Балтиморский блюз

Однако в то утро Тадеуша в гостях не оказалось. Тесс уселась рядом с газировочным автоматом и принялась рассказывать Китти о том, какое странное предложение она получила сегодня утром от Рока.

— Только подумай, любопытное дельце…

Тесс была уверена, что новость произведет впечатление на Китти. Но та скептически заметила:

— Это попахивает вмешательством в частную жизнь. Тебя не пугает этическая сторона этого заказа?

— Нет, этика меня не касается. Лето было длинное, а мне теперь позарез нужны деньги.

— Полагаю, — продолжила Китти, внимательно посмотрев на нее, — тут есть одна проблема. Если тебе не нравится эта женщина, ты не сможешь быть объективной. Если ты что-то воспринимаешь предвзято, то всегда рискуешь сделать неправильные выводы, ты заведомо настроена против нее, возможно, даже сама того не осознавая.

— О чем ты?

— О чем? Ну, например, когда ты увидишь, как кто-нибудь из знакомых при встрече целует ее, то решишь, что это ее любовник. А может, это всего лишь ее родственник или близкий друг?

— Не думаю, что можно спутать брата с любовником.

— Это все от того, что я давно уже не слышала, чтобы кто-нибудь поднимался к тебе на третий этаж, Тесс, — Китти улыбнулась и поправила кимоно на плечах.

— Брось выпендриваться. Ты всегда так говоришь, когда твой коп забывает навестить тебя под вечер. Знаешь ли, некоторые люди спят одни и ничуть от этого не страдают.

— Может, Джонатан еще вернется к тебе. Ведь вы не так уж давно расстались?

— Чтобы он ни сделал — получит от ворот поворот. Я никогда не прощу ему Лент.

— Ну, ведь Йому Кайппур ты ему простила. Ты никогда не отличалась последовательностью, Тесс, даже в детстве.

Китти соскочила с автомата и нырнула в свои апартаменты, куда вела дверь из магазинчика, оставив Тесс, погруженную в размышления о Джонатане Россе. Тетка всячески заботилась о том, чтобы не помешать ее воспоминаниям, надеясь, что в конце концов они подтолкнут Тесс к более конструктивному решению, чем то, которое она приняла полгода назад из-за Йомы Кайппур. А Тесс казалось, что у Джонатана было достаточно шансов искупить свою вину, но ни одним из них он не пожелал воспользоваться.

Размышления ее были прерваны, когда в магазине появился Кроу, работавший продавцом у Китти.

— Надо же, сегодня всего на два часа раньше, — заметила Тесс, кивнув ему в знак приветствия. Кроу был влюблен в Китти и часто приходил на работу в семь часов утра, а уходил поздно вечером: засиживался за компьютером, пытаясь усовершенствовать систему учета товара.

— Да я просто подумал, что могу и тут позавтракать, — он достал из сумки пончики и бутылку с апельсиновым соком. На плече у него болталась старая гитара. — Здесь по утрам такое чудесное освещение. Оно, оно… меня вдохновляет.

Тесс даже стало неловко из-за того, что она иногда позволяла себе подшучивать над его чувством к Китти. Эти студенты Мэрилендского института искусств так обидчивы. Может быть, именно поэтому он никогда не решался взглянуть ей в лицо своими большими карими глазами, полными скрытой страсти, обращенной к ее тетке.

Кроу подошел прямо к автомату с газировкой, словно какая-то магнетическая сила тянула его к тому месту, где несколько минут назад сидела Китти. Забыв о своем завтраке, он взял гитару и стал наигрывать на ней какую-то мелодию. Тесс не сомневалась поначалу, что это была известная, только слегка измененная композиция, но потом ей пришла в голову догадка, что это могла быть и его собственная импровизация.

— Я пишу песню, — сообщил он ей.

— Боюсь, вы рискуете оказаться неоригинальным. Я уже где-то ее слышала, такой милый, печальный, жалостливый ритм…

— Вовсе не обязательно, — он побренчал еще немного и начал подпевать себе, голос у него был высокий, но приятный, даже чарующий. — Когда я впервые увидел Китти, / Я стал чувствовать себя подобно Уолтеру Митти. / И с тех пор я думаю лишь о том, / Чтоб с нею вместе покинуть этот мрачный город / Навсегда, навсегда, навсегда, / И я почти готов сделать это…

— М-да, хотя Монаган трудно угодить и подобрать подходящую рифму для ее имени, но, будь я на ее месте, меня бы ваша песня впечатлила.

— Я попробую написать что-нибудь и для вас, — сказал Кроу, улыбнувшись, — имя Тесс рифмуется со многими словами.

— Не так уж их много, — возразила Тесс.

После этого Тесс оставила Кроу мечтать дальше, а сама поднялась к себе на второй этаж. Ее комнаты были небольшими, с низкими потолками. И когда она поднималась к себе, то ей казалось, что она спускается куда-то вниз, в подвал, хотя сами комнаты находились наверху. Когда Китти приобрела в собственность третий этаж здания, она решила, что непременно будет сдавать помещение в аренду, но ее первым и единственным арендатором оказалась Тесс, и поэтому Китти великодушно назначила ей плату только в полцены от запланированной ею официальной стоимости.

Комната была поделена на три помещения книжными полками. В жилой части находились небольшой письменный стол, кресло и маленький журнальный столик, за которым Тесс обычно обедала. На кухне стояли двухконфорочная газовая плита и холодильник. Дальше была расположена относительно просторная спальня с широкой кроватью, комодом и бюро.

Но была у этого непритязательного жилища одна черта, придававшая ему особую прелесть в глазах Тесс, — в той части, которая считалась спальней, была дверь на балкон, а оттуда вела лестница прямо на крышу. По утрам Тесс часто поднималась наверх и любовалась видом спящего города. Именно так она и поступила в то утро, собираясь хорошенько обдумать все сложности своей новой работы.

Ей больше нравилось смотреть на восток, туда, где сквозь туман светились красные огни предприятий.

Тесс без особой симпатии относилась к тем районам Балтимора, которые посещались туристами и считались достопримечательностью Мэриленда: для нее они — всего лишь несколько улиц со знаменитыми ночными стрип-клубами, куда вход был свободный, но где цены за бокал виски превышали все разумные пределы. В своих кошмарных снах она иногда видела себя танцовщицей, облаченной в идиотский дутый костюм и приветствующей посетителей: «Как поживаешь, милый, как делишки…»

Тесс снова достала из кармана адреса, которыми ее снабдил Рок. Она почти ничего не знала о жизни Авы. Вроде бы та жила в роскошном здании в одном из прибрежных районов, поблизости от гавани и работала в крупной фирме «О’Нил, О’Коннор, О’Нейлл». От дома до работы пешком она могла дойти меньше чем за четверть часа. Странно, что Ава вообще куда-то ходила пешком.

Фотография была небольшой, в овальной рамке, такие обычно люди держат на своем рабочем столе. Наверняка раньше она стояла на столе или на тумбочке в спальне Рока. На ней Ава была запечатлена вместе с Роком во время весенней регаты. На нем были черные обтягивающие шорты и белая футболка, а на его подруге — короткая спортивная маечка. Тесс, глядя на нее, подумала, что сама она не выглядела бы так эффектно даже в вечернем платье. Правой рукой Ава обнимала Рока за талию, но глаза у нее при этом были очень холодные. Черные волосы обрамляли лицо с идеально правильными чертами. Она была слишком хороша собой. Именно это и наводило на самые мрачные мысли.

Тесс могла себе представить, что за характер, как правило, бывает у очень красивых женщин, уж ей-то приходилось немало сталкиваться с ними в своей жизни: ее тетя, например, школьная подруга Уитни, да и ее собственная мать. Одни из них снисходительно позволяли ей греться в лучах того поклонения, которым их окружали мужчины, другие — сторонились ее, находя ее неуклюжей и толстой дурнушкой. Без сомнения, Ава относилась к последним.

К двадцати девяти Тесс смирилась со своей внешностью, с лицом и фигурой. Она не была красивой, но все же нельзя было сказать, что она непривлекательна. Свои длинные темные волосы она заплетала в косу, не пользовалась косметикой, носила только удобную спортивную одежду. Единственное, чем она теперь была довольна, — это цвет, преобладавший в ее гардеробе: все вещи были преимущественно черного цвета, старые и поношенные, а это, безусловно, поможет ей не привлекать к себе лишнего внимания, оставаться незаметной.