Жестокая жара

Когда все произошло, Никки находилась в двух кварталах от дома, в отделе специй супермаркета «Мортон Уильямс». Сейчас те минуты казались ей такими тривиальными — она водила пальцем по рядам расставленных по алфавиту баночек, и самой большой проблемой в ее жизни было найти палочки корицы — именно палочки, а не молотую пряность… А в это время ее мать доживала последние минуты. Обрадованная находкой, Никки позвонила домой по мобильному, чтобы спросить, не нужно ли чего-нибудь еще. После шести долгих гудков включился автоответчик.

— Здравствуйте, это Синтия Хит. Сейчас я не могу взять…

Затем что-то взвизгнуло, и мать подняла трубку. Она делала глазурь для пирогов, и сначала ей нужно было вытереть испачканные маслом руки. И конечно, она снова забыла, как выключить автоответчик, не прерывая разговор, так что аппарат работал, записывая их слова и все остальные звуки в квартире.

— Наверное, нужно еще сгущенное молоко. У меня в холодильнике есть открытая банка, сейчас посмотрю, сколько там осталось.

В этот момент в трубке раздался звон разбитого стекла и пронзительный крик матери. Никки позвала ее так громко, что покупатели начали оборачиваться. Мама не ответила, закричала снова, и телефонная трубка со стуком полетела на пол. Никки уже выбежала из магазина, с трудом протиснувшись в дверь, неслась через Южную Парк-авеню прямо на красный свет, зовя мать, умоляя ее ответить. Из трубки доносился приглушенный мужской голос и звуки борьбы. Мама жалобно вскрикнула и упала рядом с телефонной трубкой, затем звякнул брошенный нож. Никки услышала, как кто-то открывает дверцу холодильника. Зазвенели бутылки с вином для праздничного ужина, которые охлаждались на дверце. Щелчок, шипение — кто-то вскрыл банку лимонада. Пауза, затем удаляющиеся шаги и тишина. До дома оставался еще квартал, когда Хит услышала стон матери и ее последнее слово. «Никки…»

— Спасибо, что согласились с нами встретиться, — начал Рук.

— Вы шутите? Это самое меньшее, что я могу сделать. — Детектив снова посмотрел на Никки. — Хотя, должен признаться, для меня эта встреча будет нелегкой.

Он отпил очередной глоток коктейля, глядя на собеседников поверх бокала. Никки подумала: может быть, сейчас Картер Деймон ощущает вкус своего провала?

— Для меня тоже, — сказала она.

Деймон поставил бокал на стол.

— Конечно, я знаю, что для вас это в десятки раз тяжелее. Но поскольку вы теперь тоже коп, то сами понимаете, как это гложет. Нераскрытые дела, которые не дают тебе спать по ночам.

Никки улыбнулась самой лучшей улыбкой, какую только смогла изобразить, и ответила:

— Да, это так. — Своим нейтральным ответом она хотела вежливо дать понять, что разделяет чувства собрата-детектива насчет преступников, оставшихся без справедливого возмездия. И одновременно намекнуть на то, что работу, вообще-то, надо доводить до конца.

Ее слова возымели действие. Детектив побледнел и повернулся к Руку.

— Сегодняшняя встреча — это насчет статьи? Вы планируете новую статью о том деле? Мне кажется, что вы уже достаточно подробно его описали.

Опять. Как же Никки ненавидела эту статью! Конечно, в ней был создан лестный образ, она представала лучшим следователем нью-йоркской полиции. Очерк Джеймсона Рука «Супер-Хит — удар по преступности» напечатали в крупнейшем американском журнале, на обложке красовался портрет Никки. Это были пятнадцать минут славы, о которых Хит отчаянно сожалела. Должно быть, раздражение отразилось на ее лице, потому что Деймон попытался укрепить свои позиции:

— Не думаю, что вы найдете нечто новое.

— Вообще-то уже нашли, — возразил Рук.

Бывший коп расправил плечи, поднял голову и взглянул на Рука; Деймон был слишком опытен, слишком осторожен, чтобы поверить журналисту на слово. Но, заметив, что детектив Хит кивнула, он сказал:

— Ну и ну, черт возьми. Вы серьезно? — Он улыбнулся. — Знаете, говорят, не растрачивай себя по пустякам, никогда не теряй надежду…

Слова Картера Деймона укололи Никки, потому что он сделал и то и другое. Но она пришла сюда не для того, чтобы обвинять. План Рука — бросить на старое дело свежий взгляд — показался ей перспективным, и она решила продолжать. И потому рассказала бывшему детективу о сегодняшних событиях: о неизвестной, заколотой ножом и засунутой в чемодан ее матери. После каждого слова детектив, казалось, оживал, кивал, наклоняясь вперед всем телом. Когда она закончила, он сказал:

— Знаете, я помню, что внес описание этого чемодана в список украденных вещей.

Он смолк, когда официант подошел принять заказы. Никки попросила минеральной воды, Рук — диетической кока-колы. Деймон отодвинул недопитую «Кровавую Мэри» и сказал:

— Черный кофе.

Как только официант удалился, он запрокинул голову и повторил по памяти:

— Большой «American Tourister» старой модели, изготовлен в конце семидесятых. Твердые стенки серо-голубого цвета, выдвижная хромированная ручка в виде буквы «Т», два колеса. — Он посмотрел на Рука, потому что Никки и так все было известно. — Мы решили, что он унес в нем награбленное.

Рук спросил:

— Так вы на этом остановились — убийство совершил квартирный вор, которого застигли врасплох?

Деймон пожал плечами.

— Это было единственным разумным объяснением.

Когда Рук открыл свой «Молескин», собираясь записывать, бывший детектив ощетинился и быстро произнес:

— Это не для печати.

Рук кивнул, и Деймон откашлялся — несомненно, обрадовавшись тому, что не появится в газетах в качестве копа-неудачника.

— Кража была совершена.

— Когда? — удивился Рук. — Никки вернулась в квартиру через несколько минут после убийства.

— Тот, кто совершил кражу, сделал это раньше. Вор орудовал в дальней части квартиры, в большой спальне и второй спальне-кабинете. Возможно даже, когда женщины были на кухне. У них работал миксер, телевизор, они разговаривали и все такое. Но я бы побился об заклад, что вор проник в квартиру, когда Никки ушла в магазин. Времени было достаточно.

Рук повернулся к Хит — он слышал об этом впервые.

— Я гуляла. — Мышцы у нее на шее напряглись. — Гуляла, и все. Вечер был хороший, погода достаточно теплая для ноября. Я просто ходила по улицам. Примерно полчаса. — Она скрестила руки на груди и отвернулась от него, показывая, что эту тему следует закрыть.

— Что именно было украдено?

— Все в отчете, — сказал Деймон. — У вас есть копия.

— В общих чертах, — настаивал Рук.

— Несколько ювелирных изделий, безделушек, ну, вы знаете, антикварное серебро и золото. Наличные. В письменном столе и шкафчике для бумаг кто-то основательно покопался, вынесли почти все.

Рук спросил:

— Это что, обычная практика? Драгоценности, золото и бумаги из письменного стола?

— Такое редко случается. Но случается. Это мог быть вор, охотящийся за карточками социального страхования, паспортами и тому подобным. Или новичок, который хватает все, что попадается под руку, чтобы разобраться потом. — Детектив перехватил скептический взгляд, который Рук бросил на Никки, и воскликнул: — Послушайте, мы рассмотрели все другие варианты и отбросили их!

— Повторите их для меня, — попросил Рук.

Картер Деймон обратился к Никки:

— У вас же все это есть.

Бывший детектив был прав. Но встреча была устроена для того, чтобы Рук смог услышать рассказ своими ушами из уст официального следователя, а не своей подруги, дочери убитой.

— Он новичок в этом деле, — попросила она. — Сделайте ему одолжение.

Принесли напитки; от еды все трое отказались. Деймон подул на кофе, отпил глоток и начал разгибать пальцы.

— Во-первых, мы отбросили Никки. В момент совершения преступления ее не было в квартире, алиби подтверждалось записью на автоответчике и видеозаписью с камеры в супермаркете. Ее можно было исключить сразу. Второе, попытки изнасилования не зафиксировано.

— Но в любом случае это могло быть мотивом, правильно? — спросил Рук.

Бывший коп состроил гримасу и покачал головой.