Страница 47 из 56
замка, на которых подвешивались три бомбы по 100 кг каждая.
В остальном самолет остался без изменений.
Мы знали также и тактику их действий. Обычно штурмующая группа под прикрытием истребителей
подходила к цели на большой высоте. С пикирования [193] под большим углом сбрасывали бомбы.
Потом становились в круг и продолжали обстреливать цель пушечно-пулеметным огнем. Прикрывающая
группа истребителей в это время оставалась на высоте, оберегая штурмовиков.
Знали мы и то, что при численном превосходстве фашисты дрались смело, проявляя напористость и
нахальство. Впрочем, они всегда поступали так, когда чувствовали силу на своей стороне.
... Вражеские истребители хорошо видны. Различаю первую ударную группу — восемь ФВ-190. Сзади и
выше летели истребители прикрытия.
Посмотрел вниз. Справа под крылом пригороды Бруково. В последние дни в этом районе больших боев
не происходило. Советское командование подтягивало тылы, сосредоточивало войска для нового броска
вперед. По всем дорогам двигались танки, артиллерия, пехота. Вот и сейчас по дороге, ведущей в
Бруково, передвигались наши войска. Фрицы нацелились на эту колонну. «Не допустить! Заставить
сбросить бомбы раньше времени. Прогнать проклятых фашистов!»
— К бою!
Приказываю ведущему четверки атаковать штурмовиков. Сам же решаю напасть на истребителей
прикрытия. Вижу, как «Яковлевы» попарно сомкнули строй и устремились в лобовую атаку.
Ох, и не любили гитлеровцы подобных атак! Не выдерживали у них нервы, отворачивали в сторону и
пикированием старались уйти из-под удара.
Вот и сейчас фашисты, обнаружив наши истребители, стали переводить самолеты в пикирование и
сбрасывать бомбы. На помощь к ним поспешили истребители прикрытия. Пора и мне со своими орлами
вступить в дело.
— Атакуем первую пару, — передаю ведомым. Перевожу самолет в пикирование.
Ведущий заметил грозящую ему опасность, прекратил атаку и отвернул вправо. Ведомый повторил его
маневр. Вижу, как они набирают высоту, чтобы потом ударить по нашим самолетам.
Тяну ручку управления на себя, правой ногой упираюсь в педаль. Чувствую, как центробежная сила
вдавливает меня в сиденье, прижимает к левому борту. [194]
С каждой секундой все сильнее и сильнее. Наконец самолет вышел из пикирования и сразу же исчезли
перегрузки. ЯК стремительно лезет вверх.
Из поля зрения не выпускаю вражескую пару. Фашисты раньше меня заняли исходную позицию для
атаки и оказались сзади справа. Чтобы не оказаться в положении атакуемого, резко разворачиваюсь и иду
в лобовую. Гитлеровцы не принимают вызова, пытаются уйти.
И завертелась воздушная карусель. Мне удается, однако, зайти ведомому в хвост. Он пытается спастись, круто пикирует. Но это ему не помогло. Настигаю. Длинная прицельная очередь впивается в кабину.
Самолет задымил и врезался в землю.
Боевым разворотом выхожу из атаки, набираю высоту. Осматриваюсь. Рядом со мной лишь один
ведомый. А где же второй? И тут справа, в метрах восьмистах замечаю атакующего «фоккера». Он зашел
в хвост ЯКу. По бортовому номеру узнаю, что это самолет Ложакова. Тут же доворачиваю свой
истребитель и иду на врага. Надо сорвать его атаку, спасти товарища. Но мой самолет находится слишком
далеко. Не успеваю. Кричу Ложакову:
— Резкий разворот!
Но он не успевает выполнить этот маневр. Фашист открывает огонь. И подбитый самолет, оставляя за
собой шлейф дыма, начинает падать. Злость меня взяла необыкновенная в эту минуту.
— Нет, не уйдешь, гадина. Все равно собью.
Форсирую мотор и настигаю врага. Яростно жму на гашетку.
— На, получай!
Из стволов вырываются две короткие очереди. И фриц горит. Все это произошло в считанные секунды.
Вижу, как падает горящий «фоккер», ниже — наш «Яковлев». А над ним белое пятно парашюта — это
Ложаков. На душе сразу стало легче.
Вновь набираю высоту. Осматриваюсь. Вражеских самолетов не видно. В воздухе только «Яковлевы»...
Август сорок четвертого был знойным. Пыль на узких, обсаженных вязами дорогах Латвии. Пыль на
полевых аэродромах, окаймленных рощами и пашней. [195]
Пыль и дым над разрытым, развороченным передним краем. Шли упорные, непрекращающиеся бои.
Жарко было и в небе. Воздушные сражения происходили чуть ли не каждый день. Причем, приходилось
драться, как правило, с превосходящими силами врага. Фашисты летали группами по 12—18 самолетов.
Они надеялись навязать нам свою волю, добиться превосходства в воздухе. Но гитлеровцам это не
помогало. Советские летчики безраздельно господствовали над полем боя. Как и прежде, они не считали
врагов, а били их. И били успешно.
В августовских боях нам часто приходилось взаимодействовать с танкистами, которые зачастую заходили
в глубь вражеской территории, наводили там панику. Когда терялась связь с танкистами, штаб фронта
только через авиацию получал сведения об их местонахождении. Часто на связь приходилось вылетать и
летчикам нашего полка.
... 16 августа 1944 года. Полк в то время базировался на полевом аэродроме Зерина — на границе Латвии
и Литвы, севернее города Шяуляй. Помнится, на командный пункт приехал командир дивизии генерал
Китаев и с ним генерал танкистов. Нужно было разведать силы врага. По имеющимся у командования
данным, в портах Лиепая и Клайпеда всю ночь шла разгрузка кораблей. Разгружали танки, которые
должны были идти в восточном направлении. По каким дорогам, куда и с какой целью — никому
неизвестно. На их поиски уже летали летчики, но безуспешно. Танки как в воду канули.
— Кого пошлете? — обратился командир дивизии к Зворыгину. — Танки обязательно надо найти. Нужно
упредить их удар по нашим войскам.
Я присутствовал при этом разговоре и посоветовал послать Кулиева. За последние месяцы он
зарекомендовал себя хорошим разведчиком. Не раз успешно выполнял ответственные задания.
— Да, надо Кулиева посылать, — поддержал меня командир полка.
— Хорошо, вызывайте его на командный пункт. Когда Кулиев доложил о своем прибытии, генерал
Асланов (командир танковой бригады 3-го механизированного корпуса) сказал ему: [196]
— Вот что, земляк. Нужно найти вражеские танки.
Он подошел к столу, развернул карту и показал на те дороги, по которым предполагалось движение
фашистских танков.
— Вот ваш маршрут. Повнимательней разведайте эти дороги и побыстрее. Это очень важно, от этого
многое зависит. — Потом, немного помедлив, добавил:
— Как только обнаружите, немедленно передайте по радио сведения о количестве танков и направлении
их движения.
— Есть, товарищ генерал!
И тут же обратился к командиру дивизии:
— Разрешите выполнять?
Через несколько минут Кулиев в паре с лейтенантом Крыловым находился уже в воздухе.
Борис Крылов, родом из Сибири, прибыл в полк летом 1944 года и почти сразу стал ведомым Кулиева.
Они хорошо слетались и понимали друг друга, как говорится, с полуслова. Он участвовал в нескольких
воздушных боях. За два сбитых вражеских самолета и отличное прикрытие ведущего был награжден
двумя орденами.
Разведчики пересекли линию фронта. Не обращая внимания на редкие разрывы зенитных снарядов, начали поиск танков. Кулиев наблюдал за землей, а его ведомый — за воздухом. Не исключены встречи с
фашистскими истребителями. Нужно быть начеку.
Углубились на 100 километров на территорию противника, но танков нигде не видно.
Время подходит к концу. Пора возвращаться домой. Но с чем? С пустыми руками?
Кулиев развернул самолет на восток и взял курс к родному аэродрому. А на душе неспокойно.
Возвращаются, так и не обнаружив ничего подозрительного.
И тут Кулиева вдруг пронзила мысль: а почему в этом районе так спокойно? За все время полета не