Готовься к войне

- Сергей Витальевич!! Как же так?! Что происходит?! Мы ж с тобой договаривались!!

Смотри- ка, -подумал Знаев, - вчера полмиллиона взял, а сегодня я у него опять Сергей Витальевич.

- О чем? - спросил он елейным голосом.

- Убирай свой плакат!!

- Щит.

- Что??

- Я говорю, не плакат, а щит.

- Убирай, говорю, все!! И щит, и плакат!! Чтоб сегодня же!! Немедленно!! Это безобразие!! Оскандалимся на всю страну!! Два часа сроку тебе, иначе…

Банкир с интересом приготовился выслушать расшифровку «иначе», но тут коммунар-ветеран громко, по-стариковски, закашлялся. Связки не выдержали. Уже совсем другим тоном, подсвистывая бронхами, почти плаксиво, продолжил:

- Убери, Христом-богом прошу… иначе погубишь и меня, и себя… убери эту… мы ж вчера все обсудили…

- Я перезвоню, - сказал Знаев и нажал кнопку.

Нога болела все сильнее. Болело все. Но не настолько, чтобы тормозить на полпути. Хорошо, что не лег спать. Через два часа никак бы не проснулся. И через шесть часов - тоже. А если бы и проснулся - не смог бы встать.

Медленно, по частям погрузил себя в машину. Поехал. Дуб, добрый друг, поскреб веткой по стеклу. Поддержал морально. Спасибо, чувак. Ты такой же, как я. Растешь без выходных, днем и ночью. Мы с тобой знаем великую тайну: человек - вовсе никакой не венец творения, не царь природы. Какой из него царь, смешно даже. Девяносто девять процентов совокупного живого вещества на Земле составляют растения. Они и есть истинные хозяева пяти материков. Что человек? Так, незначительный вирус. Забившись в душные комнатки, испускает углекислый газ. Завтра прилетит из космоса камешек размером с башню «Федерация» - и нет человека.

Набрал номер собственной приемной. Заставил себя говорить властно, очень спокойно. Поинтересовался у Любы, что происходит.

- Масса событий, - тихо ответила секретарша.

- Гости приехали?

- Да. Четверо. Злые. Заперлись с Алексом в его кабинете.

- Принеси им кофе.

- С какой стати? Они мне нахамили, а я им буду кофе носить?

- Прости им это.

- Как скажете.

- Простим угрюмство.

- Не поняла.

- Простим угрюмство! - процитировал Знаев. - Разве это - сокрытый двигатель его? Он весь - дитя добра и света, он весь - свободы торжество.

- Опять не поняла.

- Ничего страшного, Люба. Потом поймешь. Когда принесешь гостям кофе - скажи, что я уже еду.

Женщина помедлила.

- А вы… правда едете?

- Правда.

- Алекс сказал, что вас сегодня не будет.

- Алекс ошибся. Меня сегодня будет, Люба. И меня сегодня будет очень много. Меня будет так много, как никогда раньше. Причем с каждым новым днем меня будет все больше и больше. Личная экспансия, понимаешь?

- Нет.

Знаев испытал легкое раздражение, но потом вспомнил, что он платит своей секретарше именно за это: чтоб она почти ничего не понимала.

- Иди к гостям, - велел он. - Вари кофе.

Ехал долго. Выбрал хитрый маршрут, в объезд. По широкой дуге обогнул Москву - с северо-запада на север, потом на северо-восток. Дороги здесь были плохие, узкие, пыльные, со множеством поворотов и знаков, то ограничивающих скорость, то отменяющих ограничения, то отменяющих предыдущие отмены; да и сам банкир был плохой, в голове шумело, шея не поворачивалась, однако справлялся, обгонял вереницы грузовиков, везущих кирпич, доски, шифер, - ничего не поделаешь, разгар дачного сезона, ты построился - теперь пусть другие строятся, не одному тебе жить в удобном доме и кислородом дышать…

Когда прибыл и вытащил телефон, почувствовал себя идиотом. А вдруг не застал? Вдруг зря потерял время?

Не своим голосом произнес:

- Привет, это я.

- Привет, - сказала Алиса. Прозвучало приветливо, без тени настороженности. Знаев несколько повеселел.

- Я надеюсь, ты дома?

- А где еще быть безработной девушке?

- Спустись, пожалуйста.

- Боже мой. Ты где?

- Под твоим окном.

- Вообще-то, я еще сплю.

- Я подожду сколько надо.

Она вздохнула. Сейчас скажет: «нет», - придется утереться и уезжать к черту.

- Хорошо. Я сейчас.

Сначала появилась деловитая кошка - помедлила на щербатых ступенях, исчезла в кустах, - несколько облезлая, но вполне самодостаточная миниатюрная пантера, такие водятся только в уютных провинциальных городишках, тогда как ледяные мегаполисы - вотчина бродячих собак, печальных, заискивающих и жалких.

Бывшая сотрудница банка тоже выглядела не идеально: спортивный костюмчик, трогательно дешевенький, волосы забраны в хвост, нелепые шлепанцы - своя в доску, герла «с нашего района», на две минуты выбежала, не хватает только мусорного ведра с торчащими оттуда селедочными хребтами. Лицо серьезное, но не до конца серьезное. Пока обходила машину - смотрела в сторону. Усевшись, не стала полностью закрывать дверь - как будто приготовила путь к бегству. Как будто испугалась, что сейчас банкир рванет с места, украдет, увезет навсегда.

- Как дела? - спросил он, не поворачивая головы.

- Нормально.

- Жаров не звонит?

- Звонит, - четко ответила девушка после паузы. - Каждый день. Вчера вечером звонил… И сегодня утром - тоже.

- Ах вот как, - сказал банкир и ощутил в горле сухость. - Расскажи о нем. Что-нибудь. А то мы с ним давно не виделись.

- У него все отлично. Он наслаждается жизнью.

Банкир помолчал. Опять попробовал повернуть голову - шея не подчинилась.

- Алиса, зачем ты так со мной?

- Как?

- Жаров разбился. Сегодня ночью. Сейчас он в больнице. В тяжелом состоянии. Он не мог звонить тебе сегодня утром. Он, может, вообще никогда тебе не звонил. Или звонил, один раз, для забавы… Зачем ты меня обманывала?

- Чтобы посмотреть, как ты ревнуешь.

- Посмотрела? - Да.

- И что? Интересно было?

- Не в этом дело. Когда ты… ревновал, ты был… самим собой. Настоящим. - Теперь она говорила медленно: подбирала слова. - А не тем… в кого ты себя превратил.