Солдаты

Дивизия Сизова разместилась в большом селении Верблюжка. На этом рубеже

встретила Новый год.

Разведчиков Забарова почти не посылали в поиск. Их выручали другие

разведчики, которые в те дни действовали весьма успешно. Солдаты лейтенанта

Забарова разучивали новый Государственный гимн, отдыхали, получали теплое

обмундирование. Докторович распорядился отпустить разведроте все, что

полагалось по зимнему плану. При этом он не забыл заметить:

-- Мне дали -- и я выдаю...

Пинчук вовсю расхваливал хозяйственный ум начальника АХЧ. Похвалил он и

кладовщика -- рядового Дрыня, но скоро убедился, что сделал это совершенно

напрасно. Завскладом вещевого имущества Иван Дрынь был человеком на редкость

прижимистым и всегда старался всучить БУ* вместо нового обмундирования. На

этот раз он в скупости превзошел даже самого себя: вопреки распоряжению

начальника, Дрынь пытался подсунуть разведчикам поношенную экипировку.

Сенька, пришедший на склад вместе со старшиной, разозлился на кладовщика,

однако сдержал себя и попытался убедить скупого хозяйственника политическими

доводами.

*Бывшее в употреблении.

-- Ты только подумай, Ваня, -- говорил он вкрадчиво. -- Ребята мы не из

последнего десятка в дивизии. И генерал нас который раз уже награждает.

Героев всегда надо поощрять. К тому же -- скоро граница. Может, придется на

чужую землю вступить. Принарядиться полезно, чтобы, значит, не ударить и

грязь лицом. А ты суешь нам, прости за выражение, этакое старье...

Политическое сознание у тебя не на должном уровне, вот что я тебе скажу!..

Но лучше бы Сенька этого не говорил. Последние его слова испортили все

дело. Сам того не подозревая, он нанес неслыханную обиду заведующему

складом: Иван Дрынь вовсе не считал себя отсталым в политическом отношении и

несказанно огорчился заявлением Семена. Он поднял на Ванина свое курносое,

веснушчатое лицо и, багровея, проговорил:

-- Ты меня нe учи, ишь политрук какой объявился! Я сам могу тебе

политбеседу прочесть. Вот получай, что дают, и уматывай, а то и этого не

дам. Тоже мне -- герой!.. Знаю я вас! С Веркой-почтарихой...

Сжав кулаки и сощурив свои кошачьи глаза, разведчик вплотную подошел к

обидчику.

-- Ну вот что... ты... -- начал он сквозь стиснутые зубы, подбирая

слова похлеще и повыразительнее. -- Ты не больно-то ерепенься, нафталинная

твоя душа!.. Вот попрошу майора Чернышева, начальника четвертой части, чтобы

он тебя в разведку послал вместе со мною. Я погляжу, какой из тебя герой

выйдет...

Положение обострялось. Благоразумный и степенный Пинчук попробовал

успокоить спорщиков.

-- Брось, Семен, чого ты пристав до чоловика, -- дипломатически начал

он, беря возмущенного Ванина за руку. -- Иван и сам пойме, що для нас така

обмундировка не подойдет...

Пинчук старался не скандалить с хозяйственниками: так или иначе ему

приходилось часто иметь с ними дело.

-- Бачыш, дорогой, -- продолжал Петр как можно дружелюбнее. -- Мабуть,

мы и вправду за границу пидем. Так що одеть нас нужно як следуе...

Трудно сказать, что больше всего подействовало на Дрыня: Сенькина ли

угроза пожаловаться майору Чернышеву или слова Пинчука. Скорее всего и то и

другое. Только Дрынь сразу смягчился.

-- Так бы и сказали. А то обзывать всякими словами, -- примирительно

проговорил он, забирая обратно полинявшие телогрейки и ватные шаровары. --

Какие номера нужны?

На склад пришел сам Докторович. Расщедрившись, он выдал разведчикам еще

и белые полушубки, которые зимой могли с успехом заменять им маскировочные

халаты. Пинчук поблагодарил начальника АХЧ. Как бы там ни было, а

разведчиков в управлении дивизии помаленьку баловaли eго, начиная от

генерала и кончая Борисом Гуревичем. Много писала о подвигах лихих

разведчиков газета, у каждого из них в кошельке хранилось до десяти газетных

вырезок. Даже редакционный шофер и тот сильно подружился с разведчиками.

Теперь они почти все дымили из пестрых мундштуков, сделанных золотыми руками

добрейшего Лавры.

В день выдачи обмундирования у разведчиков произошло событие, о котором

потом долго говорили солдаты. Кузьмич, хлопоча возле своих лошадей, потерял

тренчик от нового ремня. Пинчук устроил старику настоящий разнос. Только

сейчас разведчики могли полностью оценить всю мудрость своего старшины в

вопросах экономики.

-- Що такэ есть тренчик? -- спрашивал он сконфуженного ездового. --

Тренчик -- цэ кусок кожи. В Червоний Армии, мабуть, служат зараз миллионы

чоловик. И як що каждый из бойцов потеряет по одному тренчику -- цэ

обойдется держави в тысячи волив. Скильки стоят тысячи водив? Миллионы

рублив же. А скильки трэба на выделку кожи? Тэж миллионы... От тоби и

тренчик!.. Беречь надо народное имущество! Так и в присяге сказано, яку ты

принимав, Кузьмич! -- заключил он и, довольный тем, что произвел достаточный

эффект своими "волами" на разведчиков, пригладил вислые усы.

После этого Пинчук приказал отделенным построить во дворе всех

новичков.

-- Заниматься будэмо! -- объявил он и вывел солдат за село, в

заснеженную степь.

Там он заставил бойцов бегать, ползать по-пластунски, прятаться в

снегу. То и дело покрикивал:

-- Назад!.. Повторыты!..

Старшина проявил такое усердие, что под конец занятий солдаты взмокли.

-- Завтра с утра знов начнем! -- пообещал он, уводя разведчиков в

расположение роты.

-- А может, товарищ гвардии старшина, не стоит... -- пробормотал

Сенька, который теперь уже был отделенным командиром, но Пинчук так на кого

посмотрел, что тот сразу же притих. -- Оно конечно. Учеба, она на пользу...

Как воздух, нужна солдату, -- попробовал исправить свою оплошность Ванин.

И все-таки Сенька не понимал, почему это вдруг Пинчук решил

"помуштровать" бойцов, -- ведь раньше с ним этого не случалось.

-- Молодежь учить трэба, -- твердил старшина.

Петр не счел нужным объяснять Семену, как пришел он к этому мудрому

выводу. А было это так...

Несколько дней тому назад позвал Пинчука к себе Забаров и неожиданно

для него объявил:

-- Знаешь что, старшина, а ведь ты нe полностью выполняешь свои

обязанности.

-- Як цэ?.. Не розумию. -- Петр, очевидно, был поражен этим заявлением:

на его взгляд, он делал все, что требовалось от старшины.

-- Хозяйственные дела ты ведешь безупречно. Тут, как говорят, у тебя

комар носа не подточит, -- продолжал лейтенант, посматривая темными глазами

на сникшего вдруг Пинчука. -- Но это еще не все. Ты читал вот эту книжку? --

командир листал страницы Устава внутренней службы.

-- Читав. Много разив читав.

-- Значит, плохо читал, -- продолжал Забаров строго. -- Послушай. Вот в

этой статье устава говорится, что старшина является прямым начальником

сержантов и солдат роты и отвечает: за правильное несение службы солдатами и

сержантами, за дисциплину и поддержание установленного внутреннего порядка и

за сохранность оружия, боевой техники, боеприпасов и имущества в роте. В

отсутствие офицеров роты старшина является заместителем командира роты.

Видишь, какой ты большой начальник.

-- У меня, товарищ лейтенант, было хозяйство и побольше, -- глухо и

обиженно заметил Пинчук.

-- Может быть, -- спокойно продолжал Забаров. -- Но вот в уставе еще

сказано, что старшина обязан лично проводить занятия с солдатами роты. Что

ты на это скажешь? Проводишь ты такие занятия?.. Нет. То-то же! А учить

бойцов мы обязаны и на войне, используя для этого каждый свободный час.