается от принципиальных, наиболее существенных вопросов. Таким образом, в обществе преднамеренно формируется ложное представление и о сути происходившего в стране в то время, и о реальных возможностях советских вооруженных сил по отражению агрессии фашистской Германии, и о тех мерах, которые необходимо было для этого предпринять.
3
Из материалов следствия по делу Павлова вытекает, что если не во всех частях ЗапОВО, то в некоторых из них бойцы имели только так называемый караульный боекомплект или по 15 патронов на человека. В любой войне такого боекомплекта хватит не более чем на несколько минут боя.
4
Современный читатель, скорее всего, осведомлен о том, что фашистская Германия в 1941 году не имела превосходства над Советским Союзом ни по численности вооруженных сил, ни по их оснащению. Здесь речь идет о превосходстве на направлениях (главных) ударов, а также о ярко выраженной инициативе.
5
Имеется в виду в пределах потенциальных возможностей частей и соединений, которые (возможности) зависят от очень многих факторов, важнейшими из которых являются боевой состав и техническое оснащение войск, их выучка и взаимодействие подразделений и частей, обеспечение их боеприпасами, топливом, обмундированием и продовольствием, а также сплоченность личного состава, его моральный и боевой дух, боевое товарищество.
6
Законодательное определение системы степеней боевой готовности характерно для «цивилизованных» стран. Что касается нашей Отчизны, то в СССР не существовало единого законодательства о боевой готовности Вооруженных Сил. И в российском законодательстве нет правовых норм закона, определяющих степени боевой готовности Вооруженных Сил, слагаемые боевой готовности, средства ее обеспечения, полномочия государственных органов и должностных лиц по приведению Вооруженных Сил в установленные степени боевой готовности.
7
Система степеней боевой готовности как раз для этого и предназначена.