Избранное

бою не обойтись без умельца. Хотите, расскажу, как он сам вышел из

беды и полк свой выручил?

Ребята уже сидят рядышком. Приготовились слушать.

Только спросили:

- А как его звали, сержанта?

- Русаков, - говорю, - Николай Николаевич Русаков. Итак...

Когда началась война, Русаков был красноармейцем. Однако срок

свой уже отслужил, выполнил почетный долг перед Родиной. Теперь только

бы домой, в Ленинград. Мечтал о родном заводе.

Но - началась война...

В первых же боях с немецкими фашистами Русаков отличился. Стал

сержантом.

Понадобился в полку радист - Русаков стал радистом: руки-то

умелые, да и голова на плечах!

Бережет Русаков свою рацию. Обзавелся мягкой тряпочкой - чтоб ни

пылинки на аппарате. Когда рацию включает, садится в землянке так,

чтобы заслонить собою аппарат. В землянке тесно, ходят, толкают

Русакова в спину, но это ему нипочем, был бы аппарат в безопасности.

А когда полк получает приказ "Вперед!", Русаков погружает аппарат

в пароконную тележку, да так бережно, как мать кладет дитя в люльку.

Бережет Русаков свою рацию. Зато и действует она безотказно.

Но берег, да не уберег! И стряслась беда...

Но надо рассказать по порядку.

Однажды после боя командир полка разрешил бойцам отдохнуть.

Увидел Русаков стог сена. Обрадовался.

- Ишь как нам повезло! Там и заночуем, - сказал он своим

товарищам.

Придвинули к стогу тележку с рацией. Дали волю лошадям, чтобы

покормились свежим сеном. А сами под стог - как в теплую нору.

Проснулись от грохота. Мигом выскочили из-под стога. Что

случилось? Ночь, темно, ничего не понять...

Но тут ударило в нос едкой гарью.

- Да это авиабомба разорвалась! - сказал Русаков. - Как только в

стог не угодила!

Прислушались: так и есть, в ночном небе - шум удаляющегося

фашистского самолета.

Тронулись в путь.

Пофыркивают лошади, дружно тянут тележку.

В тележке трое: Русаков, его помощник, тоже радист (дежурить-то

приходилось круглые сутки, вот и сменяют друг друга у аппарата);

третий солдат на облучке - правит лошадьми. И еще рация в тележке. На

ночь укрыта брезентом: это ее одеяло.

- Однако пора уже и рации проснуться! - шутит Русаков.

Откинул в сторону брезент, нащупал в темноте телеграфный ключ.

Выстукивает:

"С добрым утром, товарищи! Приступаю к работе..."

И вдруг - что такое: не получаются точки-тире. Впустую стучит

ключом...

Рация бездействует.

Страшно подумать: вот-вот завяжется бой, а полк без радиосвязи!

Русаков тормошит помощника:

- Пробуй ты. У меня что-то руки дрожат...

Тот за ключ. Но рация по-прежнему молчит.

- Да что же с тобой случилось, молчальница!

Наконец понял Русаков: от авиабомбы это. Тряхнуло рацию взрывом.

- Чинить, скорее чинить!

Впопыхах чуть не включил ручной фонарик. Как раз на вспышку света

посыпались бы бомбы.

Русаков накрылся с головой брезентом.

Втащил туда же, под брезент, помощника.

- Держи! - сунул ему фонарик. - Посвети!

А сам осторожно открыл рацию.

Перед глазами - пучки и переплетения тонких проволочек. В этой

паутине тут и там поблескивают винтики... А повреждения не видать.

Снаружи голос:

- Радист!

- Кто там еще? - сердито отозвался Русаков. - Не мешайте!

Выглянул из-под брезента - видит: конный из штаба. С пакетом.

- Велено передать по радио. Срочно! - сказал конный, завернул

лошадь и ускакал.

Вскрыл Русаков пакет, а в нем приказ батальонам и ротам. Полк

вступает в бой.

И понял в эту грозную минуту радист: за успех полка в бою и за

жизнь товарищей - он, только он в ответе!

Но как чинить рацию, если не видать повреждения?

И Русаков доверяется своим рукам. Шепчет: "Ведь вам привычно в

аппарате - чистоту наводили, значит, - не заблудитесь. Так выручайте

же, выручайте!"

И побежали пальцы по проводничкам - будто канатоходцы по своим

канатам. С проволочки на проволочку, с проволочки на проволочку - все

стремительнее, все быстрее...

Стоп! Провалился палец.

- Пф-фу-у... - с облегчением вздыхает Русаков. - Вот он, обрыв!

И - за щипчики.

Подцепил и выводит наружу обломившийся кончик провода.

А сам уже смеется и шутит:

- Шалишь, приятель, будешь работать!

И вот уже телеграфный ключ приятно пружинит под рукой. Ожила

рация.

- Я - Сокол, я - Сокол... - выстукивает Русаков. - Передаю боевой

приказ командира полка...

На этом я закончил рассказ.

Молчат мальчики. Лица сосредоточенные, лбы нахмуренные...

Задумались.

- А страшно было там, - заговорил Саша. - Чинит он, чинит, а бой

идет... а связь не получается... Так и побить нас могли! Сколько же

полк воевал без рации?

- Знаю, - говорю, - Саша, одно: все произошло быстрее, чем я

успел рассказать. Батальоны и роты приказ получили.

Только командир полка и заметил, что радиосигналы побежали в эфир

несколько позже, чем следовало.

Заметил потому, что, надев наушники, глядел на часы. Да и подумал

мельком: "Спешат, как видно, мои. Или у радиста чуть отстали. Надо

будет нам сверить часы для точности".

После боя стало известно, что случилось с рацией и как она была

починена.

Командир полка вызвал сержанта Русакова и долго в изумлении

глядел на него.

- Это невероятно... - заговорил он наконец. - Ночью, в тряской

тележке... скорчившись под брезентом... Сложнейшее электрическое

устройство - и вы наугад... Да какие же у вас умные пальцы, сержант!

Руки золотые!

Командир полка привлек к себе Русакова, и они обнялись.

А вскоре на груди радиста красовался орден Красной Звезды.

Мальчики повеселели.

- Вот это да!.. Ну и здорово!.. Ему и оружия не надо... Ну да,

только бы мешало оружие!

Потом Алеша сказал:

- Вот бы поглядеть на эти руки...

И Саша вслед за ним:

- Вот бы...

Я взял отложенную газету.

- Кажется, - говорю, - вам повезло, мальчики... До сих пор я не

знал, жив ли сержант Русаков, чем для него кончилась война... Но

вот...

Я развернул газету:

- "...Последние известия. Москва. Кремль. Состоялась сессия

Верховного Совета СССР. Приняты важные государственные законы, и

депутаты разъехались по своим родным городам и селам.

Возвратились с сессии и ленинградцы. Среди них..." Слушайте,

ребята: "...депутат Верховного Совета, Герой Социалистического Труда

Николай Николаевич Русаков".

Алеша:

- Депутат - это значит государством управляет? Ведь у Верховного

Совета, ты говорил, вся власть в стране?

- Запомнил? Молодец... А ты, Саша, вижу, чем-то недоволен? Почему

отвернулся?

Мальчик со вздохом:

- А тогда и ходить к Русакову нечего. Вон он какой важный стал.

Алеша рассмеялся:

- Эх ты, даже Конституции не знаешь. А еще второклассник!

- А ты, - говорю, - Алеша, не потешайся над товарищем. Знаешь,

так объясни.

- Конечно знаю. Депутат у нас - избранник народа. Поэтому к нему

может каждый-каждый прийти и он должен о каждом позаботиться. Вот как!

А не то что...

Саша подумал и сказал:

- Все равно уже не те руки у Русакова. При такой должности

изнежились. Нечего и глядеть.

Тут Алеша - вот вьюн! - под мышку мне - и к газете. Уткнулся в

напечатанное и дочитал раньше меня:

- "...Депутат Русаков, рабочий завода "Электросила" ". - Таким же

винтом - обратно: - Русаков - рабочий! С "Электросилы". Ударник