Когда сливаются реки

Алесь прислушивался к разговорам. День был праздничный, и, хотя никто о взрыве мельницы специально не оповещал, все знали и смотрели на это, как на развлечение. От женских и девичьих платков пестро полыхал весь берег. Сколько ни всматривался Алесь, в женской толпе Анежки он не нашел. «Видать, не пришла. А может, еще придет?» Он посматривал в сторону «Пергале», но оттуда двигалась только бригада Мешкялиса с лопатами на плечах. Люди шли загорелые, потные, довольные. Мешкялис, словно он и в самом деле был командиром, шагал в сторонке, но чувствовалось, что ему тяжеленько поспевать за молодежью.

— Сразу видно, что служил в Литовской дивизии, — пошутил Йонас, когда бригада подошла. — Вышагиваешь, как полковник...

— А я и не меньше полковника... А для тебя — так и полный генерал! — отбил тот шутку Йонаса и присел к Рудаку.

Появилась Зосите, она сразу отыскала Йонаса и присела возле него, ласково положив руку ему на плечо. В сторонке Алесь увидел Лайзана, сидевшего рядом с Каспаром. Каспар выглядел еще более молчаливым и сосредоточенным. Хотя у него прибавилось после смерти жены хлопот, он тоже приехал посмотреть на взрыв мельницы — с ней уходило и многое из его прошлого.

— Как там мой Томас, Каспар? — спрашивал Лайзан.

— Томас — ничего, а старшим плохо... Особенно достается Визме. Всех нужно накормить, за всеми присмотреть, а она еще сама мала...

— Хотя тебе, может быть, и неприятно это слушать, но я хочу посоветовать, Каспар... Слушай! Тяжко тебе одному? Значит, надо искать выход. Ты сам понимаешь, не маленький...

И хотя Каспар не отвечал, в душе он был согласен со стариком. Так жить нельзя... Он сам подумывал о том же, боясь еще признаться в этом себе... Почему бы ему не жениться на Восилене? Она хорошая женщина... Забывая, что у стариков острый взгляд, он не заметил, что Лайзан следит и за ним и посматривает на толпу женщин из «Пергале», где громко шутила и смеялась Восилене. «Какие работящие руки у этой женщины, никогда не знают покоя! Да и выглядит она, — подумал не без удовольствия Каспар, — так, что любой позавидует. Она, как та яблоня, в самом цвету...»

Раздумье Каспара нарушил Езуп Юрканс. Он только что приехал, свалив последний воз камня, отпряг коня. И тут же вспомнил о задании Клышевского. Езуп подался в сторонку, хотел спрятаться за пригорком и присмотреться, нельзя ли как-нибудь поживиться взрывчаткой около подрывников, но его вдруг охватил страх. «Черт его побери, этого Казюка Клышевского. Чего ради я стану рисковать? — выругался он про себя. — Ведь за такие дела по головке не гладят!»

Езуп заметил человека, который лежал тут же, за пригорком. Оказалось, это был мельник Шаплыка.

— Ты чего сюда притащился? — подошел к нему Юрканс.

— Лежу, и все...

— Да что случилось-то?

— А ты глянь туда, вон туда... Подумай, что будет? Будет ли она еще, ваша станция, а мельницу, которая спокон веку кормила народ, одним махом на воздух пускают. Я всю свою жизнь тут прожил. Еще при князе мальчишкой пришел сюда... А вы хотите все покрошить!.. Горит у меня тут... — Мельник ударил себя в грудь.

Езуп Юрканс почувствовал в Шаплыке человека, с которым не мешает подружиться.

— А почему ты думаешь, что и я хочу рушить? — спросил он. — Я, может быть, как раз и не хочу этого. Я бы, например, устроил так, чтобы и станция была, и мельница сохранилась... Одно другому не мешает...

— Вот это правильный разговор, — подвинулся Шаплыка поближе к Езупу Юркансу.

Только теперь Езуп почувствовал, что от мельника разит самогоном.

А тот продолжал:

— Ты разумный человек, как я вижу... Пойдем выпьем!..

— Как же это? А взрыв посмотреть?

— А что нам смотреть? Лучше бы глаза наши не видели всего этого... Пойдем! — И Шаплыка потянул Юрканса за рукав...

Алесь посмотрел на часы. Скоро двенадцать. Подрывники попросили всех отойти на указанное расстояние. Толпа подалась за пригорок.

Из села прискакал Кузьма Шавойка.

— Ну как? — спросил Алесь.

— Полный порядок, можно два дня бомбами гвоздить — ни одно стеклышко с места не сдвинется!..

Двенадцать. Как было условлено, Алесь трижды махнул рукой. Прошла минута, из-под мельницы выскочили подрывники и перебежали за бугор. Все приникли к земле.

Грянул взрыв... Загудел воздух. Заходила земля. Высоко взлетели камни и градом обрушились на то место, где стояла мельница... И, словно никогда и не было тут мельницы, вода могучим потоком хлынула сквозь прорванную плотину и забурлила, словно на порогах, крутя расщепленные бревна и со скрежетом передвигая по дну камни.

— Давай сюда! Шевелись! — бежал к сорванной мельничной плотине Рудак, за ним парни с неводом. — Ставь тут... И только черпай саком — рыбы будет на уху всем трем колхозам!..

К месту взрыва высыпал народ. Люди как зачарованные стояли над бурлящим потоком. Казалось, обрело голос и заговорило само озеро Долгое: «Слушайте, люди! У меня столько силы, что на всех вас хватит».

Но прошло несколько часов, и поток стал убывать. Выше плотины, у берегов мельничного озера, все больше и больше выступал из воды камыш, и там, где был первоначальный уровень воды, на берегу оставалась лишь темная полоса. Все выше выступал остров на середине. Далеко от воды очутились, словно отпрыгнули, старые ракиты. Там и тут появились холмики ила, и постепенно дно озера превращалось в десятки и сотни маленьких озерков, словно разбили большое зеркало и осколки упали в разные стороны... Тогда все бросились собирать рыбу. Мальчишки стаскивали рубашки, завязывали рукава и превращали их в мешки, в которых трепыхались окуни, красноперки и караси.

Насмотревшись, люди стали расходиться. Поехали по домам, прихватив рыбки, пергалевцы и райнисовцы. Назавтра с утра начиналась большая работа — нужно было браться за котлован. Расходились и долговцы.

К Алесю подошел Березинец.

— Ну, друже, — сказал он, — желаю успеха... Держите теперь покрепче перемычку, а то придется поплавать и нахлебаться всего. Здесь вы сами управитесь, а меня ждут другие дела.

Алесь остался один.

«Ну, вот и все... Куда же мне деваться ради праздника?» — раздумывал он. Подумав, Алесь решил пойти домой и как следует отоспаться, но едва отошел он от мельницы, его перехватила запыхавшаяся Восилене.

— А я тебя ищу! — крикнула она.

— Что случилось?

— Подожди, сейчас скажу... — Некоторое время она помолчала, тяжело дыша и утирая пот со лба. — Пришла Анежка! — наконец выпалила она и пытливо посмотрела на него.

— Где она? — спросил он, хватая ее за руки.

— Да у меня сидит, не волнуйся! Говорит, что совсем пришла.

— Как? Покинула родителей?

— Там видно будет... Пока что просто убежала.

— Так чего же мы стоим? Пойдем к ней! — потянул он Восилене за собой.

Алесь спешил по стежке, которая вилась над берегом Долгого и вела к баракам, где в дощатом складе для инструментов временно проживала Восилене. Восилене едва поспевала за ним, а он все убыстрял шаг. Он был так захвачен своими мыслями, что вряд ли даже слышал, что говорила ему Восилене. Одно он чувствовал — несмотря на прохладный ветер с озера, ему жарко. Не сбавляя шагу, он расстегнул ворот рубашки. И только у самых бараков вдруг сбавил шаг, и Восилене показалось, что он обмяк и растерялся.

— Что, уже выдохся? — усмехнулась она.

— Да нет... Где она теперь?

— Анежка, что ли? Господи помилуй, вот новости! Я же тебе говорила, что у меня...

— Ну, вы идите вперед, — пропустил он Восилене.

Та, как всегда спокойно, открыла дверь и вошла в кладовую.

Алесь переступил порог. Он увидел, как Анежка поднялась навстречу, и сердце его захолонуло... Неужели она сама пришла сюда? Он ожидал увидеть ее похудевшей и побледневшей от переживаний, но она была такой же, как и всегда. Только глаза ее стали серьезнее, и вся она как-то неуловимо изменилась, словно бы повзрослела.

— Совсем, Анежка? — схватил он ее за руки.

— Совсем.

— Будете работать у нас? Хотите вместе с Восилене работать?