Страница 139 из 142
— Мальчишка! — миролюбиво пожурил его Мастер, и просто поведя рукой — облачил Садовника в светлый элегантный костюм и вернул ему очки. — А туда же!
— П-п-п-р-р-ро-о-о-с-с-т-ти-и-т-те-е и-и-и с-с-спа-си-и-бо! — отозвался тот, судя по покаянному виду, действительно чувствуя нашкодившим мальчишкой.
— Да не за что, собственно, — отозвался Адам, — ты прав: я ведь твой отец и должен помочь своему сыну. И поэтому, я даже не стану изменять цену сделки, я просто аннулирую её, — с этими словами он подошёл к книжному шкафу, вынул с полки увесистый фолиант и что-то черкнул в нём явившемся из воздуха пером.
Лежащая на столе Джози распахнула глаза, судорожно вздохнула и выпалила:
— Накидка, Ричард! Она же осталась там, под деревом!
Ричард, счастливо смеясь, порывисто обнял её и прошептал куда-то в волосы:
— Ну и бог с ней! Я вам десяток новых куплю! Главное — вы живы!
Джози высвободилась из объятий и посмотрела хмуро:
— Что значит, бог с ней! — возмутилась она. — Такой красоты вы в Англии не найдёте. Нужно немедленно возвращаться на остров и требоваться, чтобы туземцы дали мне ещё одну — в конце концов, я там богиня! — только тут она обратила внимание на незнакомого мужчину, поняла, что обнажена, ойкнула и юркнула обратно в объятия Ричарда. Муж нежно прижал её к себе и почтительно обратился к незнакомцу: — А её вы можете приодеть? У меня всегда была проблема с женским платьем?
— С удовольствием, — самодовольно ухмыльнулся Адам, магией наряжая Джози в изящное синее платье. Когда туалет был завершён, Мастер-Дракон поклонился, а после — сказал:
— А теперь, моя дорогая, может, познакомимся поближе? Всё-таки вы — моя невестка.
Джози с неохотой отстранилась от Ричарда, спрыгнула со стола, и легко подбежав к Адаму, залепила тому звонкую пощёчину.
— Это вам за Ричарда! И знайте, вы — самый ужасный отец на земле!
Адам не разозлился, а рассмеялся:
— Ну вот и познакомились, — с улыбкой сказал он, — хотя мне несколько обидно быть битым дочерью человека, который предпочёл сан Мастера-Дракона обычной жизни!
— Не смейте трогать моего отца! — уперев кулачки в бока и топнув ножкой, заявила Джози. — И привыкайте, я ведь — ваша невестка!
Адам поверх её головы бросил вопросительный взгляд на Ричарда, тот лишь самодовольно, как давеча Мастер, ухмыльнулся и развёл руками: мол, ничего не могу поделать.
Джози, приметив эти переглядывания, взъярилась ещё больше.
— И не смейте чинить заговоры у меня за спиной! А то я ведь теперь умею цвести!
И оба мужчины поспешили её успокоить, потому что последствия Цветения грозили обернуться катастрофой для Ордена…
***
Графство Нортамберленд, замок Глоум Хилл, 1878 год
Когда Гарфилф Айронсайд, державший на руках спящую Латою, достиг последней ступени замковой лестницы и вышел в гостиную, зоря уже сменила цвет с кроваво-алого на нежно-пурпурный с мазками яркого золота и разливами лазури. И Колдер понял, что ночь и смерть убрались восвояси, позволив вершиться жизни и дню.
С Гарфилдом, который стал теперь ещё и родственником, они любезно распрощались, и Айронсайд, взяв с Грэнвилла заверение, что те с Мейв в скорости навестят своих кузенов, покинул Глоум Хилл. Колдер же, проводив его, направился в спальню, с намерением хоть немного вздремнуть.
Новый день, как всегда любовно окутывал спящую Мейв покрывалом золотистых лучей, и она сама будто золотилась. Но, сказал себе Колдер, дело вовсе не в солнце. Мифэнви сейчас охватывало другое сияние, тихое и абсолютное, говорившие ему, Смотрителю Сада, о том, что свершилось великое таинство жизни…
Он опустился на колени и дрожащими пальцами провёл по нежной щеке. Этой лёгкой ласки хватило, чтобы Мейв проснулась и подарила ему свой чудесный сияющий взгляд.
— Почему ты выглядишь таким взволнованным? — тихо и удивлённо спросила она.
— Потому что, — ответил он, кладя ладонь на её ещё плоский живот, — нельзя делать меня таким счастливым. Я не знаю, куда девать столько счастья!
— Ничего, — нежно улыбнулась она, гладя его по волосам, — вместе мы что-нибудь придумаем. С добрым утром, любимый, и с новой жизнью тебя.
Он бережно заключил жену в объятия, и они оба, будто смешиваясь и растворяясь, слились в поцелуе.
***
Лондон, клиника Святого Патрика, особая палата, 1878 год
Вардис с волнением ждал пробуждения Фелисите, тщательно обдумывая, что ей скажет, и, понимая, что все эти заранее придуманные речи — самая большая глупость на земле. Ещё большая, разве что, — когда врач привязывается к пациентке.
Доклясть себя он не успел, потому что девушка очнулась и испуганно посмотрела на него.