Страница 43 из 84
С открытым переломом предплечья мы разобрались не хуже профессиональных костоправов.
Федя был худосочен, и поэтому без премудростей, типа рентген, мы определили, что верхняя конечность сломана наискось. Я предложил разрезать околомышечную ткань и зафиксировать кость чем-нибудь металлическим, вроде шины... Сергей скривился и выдал нечто, явно противоречащее философии Гиппократа:
-- Ну его на фиг, брось с ним возиться. Срастется, не срастется - пусть Аллах решает. Открыли тут филиал Склифосовского...
Юрке же идея понравилась. Он сам пару месяцев носил титановые стяжки, закреплённые винтами. Его предложение связать Федину кость
нихромовой проволокой, завалявшейся у него в бардачке, мне показалось правильным...
От наших "мясницких" разговоров Федя очнулся и замычал. Мы тут же влили в него ещё полбутылки водки. Он моментально замолк и безропотно отдал себя в наше полное распоряжение. Я стянул ему руку выше перелома. Житник достал свой хирургический набор, прокипятил на костре и мы, обработав кожу в области перелома и свои руки йодом, начали оперировать.
Наташа светила нам китайским фонариком, Лейла, не выдержав
вида крови, ушла к палатке готовить ужин. Всё оказалось до безобразия
просто. Не задев крупных сосудов, мы обнажили кость, и с помощью
плоскогубцев и пинцета обвязали ее в двух местах прокаленной проволокой.
Теперь оставалось зашить и перевязать рану. Моя и Юркина ловкость потрясла всех, наблюдавших за нами.
-- Хирурги сраные! -- от всего сердца похвалил нас Сергей, когда всё было закончено. -- Через пару дней отрезать будете.
Я и без Серёгиной иронии понимал, что этот экспромт может выйти боком! Но другого решения в сложившейся ситуации не видел.
Каждый из нас не раз слышал, леденящие кровь, байки об оторванных от Большой земли геологах, отпиливающих друг другу пораженные гангреной конечности при помощи ножовки и водочной анестезии. Представить себя героем аналогичных событий я даже не мечтал! Но Жизнь, как говорится, диктует свои правила...
Поразмыслив, я предположил, что воздух стерилен, и ничего нового в рану попасть не могло, а завтра можно сгонять в горы и набрать мумие. Вот тогда заживет, как на собаке.
Уставшие от потрясений, выпавших на нашу долю, мы сели ужинать. С
водкой, конечно. Нарезали баранины и нажарили вполне приличных шашлыков. Молодая баранина тем и хороша, что ее не надо мариновать и долго жарить. Вспрыснул разведенным уксусом или, как мы, лимонкой, подержал минуту над углями -- и порядок!
***
Федя, замученный новоиспечёнными хирургами, спал.
Температуры у него не было. Я сидел, обняв Лейлу. Она ещё не отошла от усталости и беспокойств минувшего дня. Было видно, что в душе она не может смириться с издержками нового для нее образа жизни:
"Ты можешь погибнуть. И с кем я останусь? Я не смогу жить без тебя. А когда-нибудь ты не сможешь выбраться на тропу" -- читал я в её глазах.
Сидела бы сейчас в Захедане и смотрела фильм об особенностях хайкинга в горах Эльбурса. А я бы в тюрьме персидской, как говориться, пайку хавал. Все равно бы через полгода мамочка вытащила...
Наташа сидела рядом с Житником. Она заснула, и ее голова
потихоньку опустилась на Юркино плечо. Видимо, она сделала свой выбор. Приняв обстоятельства к сведению, решила идти не за, убегающим от нее Сергеем, а к идущему навстречу Житнику.
Истинная женщина!
Бабек о чем-то думал. Казалось, что-то камнем лежало у него на душе. И вообще, он был несколько странным. Совсем не обращал внимания на женщин. Не было у него, обычного для всех мужчин, многозначительного взгляда, устремленного в сторону наших прелестниц.
-- Наверное, мечтает о жене, - думал я. Как она там, в городе?
Ишаки, забыв об ободранных боках, сосредоточенно поедали густую
молодую травку, покрывавшую берега. Им явно было лучше всех...
***
На следующий день, рано утром мы отправили Бабека за мумие. Километрах в трех отсюда он знал пещерку, в которой было это природное лекарство, чудодейственно сращивающее кости и заживляющее раны. Собственно говоря, мумие -- это, высушенный горным воздухом и солнечными лучами, мышиный помет. Стараниями полевок мумие постоянно воспроизводится. Из одной и той же пещеры можно каждые три года набирать примерно одинаковое количество снадобья. Я не всегда верил в лечебные качества
мумие, но как-то однажды, играя в футбол, я поранился. Вернее - мне наступили ботинками на кисти обеих рук. Я смазал их мумие и. к моему удивлению, уже на следующий день ранки зарубцевались!
Отправив Бабека в горы, мы занялись медосмотром пациента. Он чувствовал себя неплохо, лишь немного жаловался на головную боль.
Поразмыслив, мы выдвинули две версии: Это могло быть следствием сотрясения мозга, или похмельный синдром. От обеих болезней помогает водка, которую Федя и получил в количестве двухсот пятидесяти граммов.
-- Эх, мужики! Не бережёте водичку! Что делать будете через неделю, когда все вылакаете? -- сказал в сердцах бережливый Юрка.
-- В Нагз побежите? Там магазина нет...
-- Через неделю мы будем ведрами пить французское шампанское в Душанбе, а может быть -- в Москве, а может быть -- в Париже... Правда, Федя? -- спросил я опохмелившегося больного и продолжил серьезно.
-- Не подведешь, дружище? Дотянешь до респектабельного морга?
-- Все путем! -- Бодрясь, ответил он и, вдруг помрачнев, спросил:
-- Слушайте, братва, на хрена я вам? Почему не бросили меня под скалами? Простой вопрос требовал такого же ответа. В голову полезло как всегда патетическое, и я не стал себя сдерживать:
-- Понимаешь, Теодор! Бросить товарища - это равносильно самоубийству! Скажу красивее: "Сам погибай, а товарища - выручай!''
Это ЧП - Чудесное Правило было вбито в наши ДД - Детские Души молоденькими и красивенькими вожатыми. Вот такая, брат, чернуха! А вспомни стишки дедушки Корнея:
..."Он пришил ему новые ножки"... Заметьте, товарищ больной, о наркозе ни слова! Вот вам и "добрый" доктор Айболит! Неужели ты, Фёдор, не оказал бы посильную помощь кому-нибудь из нашего отряда?
Молчи, тебе трудно говорить! Я вижу по твоим честным глазам, что ты бы поступил правильно!..
Я разошёлся не на шутку... Федины глазки, затуманенные народной анестезией, глядели на меня, как на Магомета.
-- Давным-давно, шли мы с Кумарха через перевал Хоки.
Метель! Снегу -- по пояс! Все в изнеможении... Семь часов шли. Один, на самом перевале скопытился от кровоизлияния в
мозг... Короче, на самый верх залезли все вместе, а вниз
покатились, кто, как мог... Тот, кто покрепче был -- вперед ушёл, бросив слабых. Я с Олежкой Бочкарёвым, оказался рядом. Сибиряк в пятом колене. Неплохой геолог.
Маленький такой, розовощекий.
Так вот, обошёл он меня, и головы не повернул, потому что мой темп тормозил его. Тащусь, тихонько. Ног не чувствую, потому что отморозил! Наконец, обессилел и упал. Прямо на Бочонка -- он поперек тропы лежал и замерзал. Улыбочка на лице блаженная...
"Оставь меня..." -- шепчет. Я рассвирепел, глядя на него, надавал ему по щекам и потащил вниз. Откуда силы взялись! Дотащил до машины, полбутылки водки влил ему в горло, а он ничего не понимает, руками-ногами двигает, как будто идет еще. Такие вот дела! Со стороны может показаться, что я его спас. А на самом деле - вид Олежки меня взбодрил и не дал погибнуть!