Ступени

И этот незамысловатый разговор канул в лету. Никто к нему больше не возвращался.

Каникулы в Алма-Ате продолжались. Ходили по гостям, встречались с друзьями. У Павла начиналась сессия, поэтому он был загружен учебой. Натка старалась не мешать, понимая, как иногда важно вовремя подтянуть «хвосты». Разворачивая чертежи, выполненные рукой любимого, Натка не понимала, как вообще здесь можно разобраться. Для Натки это было «темным лесом». Но такая красивая работа вызывала искреннее восхищение. Лежа на диване вечером, Натка издали любовалась Павлом, который при свете настольной лампы писал за столом красивым почерком контрольные работы. Натка сидела тихо, как мышка, либо читала книгу. Он был рядом, и ей этого было достаточно.

Но все скоротечно в этом мире. Каникулы двигались к завершению. Отдохнула Натка на все сто процентов, а счастьем запаслась на тысячу. Можно было уже довольной возвращаться домой. Разлуки уже так не пугали, потому что Натка понимала, что в любой момент сможет вернуться в этот уютный дом, в эту комнату.

ЯНВАРЬ.

Второе полугодие началось обычно, без происшествий. Разве что ученики делились впечатлениями от проведенных зимних каникул.

Натка продолжала проводить уроки у второклашек, которые стали ей родными. Они всегда здоровались с Наткой в коридорах школы и интересовались, когда будет проведен следующий урок.

Девчонки на уроке начальной военной подготовки тайно изучали журналы мод, так как вопросы войны и мира мало кого волновали. Курс был вводный, а девочкам было не интересно изучать строение оружия или свойства отравляющих веществ. Поэтому на этих уроках было больше разговоров шепотом и листания различных журналов.

Один раз на уроке Зинка шепнула Натке:

- У меня появились эротические рассказы, написанные русским писателем Иваном Барковым. Хочешь, поделюсь с тобой? Там такое написано!

-Нет, - тихо ответила Натка. – Этим ты мне Америку не откроешь.

- А что, ты уже читала?

- Тоже не угадала.

- Неужели, тебе не интересно, как это самое, ну, любовь телесная, происходит между мужчиной и женщиной?

- Зинка, какая же ты еще глупенькая! Зачем об этом читать? Придет время, сама все узнаешь.

- Странная ты! Рассуждаешь так, как будто ты уже побывала замужем!

- Нет, я еще свободная. Но кто знает, как скоро мы обзаведемся семьей и любимым мужчиной.

- А что, есть кандидатура в мужья? – спросила Зинка.

- Все потом узнаешь. Не сейчас. А то спать не будешь. И вообще, я советую тебе не читать эти рассказы. А то потом разочаруешься.

- Нет, все-таки ты странная! – обиделась Зинка.

Но больше к Натке не приставала.

Натка оставалась в ровных отношениях с Игорем и Савкой. Иногда по вечерам ей звонила Ляна, чтобы спросить совета, как построить отношения с Игорем. Видимо, дружба у них как у парня с девушкой не срасталась. Натка старалась советов не давать, так как в личных отношениях советчиком никто не может быть. Тут или любовь, или дружба, либо полное безразличие.

В эту снежную зиму Натке не каждую неделю удавалось ездить в Алма-Ату, потому что перевал был заметен, и транспорт плохо преодолевал по заснеженной трассе подъем и спуск. Но они с Павлом компенсировали недостаток общения по телефону. Натка все больше по нему скучала. И дождаться не могла наступления весны, когда все транспортные преграды будут устранены.

УДАР.

Приближался праздник 23 февраля. У Натки был заготовлен для Павла подарок в честь самого мужского в стране праздника. В Алма-Ату уехать не получалось из-за обильных снегопадов. Ей было очень жаль, но с природой не поспоришь.

Прибежав в этот день из школы, Натка подлетела к телефону, чтобы поскорее набрать номер и поздравить любимого.

Пока шли продолжительные гудки в трубке, сердце выпрыгивало из груди от радости, что сейчас она услышит голос Павла, такой родной и искрящийся юмором.

Гудки шли долго. И только Натка решила положить трубку на рычаг, как ей ответил низкий женский голос:

- Алло.

Натка растерялась. Ей показалось, что она ошиблась номером, но, осмелев, на всякий случай спросила:

- А Павла можно пригласить к телефону?

- А зачем он тебе? – спросил голос.

Натка опешила от такого хамства.

- А вообще кто со мной разговаривает?

- А ты что, меня не узнаешь? Это Марина.

- Тогда я не понимаю, почему ты не можешь позвать мне к телефону Павла?

- Он сейчас не может подойти.

- Тогда позови Нину Петровну.

- Ее нет дома.

- Я не понимаю, что ты тогда делаешь в квартире?

- А я не понимаю, зачем ты сюда звонишь? Не пора ли тебе вообще прекратить и звонить, и сюда приезжать?

- Почему ТЫ мне это говоришь?

- Имею право.

- Павел дома?

- Да.

И тут, видимо, из рук вырвали трубку. Взволнованный голос Павла сказал:

- Слушаю.

- Это Я ТЕБЯ СЛУШАЮ, - еле сдерживая слезы, промолвила Натка.

- Ты почему звонишь? – спросил с волнением Павел.

- Чтобы поздравить с двадцать третьим февраля.

- А-а, это!

- Ты мне ничего не хочешь объяснить?- умоляюще прошептала Натка.

Молчание в телефоне.

Дрожащей рукой Натка положила трубку на рычаг. Слезы туманили глаза, в горле стоял болью комок, а сердце сжало в такие тиски, что казалось, она сейчас прямо здесь умрет. От горя. От отчаяния. От непонимания. От того, что даже в страшном сне не могло присниться.

Хорошо, что в этот момент никого не было дома, иначе бы родители перепугались от этой ужасной гримасы боли, которая застыла на лице Натки. Она опустилась на колени, так как ноги не держали. Обхватив ладонями лицо, она завыла, как воют только при потере близкого человека. Мысли смешивались, скакали, опережали друг друга: КАК? КОГДА? ПОЧЕМУ? ЗА ЧТО? ГОСПОДИ! ЗА ЧТО?

Это безумие, которое спровоцировала разбитая душа, не давало покоя. Натка вскочила с колен. Обхватила голову руками и стала метаться из комнаты в комнату, как будто искала выход, но не находила. Устав от этой бессмысленной беготни, Натка повалилась на кровать. Сгребла подушку, накрыла ею голову и издала такой стон, который бы нормальный человек не вынес. Измотавшись, она закрыла глаза, убаюкивая себя: «Спать. Спать. Спать. Я хочу уснуть. И не просыпаться. Потому что здесь, в этой реальной жизни, случился страшный сон. А там, в иллюзорном мире все еще хорошо. Все прекрасно». Сознание ее отключилось.

Сколько Натка пребывала в отключке, она не понимала. Но за окном уже было темно. Вот-вот должна была прийти с работы мама. Натка соскребла себя с кровати. Прошла в ванную. Зеркало отобразило НЕ ЕЕ лицо, с опухшими глазами и перекошенным ртом. Натке захотелось запустить в это зеркало чем-нибудь тяжелым, но под рукой не оказалось твердого предмета. Она присела на край ванны и как во сне стала ополаскивать лицо холодной водой. Слезы прорвались из глаз. Горькие. Соленые. Жгучие. Вода не успевала их смывать, так как они из глаз лились ручьями, потоками. Рыдания рвались из груди от одного вопроса, стучавшего в мозгах: ЗА ЧТО?

Мама, вернувшись с работы, обнаружила дочь в ванной комнате в жутком состоянии.

- Девочка моя, что случилось?

- Ой, мамочка моя! Ой, мамочка! – и Натка, прижавшись лицом к матери, разрыдалась с новой силой.

- Доченька, кто тебя обидел?

- Ни-ни-кто! Это конец! Все! Понимаешь? Это ВСЕ!

- Что все? Да скажи же ты мне, что происходит, не пугай меня. Говори!

- Мама, Павел . . . Все. Это просто ВСЕ!

Мать поняла, что от дочери вразумительного ответа сейчас не получишь. Она отвела Натку в постель. Накапала корвалола. Укрыла одеялом. И как маленькую, начала гладить по голове.

- Все пройдет! Пройдет и это! Ты у меня сильная! Все еще образуется!

- НЕТ! БОЛЬШЕ НИЧЕГО НЕ ОБРАЗУЕТСЯ! ОН МЕНЯ ПРЕДАЛ! ОН С НЕЙ! ОНА СКАЗАЛА, ЧТОБЫ Я БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ ЗВОНИЛА! МАМА! МНЕ ТАК БОЛЬНО! МАМОЧКА! Я УМРУ СЕЙЧАС!