Страница 51 из 66
Прошло уже столько часов, но Надин все время вновь и вновь прокручивала в памяти ужасную сцену: муж наклоняется к ней, чтобы поцеловать, в его глазах цветет нежность, а следом вспыхивает желание. В полушаге от победы над соперницей Надин сама все испортила…
«Я всегда знала, что преуспею в любом деле, почему же сейчас я так раскисла? – спросила себя Надин и тут же нашла ответ. – Просто это дело оказалось труднее, чем другие. Нужно пережить поражение и начать все сначала».
Эта простая мысль немного притупила боль, стало легче дышать, противная дрожь, волнами сотрясавшая тело, постепенно затихла. Очень хотелось уснуть, чтобы наутро вновь проснуться самой собой, но не получилось – Надин так и пролежала, свернувшись комочком, до самой зари. Зато под утро пришло решение. Оно было простым и понятным: надо бы просто понравиться мужу. Надин считала себя умной и интересной, ей оставалось только донести эту правду до Ордынцева, а уж выбор тот должен был сделать сам.
«Лучшее – враг хорошего! Начну, как с чистого листа, – словно и не было ни Нарышкиной, ни сцены в гостиной! Буду считать, что мне просто понравился красивый моряк, и я хочу его приручить» – придумала она и повеселела.
Вечером Ордынцев собирался представить ее обществу как свою жену, и это был самый подходящий случай произвести настоящий фурор.
«Встаю – и начинаю бороться, – решила Надин. – Сегодня утром я должна забрать купчую на новую усадьбу, а к вечеру стать первой красавицей на балу. Задача не из простых, но тем желаннее будет победа!».
Она дождалась Стешу. Послала ту на разведку, и когда ее наперсница донесла, что Ордынцев забрал с собой Данилу и уехал из дома, Надин отправилась к своему поверенному.
– Ну что, готова купчая и выписки? – поинтересовалась она прямо с порога.
– Да, ваше сиятельство, пожалуйте, – откликнулся поверенный, доставая из стола свернутые и перевязанные тесьмой плотные листы с гербовыми печатями. – Вы распорядились оформить покупку усадьбы на имя графини Любови Александровны, все так и сделано. Изволите посмотреть?
Поверенный разложил купчую и выписку на столе, и Надин быстро пробежала глазами строчки обоих документов. Все получилось как нельзя лучше. Вот он – еще один кирпичик в фундамент благосостояния семьи. Радость окрасила румянцем щеки Надин, а ее улыбка засияла.
– Благодарю вас от всего сердца, – призналась она. – Пожалуйста, если появится еще какой-нибудь интересный заклад, дайте мне знать, я пока остаюсь в Москве, только теперь буду жить в другом месте.
Надин написала свой новый адрес и простилась с Жарковичем. Пряча под шалью бумаги, она прошла к выходу, но когда ее провожатый распахнул дверь, Надин обмерла. На крыльце стоял ее муж, и выражение его лица не сулило ничего хорошего.
– Познакомь меня со своим поверенным, дорогая, – любезно заметил он и, не дав жене заговорить, представился сам: – Я – муж Надежды Александровны, князь Ордынцев, а как ваше имя?
Глава 25
Ордынцев молча сидел в полутьме кареты рядом с женой и пытался понять, что же ему делать. Теперь он знал тайну Надин: та приезжала в дом Коковцева, потому что им владела, и была виновна лишь в неуемном желании выправить финансовое положение семьи. Впрочем, разве это вообще можно поставить хоть кому-нибудь в вину? Дмитрия поразило и то, что усадьбу на Солянке его жена купила для младшей сестры. Надин оказалась смелой, умной и благородной, а он заподозрил ее черт знает в чем…
Жена тоже молчала. После объяснения в кабинете поверенного, где Надин пришлось выложить все, она больше не проронила ни слова. Дмитрий скосил глаза на ее тонкий профиль и заметил, что Надин закрыла глаза. Ресницы черными веерами легли на бледные щеки, его княгиня выглядела до бесконечности усталой, похоже, ей тоже нелегко далась вчерашняя ссора. Или это нельзя назвать ссорой? Ведь не было ни оскорблений, ни упреков, просто жена дала понять мужу, что не может позволить ему прикасаться к себе. Тривиально и непоправимо!..
Ордынцев уловил тихий вздох и, присмотревшись, понял, что жена заснула: она склонялась набок, а ее голова свесилась на грудь. Он чуть-чуть подвинулся, развернув плечо так, чтобы Надин было удобнее, а потом, осмелев, обнял ее и теснее прижал к себе. Теперь голова жены лежала на его груди, ее тело было мягким и теплым. Дмитрий легко поглаживал тонкую руку под теплым шелком, а грудь Надин плотно прижималась к его боку, сейчас между ними не осталось преград, жаль только, что это ничего не меняло.
«Стоит ей открыть глаза, как она снова шарахнется от меня, как от чумного», – с горечью признал Ордынцев.
Он прижался щекой к головке жены и вдохнул запах ее волос. Если бы эта поездка продлилась подольше, он был бы счастлив, но за окном промелькнули знакомые переулки, а потом тройка свернула на Неглинную, еще пара минут – и они доберутся до дома. Коляска, куда князь посадил горничную жены и Данилу, подъехала к особняку первой, и сейчас паренек ждал их, чтобы открывать хозяевам дверь.
– Дорогая, просыпайся, мы приехали, – позвал Дмитрий.
Жена села и покрутила головой, пытаясь понять, где находится. На какой-то миг мелькнуло растерянное лицо ребенка, но Надин тут же пришла в себя, и Ордынцев вновь увидел невозмутимую красавицу.
– Как это я заснула? – удивилась она и вдруг улыбнулась мужу.
– Наверное, ты устала – слишком много впечатлений.
– Да, это уж точно, – согласилась Надин и, искоса поглядев на Дмитрия, уточнила: – Я правильно поняла, что ты разрешил мне заниматься моими коммерческими делами?
– Да, – подтвердил он – единственная просьба к тебе – приглашать поверенных к себе домой, а не ездить в их конторы.
– Спасибо, – обрадовалась Надин и призналась: – я думала, что ты будешь шокирован.
– Моя мать в одиночку управляла половиной Южного Урала и поставляла оружие русской армии, так что меня удивить трудно. А ты – молодец, хорошую комбинацию придумала.
Надин расцвела улыбкой, она, как видно, не ожидала похвалы и теперь просто сияла. Тоненькая ниточка доверия протянулась меж ними, и Дмитрий судорожно соображал, как же сделать следующий шаг. Но жена спутала его планы. Она сослалась на желание отдохнуть перед балом, и ему пришлось проводить Надин до дверей спальни. Он поцеловал ей руку и ушел к себе. Если бы Дмитрий обернулся, то его решение уехать сегодня же ночью подверглось бы сильному испытанию: жена смотрела ему вслед с сожалением. Она явно расстроилась оттого, что Ордынцев не сделал попытки зайти в спальню вместе с ней.
Карета князя Ордынцева медленно продвигалась в ряду других экипажей к роскошной усадьбе на Таганском холме, снятой казной на время коронации для английского посланника герцога Девонширского. Всю дорогу Дмитрий пытался исподтишка понаблюдать за женой. Да и, что греха таить, зрелище того стоило: Надин в своем «жемчужном» платье походила на сказочную принцессу. Красота жены казалась совершенной, а веселое оживление и огоньки предвкушения, мелькавшие в ее глазах, превращали принцессу в искусительницу. Понимали ли она это? Бог весь…
Карета наконец-то добралась до крыльца. Герцог Девонширский в ярко-красном с золотом мундире приветствовал гостей прямо у распахнутых дверей. Увидев Ордынцевых, он недоуменно приподнял бровь и, пожимая Дмитрию руку, уточнил:
– Князь, вы сопровождаете графиню на мой бал?
– Нет, ваша светлость. Я сопровождаю княгиню Ордынцеву. Позвольте представить вам мою жену.
Если герцог и был поражен, то не показал вида. Он поцеловал руку Надин и заявил:
– Поздравляю вас со счастливым выбором, а вашего супруга – с тем, что он женился на первой красавице Москвы.
В этом англичанин был, безусловно, прав, и Дмитрий, поблагодарив герцога, провел жену в зал. Несколько сотен гостей собралось здесь. Ордынцев здоровался со своими знакомыми и представлял Надин, как свою супругу. Со всех сторон к ним летели поздравления и пожелания счастья. К тому времени, когда церемониймейстер объявил о прибытии царской четы и императрицы-матери, все светское общество вовсю обсуждало интригующую новость о бракосочетании князя Ордынцева и Надежды Чернышевой. Дмитрий как раз подвел жену к Долли Ливен и ее супругу – российскому послу в Англии – когда в дверях бального зала под руку со своей матерью появился государь. Молодую императрицу вел герцог Девонширский.