Синий мир (сборник)

— Я вижу, что был слишком снисходителен к вашим плутням, — сказал Генри Белт. — Вы лениво стоите вокруг и разглагольствуете о невозможном, пока техника разваливается на куски, а корабль летит куда попало. Кто-нибудь в скафандре — проверить парус. Слушайте сюда. Что это вы все? Мертвецы ходячие? Вы, мистер Кульпеппер, почему медлите?

— Мне кажется, сэр, что мы приближаемся к поясу астероидов. Я, как старший вахты, думаю, что обязан наклонить парус, чтобы обвести нас вокруг этого района.

— Так и сделайте; затем до конца смены проверьте корпус и парус.

— Да, сэр.

Кадеты облачились в скафандры, причем Саттон — с величайшим отвращением. Они вышли наружу в темную пустоту, где теперь были действительно одни.

Когда они закончили, Генри Белт уже вернулся к себе.

— Как мистер Белт изволил заметить, у нас невеликий выбор, — сказал Острандер. — Мы промахнулись мимо Марса, так давайте ловить Юпитер. Повезло, что мы еще в хорошей позиции — иначе могли бы направиться к Сатурну или Урану...

— Они с другой стороны солнца, — сказал Линч. — Юпитер — наш последний шанс.

— Так давайте действовать. Я говорю, давайте сделаем последнюю попытку установить эти проклятые переключатели...

Но теперь выяснилось, что вибрация и стук исчезли. Диски крутились отлично, монитор дружелюбно мерцал зеленым.

— Великолепно! — завопил Линч. — Вот это драйв! Мы должны идти! Под всеми парусами на Юпитер! Мой бог, ну у нас приключение!

— Ждите еще больше, — сказал Саттон. Возвратившись с проверки паруса, он стоял в стороне, пощипывая щеки и блестя глазами. — Это еще не все. И может быть, не самое главное.

Остальные пять претендентов не слушали его. Компьютер выдавал расчеты. Их ждал еще биллион миль странствия. Из-за ослабления интенсивности солнечного сияния ускорение уменьшилось. В конце концов, через месяц должен был показаться Юпитер.

6

Корабль, ловя огромным парусом исчезающий солнечный свет, летел, как дух — все дальше и дальше. Каждый из кадетов собственноручно произвел расчеты, и все получили одинаковый результат. Если поворот вокруг Юпитера не будет произведен точно, если корабль не крутанется назад как камень на веревочке, им никогда не вернуться. Сатурн, Уран, Нептун, Плутон были далеко, на другой стороне от солнца. Корабль, несущийся со скоростью сотни миль в секунду, не может быть ни остановлен уменьшенным притяжением светила, ни развернут на правильную орбиту добавочным центростремительным ускорением от паруса и струи плазмы. Сама природа паруса делала невозможным использование его для остановки, он мог только уносить прочь.

Внутри корабля семь человек жили и размышляли, совместно работали и бродили подобно дрожжам в вазе с гнилыми фруктами. Они были совершенно уничтожены; осталось только отчаяние. Каждый казался другим просто голым набором характеристик. Один Генри Белт, который появлялся из своих апартаментов в непредсказуемое время, чтобы тихо бродить тут и там с отстраненной светлой усмешкой древнегреческого героя, был неохватной Вещью в Себе.

Юпитер ждал, громоздкий и туманный. Корабль, наконец достигнув зоны притяжения, устремился на встречу с ним. Кадеты проявляли еще более бдительное внимание к компьютеру, проверяя и перепроверяя команды. Самым усердным был Верона, самым усталым и бесполезным — Саттон. Линч ворчал, сыпал проклятиями и потел, Острандер ныл тонким, брюзгливым голосом. Фон Глюк работал со спокойствием пессимистичного фаталиста. Кульпеппер казался безучастным, хотя и вежливым, его мягкость бесила Острандера, разъяряла Линча, доводила до злобной ненависти Саттона. С другой стороны, Верона и фон Глюк, казалось, извлекали новые силы из его кроткого принятия ситуации. Генри Белт не говорил ничего. Иногда он возникал из своих покоев, чтобы прогуляться до камеры хранения, и к кадетам относился с отвлеченным интересом посетителя дурдома.

Открытие сделал Линч. Он объявил об этом смятенным стоном, в унисон которому пришелся истерический возглас Саттона.

— Мой бог, мой бог, — причитал Линч.

— В чем проблема? — спросил Верона.

— Смотри. Вот это устройство. Когда мы вставляли диски, мы расстроили одну засечку прибора. Этот белый пунктир и этот другой белый пунктир должны быть синхронизированы. Здесь они дают зубец. Все придется проверять и пересчитывать заново, потому что вот из-за этого все неправильно.

Верона подскочил в возбуждении. Не будет возвращения домой, не будет разнообразия земного общества. Он с ледяным спокойствием установил прибор обратно в правильное положение. Все кадеты столпились вокруг, наблюдая за его работой, кроме Кульпеппера, который в этот раз был старшим вахты.

Появился Генри Белт.

— Вы, джентльмены, конечно же, прилежны в вашей навигации, — сказал он. — Само совершенство.

— Мы прилагаем все силы, — сквозь зубы процедил Линч. — Чертовски позорно отправлять нас в космос с машиной, подобной этой.

Появилась красная книжка.

— Мистер Линч, я ставлю вам пункт не за ваши личные чувства, — это, конечно, ваше дело, — но за то, что вы высказали их вслух и тем самым содействовали нездоровой атмосфере отчаяния и истерического пессимизма.

Линча от самой шеи залила красная волна. Ничего не сказав, он склонился над компьютером. Но неожиданно раздался крик Саттона:

— А что еще вы ожидали от нас? Мы пришли сюда в космос учиться, а не страдать или погибнуть! — Он дико расхохотался.

Генри Белт терпеливо слушал.

— Подумайте об этом! — кричал Саттон. — Нас семеро в этой капсуле, навсегда!

— Боюсь, я должен поставить вам два пунктика за ваш взрыв, мистер Саттон. Хороший космонавт сохраняет достоинство любой ценой.

Линч поднял глаза от компьютера.

— Что ж, теперь у нас есть правильные результаты. Знаете, что они говорят?

Генри Белт обернулся к нему и взглянул с вопросительной учтивостью.

— Мы идем неправильно, — сказал Линч. — Мы промахнемся, точно так же, как мимо Марса. Юпитер закрутит нас и пошлет в пространство в направлении Близнецов.

В комнате повисло молчание. Генри Белт обернулся к Кульпепперу, который, стоя у иллюминатора, фотографировал Юпитер.

— Мистер Кульпеппер?

— Да, сэр.

— Вы кажетесь несогласным с перспективой, которую предсказал мистер Саттон.

— Я надеюсь, это не неминуемо.

— Как вы предполагаете этого избежать?

— Мне кажется, что мы отправим радиограмму о помощи, сэр.

— Вы забыли, что я разобрал радио.

— Я помню упаковку, маркированную «радиодетали», она в пульте управления плазменным двигателем.

— Сожалею, что разочарую вас, мистер Кульпеппер. Этот ящик подписали неверно.

Острандер вскочил на ноги, кинулся на склад. Донесся звук отодвигаемой корзины. Затем тишина. Он вернулся. Злобно блеснул глазами на Генри Белта.

— Виски. Бутылки с виски.

Генри Белт кивнул:

— Я и так много сказал вам.

— Но теперь у нас нет радио, — сказал Линч скверным голосом.

— У нас никогда не было радио, мистер Линч. Вас предупреждали, что вы можете рассчитывать только на собственные ресурсы, чтобы добраться домой. Вы допустили ошибку, и этим приговорили себя и меня. А вам, мистер Острандер, я должен поставить все десять пунктов за несанкционированную проверку груза.

— Пункты, — мрачно повторил Острандер.

— Теперь, мистер Кульпеппер, — продолжал Генри Белт. — Что вы предлагаете дальше?

— Я не знаю, сэр.

Верона сказал умоляюще:

— Что бы вы делали, сэр, если бы были в нашем положении?

Генри Белт покачал головой.

— Я впечатлительный человек, мистер Верона, но здесь несомненно нужен полет ума, который превыше моих сил. — Он вернулся к себе.

Фон Глюк озадаченно воззрился на Кульпеппера.

— Как факт, ты совершенно спокоен.

— О, я беспокоюсь. Но я верю, что мистер Белт тоже хочет попасть домой. Он слишком хороший космонавт, чтобы не знать точно, что делать.