Я не сдамся!

Хотя бы так...

Зря все это.

Снова выношу на публику свои странные мысли.

Кажется, здесь проскакивает даже рифма. Что не может радовать.

Похоже, я вдвойне желаю внимания.

Но люди ничего и никому не должны. Совсем ничего.

Разве что себе. Только себе.

Так будьте хоть в чем-то честны.

Ради себя самих дайте другому согреться частичкой вашей души.

И к вам все троекратно вернется.

Только от чистого сердца, без вымученности или лжи.

И тогда обязательно вы достигнете Бога, которого я называю счастьем.

Жду вас, люди.

Жду вас там, где-то на небе, где виден с высоты весь мир.

Приходите, я не против уступить вам место.

~ Самая большая награда ~

Дождь – это больше, чем просто вода, что падает с неба. Стоит небу заплакать, как на душе становится тоскливо. Эти небесные реки касаются сердца, небесные ритмы рождают внутри волненье.

В тот вечер за окном снова шел дождь. Дом был пуст и тих, потому сумел наполниться его музыкой. Погода подходила для размышлений, в груди печалилось вдохновенье. Такое чувство, будто ты малозначителен или даже ничтожен. Один во всем мире, как в этом доме.

Скрип половиц меня не насторожил. Я знала, кто находится рядом, хотя на деле этого существа и не было. Светящийся силуэт снова сел напротив, сымитировав меня, посмотрел в окно.

― Холодно, ― так он начал тогда разговор.

― Не здесь. За окном.

― Уверен? ― Он никогда не обращался ко мне, как к женщине. Человек для него был только человеком, даже без имени.

― Отопление включено. ― Я понимала, к чему он клонил, но говорить на эту тему не желала.

― Я не об этом.

― Знаю.

― Тогда зачем был этот ответ?

Причину ему подавай? Хочет, чтобы я излила душу?.. Нет в этом смысла.

Тяжело вздохнула, перевела внимание на монитор ноутбука. Ноль, просто ноль, там, где должны быть монеты.

Силуэт приподнялся, наклонившись, взглянул на мерцающую цифру.

― Тебя это тревожит?

― Да не так, чтоб уж очень. ― Это правда, я никогда не стремилась к богатствам, но в мире сейчас все за деньги. Сам мир в том числе.

― Закрой глаза.

Его просьба обеспокоила.

― Зачем?

― Закрой, ― настаивал он, придавил крышку ноутбука, лишая комнату света. ― Это ведь несложно.

― Ладно. Только недолго.

Я выполнила его просьбу. Стало гораздо темнее. Дождь мгновенно усилился, шумом заполнил пустоту вокруг.

― Представь их.

Хотелось тут же спросить, кого, но перед глазами сами собой появились люди. Много-много людей. Почему-то едва различимых, иногда безликих.

― Я не уточнял, но твоя душа сама подсказала, ― с усмешкой произнес силуэт. ― Это твое богатство. То, что дороже всего твоему сердцу.

― Люди? ― Я была удивлена подобному явлению. Опять его странные штучки? Что на этот раз?

― Есть среди них особенные?

Сказать «нет» я не успела: многие из людей сменили цвет, стали светлее, некоторые зажглись ярче прочих.

― Там двое особенно яркие.

― Кто они?

Кто?.. Это поражает, но я знаю.

― Моя дочь и муж. Они улыбаются.

― Почему?

―  Сложно вот так просто ответить. Наверное, рады меня видеть. ― Так ли это? Хочется верить, что так.

― А ты? Тоже улыбаешься?

С его вопросом губ тронула улыбка.

― Да. Я рада им, потому что люблю.

― За что?

Едва не открыла глаза от недоумения, но сдержалась, боясь потерять этот образ.

― Разве нужна причина, чтобы любить? Они просто есть. Уже за это им спасибо.

― Значит, деньги тут ни при чем. ― Кажется, он был доволен, что оглушил меня на время своим выводом. ― Там же есть еще одни? Яркие?

― Д-да, ― неуверенность в моем голосе вызвала у него смешок. ― Их всего-то пять. Похоже, мои читатели.

― Пять? Так мало? Насколько я знаю, их у тебя гораздо больше.

― Да, но эти… Эти другие! Не такие, как все!

И чего я завелась? Кто они? Чем особенны?

― Все они признали во мне помощника. ― С языка сорвалась до ужаса странная фраза. О чем я? Помощь?.. ― Каждый из них написал, что мои работы помогли ему снова идти вперед, дали силы, направили! Это так замечательно!

Верно. Так легко забыть, что именно для тебя важно. Мои книги дали им что-то такое, что могли только они. Нет, я могла. Именно я…

― И снова никаких денег, ― с улыбкой подвел он итог. ― Там есть еще кто-то?

― Их больше десяти. ― Я и сама заинтересовалась происходящим. ― Светятся немного тускнее, но ярко.

― И кто они?

― Все те, кто полюбил мои книги. Кто ими увлекся. Продолжает читать, радовать меня своими отзывами. Они – мои лучшие друзья! Я их люблю! Я…

― А деньги? ― Он всегда сбивает меня с толку. ― Ведь их нет и здесь, правда?

― Правда.

― Посмотри теперь на остальных. Расскажи мне, что о них думаешь.

Темные, мрачные, не имеющие лиц…

― Покупатели. Около шестидесяти. Я ничего о них не знаю. Лишь одна из них светлее. Людмила.

― Та, что отзыв под книгой оставила?

Кивнула. Почему-то наш разговор начинал меня раздражать.

― А черные есть?

Снова кивнула. Не хотела отвечать. Эти… Их больше сотни.

― Они ушли. Оставили меня или отсиживаются в тени до удачного момента. Они!..

― Плохие отзывы? Критика? Те самые, из группы?

― А… ― И вспомнил же… ― Не-е… Эти… ― Вгляделась в ряды черных. ― Они наверное там. Сейчас, когда ты о них сказал… Я их не люблю. Они…

― Их там нет. ― Осадил он внезапно. ― Для них не нашлось места. Все, кто там… Ты чувствуешь к ним что-то положительное, благодарна им. Даже тем, кто покинул тебя, но какое-то время был рядом.

― К чему ты клонишь?

― Ты не понимаешь, как много людей отдало тебе свое внимание, энергию, эмоции…

― Я им отдаю не меньше! ― Что еще за нравоучения? Хочется открыть глаза.

― Думаешь, они что-то тебе должны?

― Нет. ― Посмотрела на него, хмурясь. Я соврала? Ведь считаю иначе. ― Не должны.

Он промолчал. Понял, что обманула. Только зачем?..

― А ты-то кто? Хоть сегодня ответишь? ― Хамлю, усмехаюсь. Задел-таки. Верно, я всегда думала, что мне должны… Каждый, кто прочел, хотя бы отзыв.

― Я?.. ― Он будто только проснулся, задумчиво глянул в окно. ― Я – это ты.

Мурашки по коже. В комнате сразу стало холоднее.

― Я тоже для тебя важен. Ведь без тебя вообще ничего не было бы.

Хотела посмеяться над ним, но поймала себя на мысли, что в таком случае посмеюсь над собой.

― Это грубо, ― все, что решилась сказать.

― Я не издеваюсь. ― Силуэт был серьезен, перевел внимание на меня. ― Ты наивно полагаешь, что мир ничего не потеряет, если не станет тебя.

― Наивно? Похоже, мое второе я окончательно спятило.

― Смейся-смейся, но все же послушай правду.

Его тон раздражал. Самый умный? Философ чертов. И что ему надо?

― Вот что станется с миром, если ты исчезнешь?

― Ничего. ― Быстрый ответ и стопроцентная уверенность. Однако он не изменился в лице.

― Мира не станет.

За окном вспыхнула молния, едва ли не рядом, так близко, что я вздрогнула от испуга. А следом раскат грома сотряс небеса.

― Мира, ― повторил силуэт, как только все стихло, ― не станет.

Колотящееся в груди сердце не сразу позволило усмехнуться, фыркнуть на неудачную шутку собеседника.

― Я не шучу.

Обида? Задело мое отношение? Господи, он пугает до чертиков.

― Слушай, я уже поняла, что сошла с ума, так что…

― Когда ты закрыла глаза, меня для тебя не стало, ― все тем же тоном продолжил силуэт, лишь нагнетая обстановку. ― Закрыла бы уши, и весь мир показался бы тебе пустым. Лишись обоняния и осязания… И что останется?

― Мир никуда не денется! ― откровенно психуя, воскликнула я.

― Кто сказал? ― Его голос все сильнее дразнил нервы. ― Разве ты умирала? Откуда же тебе тогда знать?