Страница 142 из 164
Директива просмотрена и отправлена:
Ли Джон Смит, Районный Агент Санитарных Работ, район 8892
Люк встал, думая сейчас только о том, чтобы как можно быстрее выйти из офиса. Указал на директиву.
— Это копия?
— Да.
— Я возьму ее, если можно. — Он присоединил ее к предыдущим двум.
Джудиат Рипп наблюдал с робким, но настойчивым подозрением.
— Я не могу понять, кого вы представляете.
— Иногда чем меньше знаешь, тем лучше, — сказал Люк.
Подозрение исчезло с рыбьего лица Джудиата Риппа.
Только агент безопасности мог рискнуть использовать выражения такого сорта в разговоре с членом звена Высшего Эшелона. Он примирительно кивнул.
— Это все, что вам требовалось?
— Нет, — сказал Люк. — Но это все, что я могу получить здесь.
Он повернулся к двери, ощущая, как глаза Риппа сверлят его спину.
Голос Риппа внезапно остановил его:
— Минуточку.
Люк медленно обернулся.
— Кто вы? Можно мне взглянуть на ваше удостоверение?
Люк грубо расхохотался.
— У меня его нет.
Джудиат Рипп поднялся со сжатыми над столом кулаками. Тут Люк увидел, что и на самом деле, Джудиат Рипп — холерик. Макрельная бледность его лица сменилась розовостью лосося.
— Идентифицируйте себя, — угрожающе сказал он. — Или я позову охрану.
— Конечно, — сказал Люк. — Мне нечего скрывать. Я Люк Грогач. Я работаю как Чернорабочий Класс D тоннельной группы номер Три, в Бюро Водосточных труб Конструирования и Эксплуатации.
— Что вы делаете здесь, вы, ложнопредставившийся, отнимая мое время?
— Когда это я ложно представился? — вопросил Люк довольным голосом. — Я пришел сюда, чтобы выяснить, чего ради я должен носить мою лопату на склад каждое утро. Это крадет у меня полтора часа времени. Это неразумно. Вы распорядились экономить два процента так, что я расходую три часа в день, таская взад-вперед лопату.
Джудиат Рипп смотрел на Люка секунд десять, потом резко сел.
— Вы Чернорабочий Класс D?
— Правильно.
— Хмм. Вы были в офисе Поставок. Вас послал сюда менеджер?
— Нет. Он дал мне копию своей директивы, так же как и вы.
Лососево-розовая краска покинула плоские щеки Риппа. Рыбий рот изогнулся в слабом намеке на смех.
— Конечно, это не опасно. Чего вы надеетесь достичь?
— Я не хочу носить взад-вперед эту проклятую лопату... Джудиат Рипп холодно сжал бледный рот, превозмогая улыбку.
— Принесите мне соответствующую директиву от Парриса де Викера, и я буду рад сделать вам одолжение. Теперь...
— Вы устроите мне свидание?
— Свидание? — Рипп был поражен. — С кем?
— С коммисаром Коммунальных Услуг.
— Пфаф! — Рипп взмахнул рукой в холодном отказе. — Уходите.
Люк стоял в голубом мозаичном переходе, с ненавистью вспоминая Риппа, Лаймона, Мискитмена и всех замешанных в дело функционеров. Если бы только он был председателем на совете в течение всего двух часов (проходили бесчисленные мечты), как бы они забегали! Мысленным взором Люк видел Джудиата Риппа с тяжелой лопатой, подбирающего мокрую грязь за бурмашиной, которая вдвойне сильнее, чем обычно, грохочет, отбрасывая назад, в Риппа, горячую пыль и каменную крошку. И Лавестера Лаймона, меняющего раскаленные от работы зубы бура маленьким и ржавым универсальным гаечным ключом. И Федора Мискитмена, до и после смены таскающего лопату, гаечный ключ и все запасные зубья на склад и обратно.
Люк постоял в переходе минут пять, затем поднялся на поверхность, в Брамблебурский парк. Люк медленно шел по посыпанным гравием тропинкам, не замечая открытого неба из-за своих неотвязных проблем. Он уперся в тупик. Дальнейшие действия представлялись невозможными. Джудиат Рипп насмешливо уверял, что следует обратиться к Комиссару Коммунальных Услуг. Но даже если каким-то невообразимым путем Люк добьется свидания с ним, что хорошего может выйти? Зачем бы комиссару отзывать политическую директиву такой очевидной важности? Разве что он смог бы убедить его — каким образом, Люк был не в состоянии угадать или даже представить — выпустить специальную директиву, изымающую Люка из-под действия данной директивы... Люк фальшиво рассмеялся, испугав голубей, расхаживающих по дороге. Что теперь? Назад в общежитие. Он имеет право на двенадцать часов пользования кроватью в день, и он еще не до конца исчерпал свой расходный счет. Но Люк не хотел спать. Когда он поднимал глаза на ряд башен, окружающих парк, он чувствовал мрачную веселость. Небо, чудесное открытое небо, голубое и сверкающее! Люк дрожал, потому что солнце было скрыто пиком Моргентау, и на воздухе было свежо.
Люк пересек парк, думая присесть. Полоса серенького света солнца прорывалась между башнями. Скамейки были заполнены седыми стариками, мужчинами и женщинами, но Люк все-таки нашел место. Он сидел, глядя на небо, наслаждаясь мягким естественным теплом солнца. Как редко он видел солнце! В юности он поднимался на высотные трансгородские путепроводы, гуляя меж простирающихся справа и слева пропастей. Близости облаков хватало для самопроверки на вшивость, солнечный свет сиял и ласкал кожу. Постепенно путепроводы отошли в сторону, он поднимался все реже и реже, и теперь мог с трудом припомнить, когда в последний раз бродил по дорогам ветра. Тогда он мечтал каждый день, и какое богатство видений посещало его! Он карабкался вверх по списку, обеспечивая себе хороший расчетный счет, превосходнейшие посторонние доходы, бесчисленные Специальные Купоны! Он строил планы на личный аэрокар, неограниченное питание, жилье высоко над землей... Мечты, мечты... Люк был жертвой своего языка, своего горячего темперамента, своего упрямства. В сердце он не был нонконформистом — нет, кричал Люк, никогда! Люк происходил из семьи магнатов, и поначалу, замолвленным словом здесь, намеком там, с высоким статусом был введен в Организацию. Но недостаток гибкости и хроническое упрямство привели его в оппозицию к предначертанным путям и опустили по Статусному Листу: через профессионального ученого, должность технического инструктора, ученика ремесленника, все разновидности подмастерьев и техников-операторов. Теперь он, Люк Грогач, Чернорабочий Класса D Неопытный, — перед лицом последней деклассификации. Но тщеславие все еще не позволяло ему смириться с бесполезной переноской лопаты. Нет, Люк исправит себя. Он уничтожит тщеславие, вместе с глупыми мечтами. Все, что осталось, это гордость, право употреблять слово «Я» в соединении с самим собой. Если он согласен с политической директивой 6511, ему надлежит отказаться от этого права, раствориться в массах Организации как брызги пены падают и растворяются в океане... Люк нервно вскочил на ноги. Он теряет время, сидя здесь. Джудиат Рипп со злорадством морского угря поманил его директивой Комиссара Коммунальных Услуг. Очень хорошо, Люку стоит получить эту директиву и бросить ее под бледный рипповский нос.
Как?
Люк задумчиво поскреб подбородок. Он дошел до центра связи и уточнил направление. Как он и предполагал, Комиссия по Коммунальным Услугам помещалась в Центральной Башне Организации, на Сильверадо, Район 3666, в девяти милях к северу.
Люк стоял в вялом солнечном свете, надеясь на вдохновение. Бесполезные старики, обсиживающие скамейки, как воробьи в конце зимы, смотрели на него удивленно. Еще раз Люк мрачно насладился приобретением новой одежды. Он уверил себя, что представляет собой внушительную фигуру.
Как? — недоумевал Люк. — Как добиться встречи с комиссаром? Как убедить его изменить взгляды?
Никакого намека на ответ не приходило в голову.
Он взглянул на часы: была только середина утра. Достаточно времени для визита в Центр и возвращения вовремя для доклада дежурному... Люк слегка скривился. Получается, он столь бессилен? И в конце концов скользнет ночью в тоннель, неся ненавистную лопату? Люк медленно склонил голову. Он не знал.
На пересадочной станции Брамблебури Люк Грогач погрузился на скоростную магистраль на север до станции Сильверадо. Блестящая металлическая лента, свистя и повизгивая, текла вперед, на 13 уровень, на огромной скорости она неслась к северу, сверкая на солнце и в тени, сквозь тоннели, через бездны, между башнями, оставляя далеко внизу нервно кипящий город. Четыре раза экспресс останавливался на станциях: Университет IBM, Бремере, Великая Северная Развязка и, наконец, спустя три минуты от Брамблебури, на Сильверадо Централ. Люк вышел. Экспресс понесся дальше среди башен, гибкий, как угорь в толще воды.