Золотое руно (сборник)

– О.

– Он взбирался по лифтовому кабелю, пытаясь скрыться, но лифт поехал, и он упал. Сломал шею.

– Это пассивный залог, – сказал он.

– Сэр?

– «Лифт поехал». Кто‑то ведь наверняка нажал кнопку.

– Да, сэр.

– Кто?

– Агент Дженкс, сэр. Дирк Дженкс.

Вот дерьмо , подумал Сет. Возможно, стрелок и правда действовал не в одиночку.

– Проверьте его, – сказал он.

Сьюзан кивнула.

– Уже, сэр. Фэбээровцы взяли его в «Рейгане». Его ещё не раскололи, но уже практически ясно, что он состоял в сговоре с Гордо.

Сет сел бы, если бы мог.

– Гордо?

– Простите. Так обычно звали агента Данбери. Не Гордон, а Гордо.

Это имя всколыхнуло что‑то в памяти. Он его слышал совсем недавно… где‑то. От кого‑то.

Нет‑нет, он не слышал его – он его подслушал . В Белом Доме… в Овальном кабинете. Он вошёл через свою личную дверь, когда Леон Хексли, глава Секретной Службы, разговаривал по своему «блэкберри», но…

Но что он говорил? Это было всего пару дней назад. Чёрт, что же сказал Хексли? «Скажи Гордо, чтобы он…»

Скажи Гордо, чтобы он… что?

Странно, что он хотя бы это запомнил, даже не зная, кто такой этот Гордо. Но, чёрт побери, сейчас он больше выудить из памяти не мог.

Дверь в лабораторию Сингха распахнулась, и в неё шагнул адвокат Оррин Джиллетт.

– Доктор Гриффин сказал, что вас можно найти здесь, агент Доусон. Когда вы собираетесь нас отпустить?

Сюьзан была занята набором на телефоне сообщения своему другу Полу с рассказом о последних событиях. Она отправила сообщение, спрятала телефон в карман и позволила Джиллетту подождать в тишине ещё пять секунд, прежде чем ответила:

– Я ещё не приняла решения на этот счёт. Если честно, я считаю, что отпускать кого‑либо из больницы небезопасно.

Джиллетт уставился на неё из‑за своих круглых очков. Его тон был холоден и сдержан.

– У вас нет полномочий удерживать людей бессрочно.

Сьюзан посмотрела на профессора Сингха, работавшего на компьютере, потом снова обратилась к Джиллетту.

– Мы имеем дело с беспрецедентной ситуацией, – сказала она.

Джиллетт уселся в кресло, скрестив свои длинные ноги и откинувшись на спинку.

– Это правда, агент Доусон. Но в юриспруденции прецеденты – это всё, что имеет значение: прецеденты и нормы. И поэтому я провёл небольшое исследование. – Он вытащил айфон и заглянул в экран. – Согласно главе 18, секции 3056 Свода законов Соединённых Штатов агент Секретной Службы имеет весьма ограниченные полномочия. Вы можете выполнять ордер, выписанный согласно закону этой страны – но никаких ордеров на этот счёт не выписывалось. – Он поднял взгляд. – Вы можете производить аресты без ордера за любые преступления против Соединённых Штатов, совершённые в вашем присутствии, или за любое тяжкое преступление, предусмотренное законами Соединённых Штатов, если у вас есть достаточные основания полагать, что арестовываемое лицо совершило таковое преступление. Но у вас нет никаких оснований полагать, что какое‑либо преступление было совершено в данном случае. Кроме этого, всё, что вам позволено, – он зачитал с экрана, – это «расследовать случаи мошенничества в отношении идентификационных документов, мошеннической торговли, фиктивных финансовых инструментов и иностранных ценных бумаг».

– Рано радуетесь, мистер Джиллетт. Секретная Служба действительно имеет здесь дело с кражей личности.

Он сунул телефон в нагрудный карман.

– Но никто здесь не совершал подобного преступления, не так ли?

– Пока нет, но они несомненно способны его совершить. Они знают каждую мелочь, каждый возможный ответ на любой вопрос системы безопасности – девичья фамилия матери, имя первой учительницы – всё, что угодно.

– Это Соединённые Штаты Америки, агент Доусон, не какое‑нибудь полицейское государство третьего мира. Вы не можете заключать людей под стражу только из‑за того, что думаете, что они могут совершить преступление; вообще‑то вы оскорбляете их подобными предположениями.

– А я и не говорю о заключении под стражу, – сказала Сьюзан, складывая руки на груди. – Я говорю о задержании для обеспечения их безопасности.

– Безопасности от чего? – спросил Джиллетт.

– Мы попросту не знаем, что произойдёт с вами, со мной или с любым другим подвергшимся воздействию человеком. Наши мозги претерпели серьёзные изменения; с нами может случиться припадок – да что угодно может случиться.

– Что касается вас самих, вы можете принимать любые меры персональной безопасности, какие найдёте нужным, – сказал Джиллетт. – И вы, конечно, можете обратиться к остальным подвергшимся воздействию с рекомендациями. Я даже настаиваю на том, чтобы вы это сделали. Но вы должны быть с ними честны: вы должны сказать, что у вас нет никаких причин считать, что у них может случиться припадок, потеря связи с реальностью или какие‑либо иные трудности помимо тех, что они уже испытывают.

– Это проблемы медицинского характера, – сказала Сьюзан.

– Именно так, – ответил Джиллетт, – и юристы «Лютера Терри», несомненно, порекомендуют людям остаться в больнице под наблюдением врачей и попросят их подписать отказ от ответственности, если они решат покинуть больницу. Но тут нет никакой инфекции. Они не могут заставить людей остаться; нечем оправдать принудительный карантин. И кроме того, принимая во внимание, что сцепка может оказаться постоянной, вы говорите о чём‑то равносильном пожизненному заключению без надлежащего судебного рассмотрения.

Сьюзан знала, что спорит с Джиллеттом ради самого спора; с юридической точки зрения он, вероятно, прав, да и с моральной тоже. Она выдохнула и попыталась успокоиться.

Профессор Сингх вмешался.

– Мистер Джиллетт, поскольку вы юрист, могу я вам задать вопрос?

Джиллетт сверлил Сьюзан взглядом, но когда повернулся и посмотрел в доброе лицо Сингха, то заметно расслабился.

– А вы кто?

Сингх встал.

– Я Ранджип Сингх, специалист по исследованиям памяти. – Он сделал паузу, затем продолжил: – Видите это? – Он указал на кресло и стойку с геодезической сферой на суставчатой штанге. – Это моя установка; она имеет отношение к возникновению сцепки памяти.

Сьюзан отметила что реакция у Джиллетта такая же быстрая, как у неё самой: в мгновение ока в его руке появилась визитная карточка.

– Вы уже наняли адвоката? – спросил он.

Брови Сингха полезли на лоб.

– Для чего?

– Так получилось, мистер Сингх, что я вовсе не расстраиваюсь тому, что со мной случилось, но другие, несомненно, могут быть расстроены. Наверняка последуют судебные иски.

Сингх с, как показалось Сьюзан, ошеломлённым видом взял визитку Джиллетта и сунул её в карман лабораторного халата.

– Вы хотели задать вопрос? – напомнил Джиллетт.

– Э‑э… да, – сказал Сингх, всё ещё растерянный. – Такой вопрос: должны ли мы сказать людям, кто их читает?

– Многие из нас уже это знают, – ответил Джиллетт. – К примеру, меня читает Рэйчел Коэн.

– Откуда вы узнали? – спросил Сингх.

– Вы имеете в виду, кроме того, что это написано у вас на доске? – спросил Джиллет с кривой улыбкой. – Она мне рассказала.

– О, – сказал профессор. – Но как быть с теми, кто ещё не знает? Имеют ли они законное право знать? В конце концов, это вторжение в частную жизнь редкостной глубины.

Джиллетт развёл руками.

– Не только те, кого читают, имеют права, мистер Сингх. У тех, кто читает, они тоже есть.

– Что вы имеете в виду?

– Предположим, кто‑нибудь решает, что не может смириться с тем, что кто‑то другой знает его интимнейшие секреты, и поэтому выслеживает этого человека и убивает его. Если вы расскажете, кто кого читает, вы можете подвергнуть жизнь читающего опасности. Вы готовы взять на себя такую ответственность?

– Я… я не знаю, – ответил Сингх.

– А вы, агент Доусон? – спросил Джиллетт, поворачиваясь вместе с креслом лицом к ней.

– Я не знаю.