Синий мир (сборник)

Разгрузка шла успешно. Тридцать девять контейнеров были доставлены к Двадцать пятому и пустыми отброшены к Земле.

Когда груз был переправлен, кадеты собрались в кают-компании перед Генри Белтом.

— Джентльмены, как вам нравится окружение? А, мистер Кульпеппер?

— Корпус вместительный, сэр. Обзор великолепен.

Генри Белт кивнул.

— Мистер Линч? Ваши впечатления?

— Боюсь, я не могу в них разобраться, сэр.

— Вижу. Вы, мистер Саттон?

— Космос больше, чем я себе представлял, сэр.

— Верно. Космос непредставим. Хороший космонавт либо должен быть больше космоса, либо игнорировать его. И то и другое трудно. Итак, джентльмены, я сделаю несколько комментариев, затем удалюсь, и — счастливого похода. Так как я выхожу в последний раз, я собираюсь ничего не делать. Управление кораблем будет полностью в ваших руках. С меня будет довольно время от времени появляться, благосклонно сиять или, увы! — делать пометки в моей красной книжке. Формально я — в команде, но ваша шестерка может наслаждаться полным контролем над кораблем. Если вы невредимыми вернетесь на Землю, я сделаю одобрительную запись в моей красной книжке. Если вы разобьетесь или впилитесь в солнце, вы будете несчастливей меня, так как мне предсказали умереть в космосе, и я на это рассчитываю. Мистер фон Глюк, не вижу ли я тонкой улыбки на вашем лице?

— Нет, сэр, это чистой воды усмешка.

— Могу я спросить, что смешного в концепции моей кончины?

— Это будет величайшая трагедия, сэр. Я просто отражаю современную точку зрения. Это не исключение суеверий, но, позвольте сказать, осуждение веры в существование души.

Генри Белт сделал пометку в красной книжке.

— Я уверен, что не знаком ни с чем, обозначаемым этим варварским жаргоном, мистер фон Глюк. Ясно, что вы вообразили себя философом и диалектиком. Я не поставил бы вам это в вину, если бы вы не допустили высокомерной ноты злорадства и нахальства, к которым я экстремально чувствителен. Особенно сейчас, как упорствующий в суеверии. Вера в разум как в единственный источник и мерило абсолютного знания только истощает ум. Гамлет говорил об этом Горацио, как я припоминаю, в хорошо известном труде Вильяма Шекспира. Я кажусь себе странным и ужасающим зрелищем. Это галлюцинации? Это манипуляции ума над душой или ума над самим собой — или что-то еще? Я не знаю. Поэтому я советую быть более гибким по отношению к материям, о которых истина до сих пор неизвестна. И вот почему: столкновение с необъяснимым опытом может разрушить разум, который слишком хрупок. Я достаточно ясно выразился?

— Несомненно, сэр.

— Очень хорошо. Тогда вернемся к тому, о чем я говорил. Мы установим систему вахт, так, чтобы каждый человек работал в контакте с каждым из остальных пяти. Этим я надеюсь не допустить возникновение дружбы по парам или партиям.

Вы должны изучить корабль. Корпус представляет собой слоеный бутерброд из литий-бериллия, изолирующей пены, волокна и внутренней обшивки. Очень легкий, он противостоит давлению воздуха лучше, чем любые изначально крепкие материалы. У нас, однако, хватит места, чтобы вытянуть ноги и жить в одиночестве.

Капитанская каюта налево. Никакие обстоятельства никому не дают пропуска в мои апартаменты. Если вы хотите мне что-то сказать, постучите в дверь. Если я открыл, хорошо. Если не открываю, убирайтесь прочь. Справа шесть кают, которые вы сейчас по жребию распределите между собой.

В вашем расписании два часа учебы, четыре часа на вахту, шесть свободных. Я не буду особенно требовательным, но замечу, что вы поступите хорошо, используя это время по назначению.

Наша цель — Марс. Скоро мы соберем новый парус, затем, хотя орбитальная скорость возрастет, вы будете проверять и тестировать все оборудование на борту. Каждый из вас рассчитает наклон паруса и курс, и вы сами будете решать любые проблемы, если они появятся. Я руки не приложу к навигации. Но я бы предпочел, чтобы вы не впутали меня в катастрофу. Если что-то такое случится, я буду выставлять пункты по личной ответственности каждого.

Пение, свист, жужжание запрещены. Я не одобряю страх или истерию, и буду их отмечать. Никто не умирает дважды, мы все знаем о рискованности избранного нами занятия. Здесь практически не будет шуток. Драться вы можете, пока мне это не надоест или вы не сломаете какой-нибудь инструмент. Однако я советую избегать драк, так как из-за них возникают обиды. Я знал кадетов, поубивавших один другого. В личных отношениях лучше сохранять хладнокровие и отстраненность. Пользуйтесь проектором микрофильмов, если, конечно, он у вас есть. Вы не можете использовать радио, кроме как для отправки или получения сообщений. На самом деле, я отказался от радио, это моя практика. Неважно, тонем мы или находимся на плаву, мы должны рассчитывать только на наши собственные ресурсы. Есть вопросы?.. очень хорошо. Вы найдете, что если вы все будете держать себя предельно корректно и аккуратно, у нас будет шанс вернуться целыми и невредимыми, с минимумом повреждений и без несчастных случаев. Я много говорю, однако в двенадцати предыдущих походах неприятности случались. Сейчас вы выберете каюты, разберетесь с одеждой. Завтра грузовик доставит новый парус, и вы начнете работать.

3

Грузовик выгрузил огромную связку трехдюймовых труб со стенками толщиной в бумажный лист из лития, укрепленного бериллием и усиленного волокном монокристаллического железа, общей длиной в восемь миль. Кадеты подогнали трубы конец к концу, закрепили соединения. Когда труба протянулась на четверть мили, ее согнули наподобие лука натянутым между двумя концами шнуром и стали добавлять секции дальше. Процесс шел, свободный конец закруглялся, поворачивая обратно к корпусу. Когда последняя труба заняла свое место, ее соединили с первой, образовав гигантский обруч в две с половиной мили диаметром.

Генри Белт влез по этому поводу в скафандр, посмотрел и выдал несколько слов саркастического комментария, на который кадеты не обратили внимания. Их настроение изменилось: было весело парить в невесомости выше яркого, размеченного облаками глобуса с континентами и океанами, неторопливо поворачивающегося внизу. Все казалось возможным, даже учебный поход с Генри Белтом!

Когда он проверял их работу, все переглядывались со снисходительными усмешками. Генри Белт вдруг показался довольно жалким созданием, бедным бродягой, способным только на пьяный кураж. К счастью, они были не столь наивными, как его предыдущий класс! Они видят Генри Белта насквозь! Правильным будет сохранять чистые руки, работать и оставаться веселыми. Тренировочный поход — это еще не конец, всего несколько месяцев, а затем начнется реальная жизнь. Выкинь из головы, игнорируй Генри Белта насколько только возможно. Это правильно, это лучший путь оставаться над ситуацией.

Группа уже сделала комплексную оценку своих членов, навесила ярлыки. Кульпеппер: насмешливый, утонченный, легкий в делах. Линч: обидчивый, рассудительный, горячий. Фон Глюк: артистический темперамент, изящный в работе и чувствах. Острандер: чопорный, жеманный, чистюля. Саттон: угрюмый, подозрительный, азартный. Верона: в каждой бочке затычка, грубый шутник, но настойчивый и надежный.

Вокруг корпуса плавал блестящий обруч, и теперь грузовик привез парус, гигантский рулон темной сияющей ткани. Его распаковали и начали разворачивать, и разворачивали еще долго, прежде чем он стал прочной, сверкающей пленкой, легкой, как осенний листок. Развернутый на всю свою ширину, он представлял собой мерцающий диск, уже надувающийся под светом солнца. Кадеты прикрепили пленку к обручу, растянули туго, как барабанную кожу, закрепили все на местах. Теперь парус следовало осторожно удерживать ребром к солнцу, иначе под давлением около сотни фунтов он быстро унесся бы прочь.

Железные нити обшивки протянулись от каймы к кольцу в задней части параболического отражателя, и вот парус был готов к движению.