Страница 17 из 24
по очереди.
А что наука в такие дни? Небось, забыли о научной программе, не до того было? Да и
какая наука в морозы, когда на приборах оседает иней и изморозь! Ломались антенны я
мачты, рвались оттяжки. Но, несмотря на это, о главном деле — науке не забывали.
Научные исследования велись и «впрок», для того чтобы заниматься полученными
данными потом, в Ленинграде. Но были и текущие дела. Метеорологические наблюдения,
поначалу выполнявшиеся даже восемь раз в сутки, дали представление о климате
центральной части Северного Ледовитого океана, прилегающей к Тихому океану. Эти
сведения, как и аэрологические наблюдения, сразу же передавались по радио в
Арктическое бюро погоды и в Арктический институт. Они улучшали анализ
синоптической обстановки, особенно для восточного сектора Арктики.
11 апреля 1951 года станция «Северный полюс-2» закончила работу, и ее сняли со льдины.
Станция прошла извилистый путь в 2600 километров. Измерили 258 глубин. Несколько
раз пересекли подводный материковый склон и с большой точностью установили его
границы. Эти материалы были использованы при составлении Арктическим институтом
современной батиметрической карты Северного Ледовитого океана. Многое помогли
понять и пробы грунта. Часть найденной скатанной гальки и свежих обломков породы
говорила об их выносе со льдами с побережий Аляски, Чукотки и острова Врангеля, а
другая часть, найденная на краю Чукотского желоба, свидетельствовала о новейшей
тектонике. Сомов обнаружил слой воды тихоокеанского происхождения, расположенный
между слоем атлантической воды и верхним распресненным слоем вод полярных. Позднее
«тихоокеанская прослойка» была установлена почти на всей площади центральной части
Северного океана.
Были произведены 5 пятнадцатисуточных и 34 суточных станции наблюдения за
течениями на различных горизонтах по методу Нансена. Эти станции проводились и в
полярную ночь в период торошения и разломов льда, поскольку того требовала научная
программа. В течение всего года ежемесячно ловили планктон (по всей толще океана в
ограниченном районе) — этого прежде ни одна экспедиция не делала. Бентонические
сборы дали представление о донной фауне притихоокеанской глубоководной части океана.
Аэрологи получили характеристики стратификации не только тропосферы, но и нижних
слоев стратосферы. Установили, что с высотой температура резко повышалась, иногда на
15—18 градусов. Выяснилось, что высота тропопаузы в Центральной Арктике подвержена
значительным колебаниям. Изучили некоторые характерные изменения скорости ветра с
высотой в приледном слое воздуха. Изучили характеристики радиационного баланса в
разные месяцы года. Магнитологи установили наряду с постоянным магнитным полем
немало магнитных аномалий вертикальной и горизонтальной составляющих.
Через три года после окончания дрейфа станции летчики нашли ее след—обломок льдины
с несколькими выгоревшими на солнце круглыми палатками: оставляли их черными, а
теперь они были почти белого цвета. Они стояли, словно на пьедесталах, напоминая
грибы. Дрейф ее происходил по кругу, он был антициклонического характера и стал
доказательством правоты теории профессора Зубова и его учеников.
Этот год на льдине был тяжелейшим в жизни каждого из участников дрейфа. Но был он и
самым значительным. И когда через 25 лет в Ленинграде собрались участники этой
экспедиции уже без начальника станции Сомова, без человека, навсегда оставшегося в их
сердцах, они называли этот год счастливым, называли годом Дружбы.
Вскоре по возвращении домой Сомов был принят кандидатом в члены Коммунистической
партии. В январе 1952 года товарищ Н. М. Шверник в Кремле вручил ему Золотую Звезду
Героя Советского Союза и орден Ленина.
В следующей дрейфующей экспедиции Сомов был уже консультантом. Он прилетел на
СП-3 к руководителю станции А. Ф. Трешникову. Где требовалось, давал советы.
Радовался тому, что кроме круглых палаток у полярников есть теперь теплые домики.
Экспедиция была оборудована намного лучше предыдущей, да и труд ее участников
изменился. В составе коллектива станции СП-3 был и кое-кто из товарищей Сомова по
льдине.
В ожидании первомайских гостей — группы ученых и руководителей родилась идея
построить снежный дворец, чтобы принять их достойно. Построить его решили из
снежных блоков, которые легко выпиливались ножовкой. Строили дворец кинооператор
Яцун и Сомов, остальные помогали в свободную минуту. Канаки, человек с творческой
жилкой художника, создал из снега скульптуру голов двух белых медведей у входа, они
держали ленточку, перегораживавшую вход. Ледяной пол застелили ковровыми
дорожками. Стены дворца светились голубоватым светом, две газовые плитки согревали
воздух.
Ленточку у входа во дворец перерезал прилетевший академик Дмитрий Иванович
Щербаков, которого тут же посвятили в полярники. Откинув меховой полог, гости увидели
столы с хорошей сервировкой, с закусками, фруктами и вином. «Юпитеры» ярко освещали
фантастическое помещение. Обед прошел как веселый банкет. Сомов был очень счастлив.
Когда Канаки ушел запускать радиозонд, Сомов наполнил два бокала и вышел к товарищу
поздравить его с Первым мая. Чокнулись, выпили. Наполненный легким газом баллом
бился на ветру. Михаил Михайлович рассмеялся, привязал к нему бокалы и они взлетели
вслед за шаром. В хрустальных сосудах вместо коньяка играло золотистое солнышко.
Снежный дворец не имел никакого отношения к работе, но и в этот поэтический замысел
Михаил Михайлович тоже вложил частицу души, легко отзываясь на все прекрасное. Глаза
его всегда загорались, если приходилось вспоминать и рассказывать о снежном дворце на
льдине.
Колумб Российский между льдами
Спешит и презирает рок.
М. Ломоносов
5. Наблюдения
По возвращении в Ленинград Сомов вскоре был назначен заместителем директора
Арктического института по научной части. В его обязанности входило планировать
научную работу института, а также заботиться о том, чтобы каждый полярник, сотрудник
института, рос как исследователь. Естественно, что начал он с самого себя.
Год на льдине обогатил его уникальным, бесценным опытом, ведь это был первый в мире
годичный дрейф ученых на льдине! Многое дали, в частности, океанологические
исследования. Дома, в спокойных нормальных условиях, ученый засел за докторскую
диссертацию. Через три года ему была присуждена ученая степень доктора
географических наук.
Сомов начал с решения жизненно необходимых задач, его ледовые прогнозы были нужны
для проводки кораблей по Северному морскому пути на восток и обратно. Изучение же
центральной части Северного Ледовитого океана преследовало более общие научные
цели. Погода и климат разных районов нашей страны зависели во многом от состояния
воздушной сферы и вод там, далеко, на северном куполе. Направление и сила ветров,
направление и сила течений, состояние магнитного поля и многое другое — все это нельзя
не учитывать.
Все эти факторы изучались давно. Но ведь движение воздуха или океанических вод,
передвижка льдов не знают государственных границ. Надо изучать явления природы не
только у порога родного дома, но и весьма далеко от него. И необходимо это не только в
силу великой любознательности человека, но и в целях охраны природной среды.
И. Д. Папанкн, А. Ф. Трешников и М. М. Сомов в Ленинграде. Фото Н. Карасева
Первый Международный полярный год состоялся, как мы уже говорили, в 1877 году.