Рейд выживших

А сами баррикады на привокзальной площади строили. Одиночных бойцов собирали. Связи ни с полком, ни с горотделом НКВД, ни с обкомом, ни со штабом армии не было. Отправил пару бойцов в штаб, а там одни пустые кабинеты да несколько бойцов охраны. Единственное с кем связались так это с облвоенкоматом. От них люди утром к нам подошли. Да что толку тоже без оружия.

Около шести утра пришли бойцы, что рядом со станцией склад с трофейным оружием охраняли. Так они рассказали, что ночью, еще до войны, диверсанты, повязав охрану, захватили склад и практически все оружие оттуда на машинах вывезли. Что делать с оставшимся оружием никто не знает. На помощь к ним никто не прибыл. Вот они к нам и пришли за помощью и указаниями. Ну, мы такому подарку были рады и оружием там разжились. Никаких указаний от вышестоящего командования так и не поступило, связные так назад и не прибыли. Вскоре и связь с Жабинкой была прервана.

Вслед за пассажирским поездом удалось отправить и грузовой состава с военным снаряжением, стоявший на запасном пути. А потом прибежавшие с южной окраины города бойцы сообщили, что немцы прорвались в город.

Первый бой приняли около 9 часов. На привокзальной площади. Несколько групп немцев наступали с Московской стороны. С собой у них были станковые пулеметы и противотанковые орудия. А у нас только револьверы и винтовки, немного гранат и старенький «Максим» со склада. Долго удерживать позиции не удалось. Часть наших бойцов, вынося раненых, стала отступать по путям в сторону Жабинки, ну а мы, прикрывая их, закрепились в здании вокзала. Покинуть здание вовремя не получилось. Вскоре немцы нас окружили, хотя на железнодорожных путях шел бой.

— Не знаешь, кто там сражался?

— Нет, не знаю. У нас там, такая солянка была, что и не разберешь кто и откуда. Были и пограничники, и летчики, и артиллеристы, и милиционеры, и железнодорожники. Всех понемногу. Перед самой немецкой атакой отряд из двадцати пяти парней к нам присоединился. Они из города пришли, а из какой части никто так и не успел спросить, а потом и некогда стало. Те, кто с нами немцев сдерживал у вокзала, отходили на восток. А те, кто на путях сражался, может из Северного городка или из форта «Берг» отступал. А может пограничники или кто из нашего полка от Тереспольского моста отступал. Не знаю и врать не хочу. Они еще эшелон с топливом взорвали. Да так что взрывом несколько горящих вагонов в сторону Тереспольского моста толкануло. Всю станцию огнем охватило. Пожарище на полнеба был. Даже бой на время прекратился. Нам бы тогда на прорыв пойти, да мы сглупили. Думали, что продержимся до прихода наших. В здании продержались около часа. Потом пришлось спускаться в подвал, около полудня немцы захватили вокзал полностью. Но мы их хорошо проредили и на площади и у вокзала.

Сергей прервал свой рассказ, потянувшись за чаем. И только выпив целую кружку горячего и крепкого чая и, наполнив вторую, вздохнув, продолжил.

— Второй раз мы сглупили, когда в подвал спустились. Обстреливать немцев из него было невозможно. Окна находились не в стене, а были вырезаны в перроне рядом со стеной здания вокзала. Свет попадал в подвал по наклонной. Для того чтобы стрелять, пришлось бы по пояс высовываться из него. Поэтому забаррикадировались недалеко от входов и оттуда уже и отстреливали врага. Там в принципе вполне хорошо обороняться можно было.

Сам подвал — лабиринт из различных помещений. Если бы он был единым, то было бы еще ничего. А так помещения, которые размещаются с трех сторон здания вокзала: с Граевской, Московской и восточной стороны. На восточной стороне через подвалы проходит капитальная стена, которая делит их на две части, с Граевской стороны котельная, а с Московской склады. Стена нас разделила на две части. Одной командовал Воробьев, а второй лейтенант Шимченко. Мы нашли в стене небольшой лаз, через который и общались друг с другом. Я был с группой милиционеров.

Немцы как вокзал взяли, так нас стали уговаривать сдаться. Часть гражданских и железнодорожников вышли. Но мы продолжали отстреливаться, не давая врагу ворваться в подвал. Немцы через окна стали забрасывать вниз гранаты. Мы же укрывшись за перегородки, практически от них не пострадали. Так, несколько человек осколки словили. Поняв, что нас не сломить, немцы закрыли окна листами железа, лишили нас освещения. Напугать суки решили. Хрен им на все свинячье рыло. Нашли чем пугать. Темнотой. Поискали по сусекам, и нашли чем подсветить.

— А чем питались?

— В ресторанном складе продукты нашли. Карамель и печенье. Вот они в дело и пошли.

— Немцы часто атаковали?

— По нескольку раз поначалу, а потом перестали. Мы бойцов у входов выставили. Как немцы появлялись наши их на тот свет и отправляли. Ночь продержались, а утром нас немцы газами травить начали. Противогазов не было, так мы тряпки намочили, и бой продолжали. Паклю пропитанную горючим кидали. Травили нас гады. Многие отравились, тошнило их очень.

— А как с водой? Я так понял что была.

— Была. Сначала пили из системы отопления. А потом немцы снабдили.

— Это как?

— На второй или третий день в подвал стала вода поступать. Немцы через окна опустили шланги и стали закачивать вовнутрь воду. Спасли нас перегородки. Дали возможность спастись. Правда, считай, все продукты намочило. Ну да мы плотики сделали и туда часть успели разместить. И до этого продуктов мало было, а тут вообще считай крохи остались. Только сладости одни, а их много не съешь.

— Тебя когда ранило?

— 22–го на площади. В первый раз снаряд недалеко взорвался, осколками легко зацепило. На гимнастерке рукав весь в дырочку был. Второй раз уже в ресторане. Пуля рикошетом и снова в руку. Гимнастерку мне новую потом удалось найти в брошенном чемодане. Тогда и поменял.

— А как ты в плен- то попал?

— Как все. По — глупому. Сидеть и ждать погоды не в моих правилах. Когда немцы нас перетравят, тоже ждать не захотел. Попадать в плен не собирался. Вот и решил идти на прорыв. Из бойцов у меня только двое оставалось. Остальные погибли еще 22–го. Из оружия на троих мой автомат с одним магазином, да две винтовки с десятком патронов. Был еще «ТТ», да к нему патронов не было. Я их к автомату использовал. О своем решении доложил командиру группы. Он меня поддержал. Мои бойцы со мной пошли, да и сам Воробьев идти за нами хотел. Подумав, решили прорываться группами по несколько человек. С наступлением темноты через Граевскую сторону удалось выйти из подвала. Удачно покинули город. На удивление тихо прошли, никого не встретили. В крепости шел бой, все внимание немцев туда было направлено. За городом я вспомнил про твой лагерь. Туда и стали пробираться, всю ночь шли. Заблудились слегка. Утро встретили недалеко от леса. Один из бойцов предложил остановиться у его знакомого поляка. Тот жил на хуторе неподалеку. Я, дурак, согласился. Нам бы в перелеске переждать, так нет же. Потянул черт на сторону. Захотелось пожрать, узнать, что к чему, где линия фронта. День у него переждать и осмотреться, а ночью дальше идти.

Не доходя до хутора, нарвались на немцев. Одного из бойцов, что впереди шел, с моим автоматом убили сразу. А на нас бросились из кустов, сбили с ног и скрутили. Мы даже оружие с плеча снять, а не то, что применить не успели. Такое ощущение, что нас специально ждали. Обыскали, отобрали оружие и вещмешки и на хутор в сопровождении конвоиров отвели. Засада на месте осталась. Их там еще человек пять с пулеметом было. Пока обыскивали, успел заметить. Нас как в хутор привели, так к таким же горемыкам в сарай заперли.

— Много вас там было?

— Командиров кроме меня еще трое, ты их всех здесь видишь. А бойцов там осталось еще человек десять, в том числе трое серьезно раненых. Сидят в сарае. Всех задержали вчера ночью или сегодня утром. Сарай охраняют двое часовых.

— А почему вас на хуторе не оставили не знаешь? И с такой маленькой охраной в Брест отправили?

— Краем уха слышал, что унтер, командовавший на хуторе, получил приказ отправить всех наших командиров в Брест. Вот он и выделил троих солдат для конвоирования. Их на нас четверых вполне хватало. Сам видишь из четырех, только один целый.