Страница 39 из 49
- А почему ты переходишь на ментальный план? – спросил Ян. – Ведь ментал, ум есть у всех. Но почему мы здесь, а не на этом плане?
- Мысли есть у всех - это верно, - ответил жрец, - но вот управлять своим умом почти никто не умеет. Человек не может остановить эти мысли. Любую из них он считает своей, не видя, что она только гость в его голове. Он не владеет умом и не живет им. Или он живет чужими шаблонами, внушенными ему стереотипами, мнениями, пропагандой. И только тот, кто овладел умом, развивает ментальное тело и может попасть в мир ангелов, ибо он уже не поддается злу и не является марионеткой темных сил.
Спустилось семь радужных шаров, и все поняли, что пришел час расставания.
- Навещай нас, - сказал Ян, - нам будет не хватать твоей мудрости.
- Конечно, мы еще встретимся, - сказал Каджур и, сложа руки в жест «Намастэ», попрощался со всеми. Его астральное тело замерло в этой позе, и из него вылетел радужный шар и вместе с остальными стал подниматься в небо.
Все с благоговением наблюдали вознесение жреца в мир ангелов и еще долго смотрели им вслед. Но вот они растворились и исчезли в небе. Но люди еще долго стояли, пребывая в молчании, находясь под впечатлением от этой величественной сцены.
Астральное тело Каджура так и осталось стоять на том же месте, как пустая мумия, как кокон, из которого выпорхнула на свободу бабочка.
Ян вспоминал свою жизнь и видел, как почти все, что он делал, было результатом внушения и слепого подражания окружающим его людям: курение, наркотики, музыка, отношения с Инной. И даже его протест был подражанием панкам и другим неформалам, в среде которых он находился. Почти все, что он делал, было продиктовано внешними влияниями, а многие негативные эмоции и суицидные тенденции - лярвами.
«Где же среди всего этого я сам? Я появляюсь только тогда, когда отделяюсь от всех этих мыслей, эмоций, реакций, шаблонов и желаний испорченного воспитанием тела, которое с детства усвоило нездоровые тенденции к лени, перееданию, потаканию похоти. Когда я отделяюсь и созерцаю это отстраненно, тогда появляется истинное «Я». Но если я отождествляюсь со всем подряд, тогда меня нет, а есть только марионетка, муравей - в муравейнике, пчела – в улье, подчиненная коллективной общественной судьбе и не принадлежащая сама себе. Ужас! – подумал Ян. – И я ведь столько жил, не замечая всего этого, приписывая себе все приходящие в голову мысли, реакции, поступки, которыми руководили влияния извне».
Он представил, что если бы родился эскимосом или пигмеем, то был бы совсем другим человеком с абсолютно другой личностью, взглядами, реакциями, жизнью, так как он был бы результатом влияния общества эскимосов или дикарей-пигмеев и той среды, в которой бы родился и жил. Не говоря уже о том, каким бы он был, если бы родился зверем в стае или стаде. Он увидел, как все, чем он считает себя, является влиянием среды, в которой он находится, в которой родился и вырос.
От этих мыслей становилось не по себе, и он решил бороться с этой стадностью и влиянием, лепящим из него как из пластилина свою игрушку.
Глазами Бога
Предисловие
Эта книга о прошлой жизни Калки, когда он жил в Индии, описывает его выходы в Самадхи, где он видел мир глазами Бога.
Также описаны очень необычные духовные практики с близким кругом учеников. Это, конечно, тоже небольшая часть практик школы Виджнана, но здесь приведены самые экзотические, которые не встречаются в других учениях. Они очень поучительны и представляют большой интерес для людей, изучающих психологию и развитие сознания.
Первое Самадхи. Война
Бхагован Виджнан сидел в своем уединении и, настроившись на Бога, стал выходить в Самадхи. Преодолевая свою иллюзорную отдельность, он как капля начал растворяться в безбрежном океане. И хотя капля и океан едины, но Бог создал эту временную границу, чтоб капля, пройдя долгий путь своего как бы отдельного существования, в конце осознав эту иллюзию, устремилась назад в объятия океана, оставляя позади тоску и безысходность своей ограниченности, достигая великой безмерной свободы и благодати, в которой она была изначально. Теперь обогащая ее своим опытом невежества и страдания и бесконечного блуждания в лабиринте жизни в погоне за призрачными желаниями, порожденными как мираж в пустыне непониманием и искаженным виденьем реальности.
Он еще не мог полностью слиться с Абсолютным, но уже был близок к этому. Еще оставалась тонкая грань между ним и Богом.
«Я не существую, есть только Он, - осознал он в первую минуту Самадхи, - все-таки Он порождает это бесконечное множество отдельностей».
Состояния великой любви и блаженства возникли, когда потерялась эта отдельность. Они всегда и были, но теперь грань исчезла, и они появились: бесконечный покой и всеведенье. Весь мир бесконечных звезд и галактик на его ладони.
В этот раз Он затеял войну, как ребенок, играя с игрушками, Он играл с судьбой каждого своего творения.
Виджнан, будучи Им, видел все его глазами и в то же время глазами всех участников этого действа. И это было захватывающее и неописуемое впечатление, которое Он в этот раз явил ему. Доры и госамы сражались между собой. Но силы были неравны, и доры, подло изменив договору, добивали остатки войск госам. И вот был убит и их король, и жрец, и доры бросились в город грабить и насиловать, издеваться и жечь оставшихся жителей Госамы.
«Господи, Ты допустил это», - чувствуя большое страданье людей, подумал Виджнан и в то же время понимал, что это великий урок Бога для всех этих людей.
Как мотыльки, покидая кокон гусеницы, один за другим убитые оставляли свои тела и взмывали в тонкий план, летя на свет Бога, с удивлением обнаруживая, что смерти нет, что они теперь живут совсем в других телах: тонких, легких, передвигающихся со скоростью мысли. И вот они уже приближаются к свету и в присутствии Бога у них открываются глаза, и они начинают видеть себя и других более реально.
Удивленно глядя друг на друга, воины разных царств осознавали, что не враги они вовсе, а братья в Боге. Находясь в ужасе от того, что недавно готовы были убить друг друга, а теперь в их сердце вместо ненависти распускался цветок любви ко всем людям и творениям Бога.
- Как же так? Мы были ослеплены злобой друг к другу, которую нагнетали в нас своим враньем военачальники и жрецы. Мы не враги, мы сыны Бога и друг другу братья.
И они стали обнимать друг друга со слезами радости на глазах. Только жрец, сгорая от стыда, стоял в стороне. Он видел, и все видели, как он лгал всю свою жизнь, что у доров другой бог, что их бог истинный, что только ему надо служить, а тех, кто служит богу госам, должны убивать как еретиков и неверных.
С жалостью на него взирали воины. И пораженные своим осознанием, что Бог един, что нет никаких разных богов, доры и госамы пали перед великим светом на колени и поклонились Ему. Жрец же, в покаянии рыдая, упал ниц, прося прощения у людей и Бога за свою ложь, которую он даже на Земле уже осознавал, но в страхе за себя и в угоду правителю лгал людям, разжигая в них ненависть и вражду. И упивался их поклонением и почитанием себя, хотя сейчас видел свое ничтожество и то, что он мог быть достоин только презрения, что он был худшим из всех людей, зная правду и уча их лжи.
Как серая, мрачная тень стоял король, сгорая от стыда и боли за свои поступки. Все видели, что королем его делало лишь их неведенье. Их прадеды привыкли к мысли, что должен быть король, что царство передается по наследству. Но это было просто заблуждение, ведь он такой же человек, как и они, и никто не обязан почитать и слушаться его, что он к тому же завладел царством насильно, убив своего отца. А сколько страдания и боли принесло его правление, сколько казней и поборов учинял он среди людей, как много было подвержено пыткам и каторге. С большой печалью все смотрели на него, видя тяжесть его грехов и свое заблуждение. Ведь есть только один правитель – Бог, который достоин этого звания. И все царства принадлежат Ему. Но они для Него и не царства вовсе, а как песочница для младенца, как учебный экспонат для учителя, на котором он создает уроки для учеников своих.