Страница 66 из 199
стриженной под ноль головы удивительной формы и пропорций, в чьих ушах
сверкали большие настоящие солитеры.
Та грациозным жестом протянула мне руку, после чего, подозвавши из кухни
дюжего чернокожего верзилу, носившего мусульманское имя Хасан и чем-то
напомнившего мне Рича, приказала ему заняться моим дальнейшим обучением.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Хасан проверил, как я умею разделять лопаткой брикет мороженых котлеток,
раскладываю эти квадратики прессованного фарша ровными рядами по плите,
слегка припекаю с одной стороны, не пережаривая, а затем, быстро перевернув,
кладу на каждую щепоть мочёного сухого лука и нижнюю половинку булочки,
пристраиваю на бутерброды верхние их части и опускаю крышку, позволяя им
пропариться установленное инструкцией время.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Куда труднее было точно выполнять все распоряжения, сыпавшиеся градом,
и от сотрудниц передней стойки, обслуживающих посетителей зала ресторана,
и от ловкого боя, вооружённого микрофоном с наушниками, посредством чего
он принимал заказы по переговорному устройству у проезжающих, подавая
упакованные еду, питьё, приборы через окно на улицу прямо в автомобили.
Получив приказ, повар обязательно громко повторял его, но всё равно порой
случались подмены в ассортименте и заправки продукции не по вкусу клиента,
однако тот, кто снаряжал поднос или пакет, обычно до передачи их покупателю
замечал промах, ибо имел копию кассового чека со списком оплаченных блюд,
и не так скомплектованный набор тут же возвращался в кухню на исправление.
Думается, я ошибался не намного чаще других, во всяком случае, раздатчики
ни единого раза не выказали мне недовольства, напротив, при каждой оплошке
использовали шанс подбодрить новичка какой-нибудь незамысловатой шуткой.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Второй пик, называемый тут обеденным и не такой напряжённый, как ланч,
суматоху которого я успел увидеть, к восьми окончился, и после него Хасан
велел мне заняться восполнением необходимых под рукой запасов, для чего
нужно было совершать походы в морозильную камеру.
Последняя представляла собой освещённую слабыми газосветными трубками
комнатку типа отсека субмарины, с тяжёлой стальной герметической дверью
и стеллажами, под потолок заставленными коробками; подобраться к верхним
позволяла лестница-стремянка.
Температура внутри поддерживалась - 10° F, соответствуя 23,3° ниже нуля
по шкале Цельсия, и входя туда в лёгкой рубашке прямо от горячей плиты,
за кратким блаженством ощущаешь уже знакомый мне, но более сильный шок,
вызывающий спазмы и рези в членах, заставляющие быстро покидать камеру.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Отчего-то мой чёрный ментор не посчитал полезным однажды отвести меня
в морозильник и наглядно ознакомить с размещением продуктов, предпочитая
давать разъяснения устно, причём бегло и на рыкающем густом « эбоник »,
и понимая его путаные, хоть и пространные директивы очень приблизительно,
я проводил немало бесконечных минут в сумраке искусственной полярной зоны,
разбирая надписи на коробках и промерзая до мозга костей.
Я возвращался с ящиком к плите и Хасан, пошутив насчёт моего пристрастия
к « русским холодам », пускался в новые объяснения, неторопливо выполняя
редко поступавшие теперь заказы, во время чего я успевал полностью оттаять,
а потом и снова как следует разогреться, проходя на деле через все фазы цикла
того « экзотического существования », которое расхваливал герою-композитору
скользкий типаж « Доктора Фаустуса », незваный гость больного додекафониста,
наглец, принимавший разные формы.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Мне удалось, правда, провозившись изрядно, обнаружить котлетки, картошку,
куриное филе, « собак », однако задания усложнялись, относясь к дополнениям,
чьи запасы на кухне истощаются нечасто, и резонно устроенным под потолком.
Я устал, двигая тяжёлую стремянку, ноги подкашивались, голова кружилась,
озноб не позволял читать этикетки, и я, как ни старался, не мог найти брикеты
американского суррогатного сыра.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Вконец окоченев, я покинул камеру с пустыми руками и попросил Хасана
ещё раз повторить мне свои инструкции, чуть помедленнее и не глотая звуков.
Тот отозвался на мои слова лишь ухмылкой и послал меня скрести чаны, а сам
направился в оффис, где, словно в хрустальном гробу, полулежала в кресле,
подняв красивые ноги на стол, и курила чёрная юная бриллиантоносительница,
в противоположность Пэм, никогда не выходившая из кубикла.
Вернувшись оттуда, мой наставник передал мне распоряжение начальницы
прекратить работу, переодеться в кладовой и повесить свою униформу там
отдельно от ненадёванных.
На меня пока не заведена карта учёта, объяснил он, и мои данные не введены
в компьютерный файл.
Менеджер, вероятно, примет окончательное решение о моём графике завтра
и сообщит мне его, когда я явлюсь на службу.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Действительно, босс на другой день встретил меня у порога и с места в карьер
справился, не хочу ли я принять внезапно открывшуюся прекрасную позицию
в утреннюю смену, где смогу зарабатывать гораздо больше.
Я отказался, сославшись на личные обстоятельства, и тогда он со вздохом
признался, что Хасана не удовлетворяет моё слабое знание английского, и мне
нужно бы немедленно подналечь и оперативно усвоить необходимый минимум
производственной терминологии.
Я пообещал, и он, вызвав Хасана в оффис и закрывши двери, некоторое время
с ним о чём-то оживлённо беседовал.
Затем он подал мне знак заходить и попросил меня повторить своё обещание
в присутствии моего наставника.
Я сделал это, и детина, осклабясь, потрепал меня по плечу и дал мне неделю
на овладение жаргоном, объявивши менеджеру, что ежели за указанный срок
я не научусь хорошо понимать уроженцев страны, в которую меня впустили,
не спросив позволения у тех, кого я лишаю прав первородства, то он от лица их
вполне способен сказать мне « D O Z - V E - D A - N Y A » по-русски.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
На кухне Хасан заверил меня в безукоризненной чистоте своих побуждений
и стопроцентном отсутствии у него какой-либо расовой мотивации.
Наоборот, он желает, чтобы я стал полноценным членом общества, и оттого
преподаёт мне язык безвозмездно.
Я поблагодарил его, в самом деле, чувствуя определённую признательность,
и решил не терять редкий шанс язковой практики и применять эбоник активно,
но осознал вскоре непреодолимую несовместимость этого диалекта с нормой.
Вообще, не уверен, возможно ли в принципе разговаривать на двух наречиях
одного и того же языка, ибо они начинают безбожно путаться друг с другом,
и я ощутил глубину отчаяния людей, на которых среда их обитания выжигает
по гроб жизни невытравляемое тавро.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Я не полный профан в лингвистике, и, постоянно слушая хасановы сентенции,
разумеется, начну разбирать его лексику, но процесс не обещал быть быстрым,
поскольку мой учитель, объясняя мне детали производства, а также порою
пускаясь в отвлечённые рассуждения об исторических взаимоотношениях рас,
никогда не растолковывал слэнговых выражений и даже ни мало не замедлял
темпа речи.
Кстати, его объяснения не коснулись ни словом тех странных заказов, когда
чёрный сотрудник, обслуживающий через окно с переговорником проезжих,