Избранное

сзади. Гаркает громкоговоритель с линии - то один поезд выкрикнет, то

другой:

- "Стрела" Славянку миновала...

- Двухтысячный Саблино проскочил...

- "Стрела" - Колпино...

И вижу я, как "Стрела" перегоны проглатывает, как режет она,

кромсает мой график. И настигает Коротаева - все ближе, ближе...

Вижу, как она раскидывает прожекторами ночь, обшаривает рельсы,

шпалы...

Вижу, как нащупывают ее прожекторы маленький красный фонарик

впереди - это хвост коротаевского поезда. Не уйти Коротаеву...

Нет, еще может уйти, еще может... Эх, был бы я на паровозе... Сам

бы у топки стал.

Час три минуты ночи. От Саблино до Тосно ему минут двадцать идти.

Молчит Тосно. Нету Коротаева...

Час пять минут... Нет... Час восемь. Да что с ним?

Час девять минут.

Двухтысячный прошел Тосно.

Дежурный докладывает: проскочил по главной. Коротаев что-то

кричал с паровоза, а что кричал - в грохоте не расслышать было.

Да я и сам догадываюсь, что мог кричать Коротаев. Выдохлась

"Щука". Не выходит у него дело... Минуты бы на три ей раньше в Тосно

прийти - а то "Стрела" ей на хвост наседает. А ведь вот же, вот они -

Ушаки... Последний перегон остался - и на тебе.

Час двадцать минут ночи. "Стрела" тоже Тосно проскочила.

Догоняет... В десяти минутах друг от друга поезда. Эх, черт...

Придется захлопнуть перед "Стрелой" семафор. А то налетит.

Требую блок-пост. Руки не спускаю с ключа. Обеими ногами выжимаю

педаль.

Сейчас покажется "Стрела" у блок-поста... Сейчас увидит ее

сигналист... Прикажу ему захлопнуть семафор...

Да мыслимое ли это дело - задержать "Стрелу", да еще на каком-то

дрянном перегонишке?!

Сижу я. Рука на селекторном ключе.

- Подходит! - кричит мне громкоговоритель. Это сигналист с

блокпоста докладывает. - Огни показались, товарищ диспетчер. "Стрела"

идет.

Перевел я дыхание... и выпалил:

- Закрывайте!

- Что? Закрывать? - спрашивает в испуге сигналист. - Товарищ

диспетчер...

И вдруг громкоговоритель затрещал другим голосом:

- Я - Ушаки. Принимаю двухтысячный.

- Ушаки? Да не может этого быть! Постойте! Блок-пост, пропустить

"Стрелу". Ушаки! Позвать Коротаева.

- Здесь я, товарищ диспетчер, у селектора.

- Ты, Коротаев?

- Я самый.

- Успел? Пришел?

- Прибыл благополучно. На три минуты от "Стрелы" удрал. Еле от

нее хвост утянул. К Ушакам-то, сами знаете, какой подъем...

- Молодчина ты, Коротаев. Классный машинист. А я-то уж и не

надеялся. Думал, скис ты. Я даже "Стрелу" останавливать хотел.

- Да что вы, товарищ диспетчер! Я ж кричал в Тосно дежурному, что

уйду, от "Стрелы". А ход я нарочно придержал, чтобы к подъему пар

накопить. Поднял я пар и взял подъем. Иначе у меня не выходило никак,

товарищ диспетчер. Как раз я и сел бы иначе-то...

ДЯДЯ РУСАКОВ И МАЛЬЧИКИ

РАССКАЗ ДЕДУШКИ

Саша мечтает о кнопках

Я теперь уже дедушка. Слушатели мои - внук Алеша и его приятель

Саша. Один первоклассник, другой второклассник уже.

Алеша темноволосый. Саша светленький.

За играми - то вместе, то врозь по углам. То дружат, то

подерутся.

Но стоит мне начать про войну - сразу между ними мир и согласие.

Сядут в обнимку, дыхание затаят, слушают.

Вот и сегодня у нас вечер рассказов. А пока читаю газету. Жду,

когда Алеша приготовит уроки.

- Кончил! - говорит он наконец и подает мне тетрадки.

Проверяю. Все правильно.

Ждем Сашу. Он в нашем же доме, только выше этажом.

Но вот и сам Саша. Влетает вихрем:

- Нн-нне... опоздал? - От волнения даже заикается.

Я откладываю газету. Можно начинать.

Однако не так-то просто усадить Сашу.

У него новость.

- Слыхали, какая появилась машина?.. Арифметику делает. Только

сунь в нее тетрадку, нажал кнопку - и готово. В полсекунды задачу

решает. Хоть самую трудную. А надбавь еще несколько полсекундок - за

всех школьников решит. Даже за весь город может... Вот здорово, а? Эх,

мне бы такую машину. На день рождения - вместо всяких там подарков!

Саша не забывает и друга.

- Я и за тебя, - говорит, - кнопку нажму. Обязательно.

Но Алеша в арифметике силен. Вот если бы от уроков труда

избавиться - другое дело. Задают клеить коробки - а у него пальцы

склеиваются. Будто в перепонках, как у гуся.

- Деда, - говорит Алеша, называя меня на свой лад. И заглядывает

в глаза: - Скажи, а ты подарил бы мне машину?

- Это чтобы клеила коробки? А тебе только кнопку нажимать?

- Ага! Щелк - и класс завален коробками до потолка! А еще...

У Алеши, вижу, глаза разгораются. Ему уже мало коробок: все

задания по труду готов свалить на машину!

- Эх, - говорю, - мальчики, мальчики... Да ведь от таких ваших

машин не польза, а вред! В самом деле. Представьте, что вдруг бы

появились машины, которые все делают за человека...

Алеша и Саша переглянулись:

- А чем плохо? Это даже очень хорошо!

- Согласен, - говорю, - хорошо! Но надолго ли?.. Вот идет поезд.

Вдруг что-то испортилось. Машинист тычет в кнопку, тычет - а поезд ни

с места. Что испортилось, машинист не знает: ведь его учили только

кнопки нажимать. Значит, слезайте, пассажиры, в чистом поле, тащитесь

с чемоданами пешком.

Еще пример. Мельница. Зерно мелют машины - мельнику только кнопку

нажать. Бац - в машинах поломка. И целый город остается без хлеба.

Кто же вновь пустит мельницу? Да никто. Ведь люди умеют всего

лишь нажимать кнопки.

Так одна за другой износились бы, поломались все машины на свете.

Выпали бы кнопки из гнезд - значит, и нажимать уже не на что!..

И остались бы люди без хлеба, без одежды, без домов, без

поездов...

Слушатели мои притихли. Молчат, озадаченные.

- Есть, - говорю, - о чем подумать, не правда ли?

- Мы подумаем, - согласились оба. - А про войну будет?

- Конечно! Я же обещал

И рассказал я ребятам вот такую историю...

Случай в бою

"Идет война народная, священная война!"

Это не только в песне пелось. Фашистская Германия обрушилась на

нас всей силой своего оружия. Мы выдержали удар, а затем разгромили

врага, потому что отпор врагу был всенародным.

Дни и ночи не остывали печи на заводах Сибири и Урала. Там

строили самолеты, танки, изготовляли пушки, минометы. Все это тотчас

вступало в бой.

Отлично был вооружен и сам солдат: в руках автомат, пояс обвешан

гранатами, в ножнах кинжал. Грозен советский солдат в атаке!

С этого я начал рассказ.

- Но знавал я, - говорю, - одного сержанта, который воевал

безоружный.

- Ага, понятно, - сказал Саша. - Это был силач, как Власов или

Василий Алексеев!

- Нет, - говорю, - вовсе не силач. Ростом, правда, высок,

темноволосый, как вот ты, Алеша. Ну, разумеется, здоров, вынослив -

иначе какой же это солдат. Однако гирь и штанг не поднимал.

- А я уже догадался! - сказал Алеша. - Это был пластун. Прижмется

к земле - и ползком, ползком незаметно. А потом как вскочит - бах,

бах, бах! - и закидает фашистов гранатами!

- Нет, - говорю, - не брался сержант за гранаты.

Саша:

- А что же у него было?

- Только руки, - говорю. - Но руки умелые. Трудолюбивые... А в