Страница 74 из 131
– Ты что? – раздраженно спросил он. – Оглохла? Или дар речи потеряла?
– Как ты со мной разговариваешь? – разозлилась она. – Ты…
– Не визжи. – Поправив очки, Валентин снова оглянулся.
– Боишься? – бросила она.
– Что ты говорила людям центра?
– Что Ренат уехал к матери в Курск. Там у него действительно…
– С тобой еще никто не связывался?
– Меня вызвали в милицию. Вернее, прислали какого-то капитана в штатском. Он сказал, что я должна опознать тело. Я поехала, потому что подумала…
– Что это я.
– Нет. Я думала – Лев, сын… – Это почему? Ты что-то слышала? – Он схватил ее за руку. – Ну?
– Валентин, – она дернулась, – мне больно.
– Ты что слышала?
– Центр недоволен тем, что Карл вызвал сына в Рим. Вот я и подумала…
– Он улетел. Но почему ты подумала, что…
– Не знаю. Я же говорила – им недовольны в центре, а также тем, что Карл неожиданно его вызвал. Считают, что Карл уйдет в тень, поставит Льва во главе организации. И будет управлять всем из-за спины сына. Тот же, разумеется, будет слушать отца только первое время. Ну а дальше начнет вести дела по-своему. Что это такое – все прекрасно понимают.
– А что насчет меня? – немного помолчав, обдумывая услышанное, спросил Валентин. – Я в это как-нибудь вписываюсь?
– Если в центре останутся те же люди, то ты, как говорится, останешься при своих интересах.
– Но мне надоело быть марионеткой. Твой Эдуардик пробился вверх благодаря моему содействию. Если бы я не убрал…
– Давай не будем о том, – поморщилась Нонна, – что мы знаем. Я уверена, если Эдуард узнает о наших встречах, теперь он это так не оставит. Кроме того, он выигрывает, если во главе встанет Лев. Тот всегда был его другом и без ведома Эдуарда не делал ничего. Карл, конечно, понимает это и скорее всего задержится за границей. Тем более что сейчас дела идут не очень хорошо. Интенсивно разыскивают какого-то из своих уголовников. Тот несколько раз встречал партии дорогого товара, и они опасаются, что он, если его задержит милиция, заговорит.
– Вот в чем дело, – протянул Валентин. – А я думаю, что это парни центра так зашевелились. Но ведь этот уголовник из Москвы сумел вырваться…
– В Москве ищут других, – перебила его Нонна. – Тех, кто устроил побоище в баре на Петровке. Сначала просто хотели узнать, кто именно. Но оказалось, что там сильная группа. Центр потерял уже двоих. И несколько человек сильно избиты. Подробностей я не знаю, но это точно.
– Понятно. Как бы на них выйти? – спросил он себя. – Я бы подсказал им кое-что. Как, например, Навруза выцепить. Он же к одной дамочке заныривает довольно часто. И без охраны. Боится, что парни его женушке капнут. А там тесть очень крутой мужик. С ФСБ связи имеет. Поэтому Навруз и носится со своей Верочкой. А так давно послал бы ее куда подальше.
– Так сообщи ей об этом, – подсказала Нонна. – И…
– Анонимный звонок или письмо ничего не дадут. Она психанет, а он сразу же концы обрубит. Сумеет выкрутиться. Я уже думал об этом. Хотел парней нанять, чтобы сфотографировали его или, еще лучше, сняли видеокамерой, но не нашел таких. А просить кого попало – можно нарваться. Они Наврузу скажут, и все. Да к тому же не в одном Наврузе дело. Вот если бы их всех, сразу, – мечтательно протянул он, – другое дело.
– Валентин, – нерешительно начала Нонна, – брать наркотики у Адама я больше не могу. – Мне кажется, он что-то заподозрил. Раньше продавал спокойно, а в этот раз…
– Раньше ты ходила к нему осенью и зимой, а сейчас заявилась в маечке.
Он увидел твои руки и понял, что ты не себе берешь. Дура.
– Ну, это уже слишком, – рассердилась она и шагнула к машине.
– Погоди. – Он схватил ее за плечи. – Не торопись, милая. Или забыла наше кино? – Валентин засмеялся. – Эду это очень не понравится.
– Какой же ты тип, отвратительный. Скажи честно – ты хоть когда-нибудь любил меня? Или я тебе была нужна для достижения твоих…
– Перестань, – обняв Нонну, тихо проговорил, он. – Конечно, любил. И сейчас без ума от тебя. А грублю… – Он крепче прижал ее к себе. – Как подумаю, что ты жена другого, так убить тебя хочется. – Посмотрев на «мерседес», спросил:
– Как ездишь? Не боишься?..
– Нет. – Только вот в пробках чувствую себя очень плохо. Я не умею ездить рывками. Поэтому если попаду, то останавливаюсь и вызываю охрану. Впрочем, я одна нечасто езжу.
– Готово, – услышал сидевший с телефоном в руке Падишах. – Как встречались и все остальное. Что дальше?
– Проводите его до конца, – немного подумав, решил Падишах. – Кардинал просил убрать его. И так убрать, чтобы долго не нашли.
– Понятно. А со снимками что?
– Они пригодятся, когда Кардинал вернется. Ей я показывать, наверное, не стану, а вот Кардиналу – обязательно. Чтобы не думал, что он смог меня в убийство втянуть. Я кровь не люблю, – хихикнул Падишах.
– Все, – войдя в комнату, недовольно проговорил Артур. – Устал. Всю Москву исколесил. Бесполезно. Видит Бог, я сделал все, что мог. Хватит. Впрочем, не зря говорят – когда перестаешь искать, находишь. Попробуем по этой схеме.
– Может, ты все-таки скажешь, – спросил Владимир Иванович, – кого именно ты разыскиваешь? Вдруг смогу помочь? У меня есть добрые знакомые в ФСБ. Я к ним, правда, не обращался никогда, но, думаю, не откажутся помочь, если попрошу.
– Не нужно, все нормально.
– Ты скрытный. Но ты крайне раздосадован тем, что не можешь кого-то отыскать. Я сделал некоторые умозаключения и пришел к выводу, что ты разыскиваешь ребенка. Скорее всего дочь, – Вы не изменились. – Артур улыбнулся. – Все так же умеете просчитывать. Да, ищу дочь.
– А почему ты решил, – недоуменно спросил Иванов, – что она проститутка? Ведь, насколько я понял, ты поэтому объезжаешь все точки ночных бабочек. Впрочем, подожди, я сам попытаюсь ответить. Ты впервые покинул Россию в восемьдесят втором – попал в плен. Через шесть лет я получил от тебя письмо. Ты жил во Франции, в Лионе. Там вступил в иностранный легион. Но после трех месяцев в тренировочном центре ты попал на сорок дней в тюрьму легиона. После этого твое дело рассматривал гражданский суд Франции. Ты был оправдан. За что тебя судили – не знаю.
– Избил двух полицейских, – буркнул Артур. – Виноваты были они. Но в легионе свои правила. Если откровенно, то я спровоцировал столкновение с полицейским. Не для меня все эти неписаные правила иностранного легиона. Я пришел на вербовочный пункт в надежде, что меня сразу отправят куда-нибудь воевать. Но вместо этого я стал курсантом. И мне это не понравилось. Во-первых, я все-таки боевой офицер. И вдруг должен…
– Следовать одному правилу, – продолжил Владимир Иванович, – делать так и только так, как принято в легионе. Правила, конечно, нелепые и жестокие. Офицер может послать десятерых туда, где работы для одного, и в то же время может приказать одному выполнять работу десятерых. Но все это преследует вполне определенную цель: внедрить воинскую дисциплину в вашу жизнь и укрепить понимание необходимости подчиняться. И что с тобой стало потом?
– У меня не было французского гражданства. Да я и не желал быть гражданином другой страны. И меня отправили бы в Россию, если бы не его величество случай. Я встретил знакомого американца. Когда я был в плену в Пакистане, он со мной часто беседовал. И чем-то я ему понравился. Он солдат удачи, «дикий гусь», как их называют. Он и предложил мне стать солдатом удачи, то есть наемником, воевать за деньги. Я согласился, потому что не видел для себя будущего в России. А если честно, то был чертовски зол на великую державу. И когда совсем недавно услышал про импичмент президенту, где одним из пунктов обвинения была война в Чечне, меня это взбесило. Почему же коммунисты забыли об Афганистане? Чечня – это, пожалуй, можно объяснить: мы пытались навести порядок у себя в доме. А Афган… – Не договорив, грубо выругался.
– Ни хрена себе, – сказал пораженный услышанным Волчара. – Вот это Артур!