Темное вожделение (ЛП)

— Если кто-то типа Грегори не смог найти ответы за все эти года, то сомневаюсь, что у меня это получиться. Он кажется очень знающим, — сказала скептически Шиа.

— Грегори был тем, кто выдвинул теорию о человеческих женщинах с параспособностями, и я уверена, он прав. Ты и твоя мать подтверждаете его теорию. Он также думает, что-то не так с реакцией женщин-карпаток, не позволяющей совмещать женские хромосомы с мужскими.

— А то ты не знала раньше, он думает, будто всему причина — женщина, — Шиа высокомерно фыркнула. — Большая вероятность, что у мужчин определяется пол так же, как и у людей, и это они не могут зачать девочку. — Она усмехнулась Рейвен. — Мужчины сами вызвали свое вымирание.

Рейвен рассмеялась.

— Михаил никогда не позволил бы мне заговорить с тобой снова, если бы мог слышать нас. Он и так думает, я слишком независима и непочтительна. — Она небрежно пожала плечами. — Вероятно, это верно, но это так забавно. Мне нравится вызывать у него огорченный взгляд. Михаил становится таким симпатичным.

— Симпатичным? Держу пари, ему нравиться эта характеристика. — Шиа встала и беспокойно зашагала по полу.

Она чувствовала себя неловко без контакта с Жаком и не хотела, чтобы Рейвен это заметила. Он ушел недавно, но, тем не менее, Шиа ощущала неудобство, даже больше, чем неудобство. Ей было необходимо ощущение его ментального прикосновения.

— Возможно, ты права. Наверное, мне нужно уничтожить эти бумаги. Мне даже не хочется думать, что отвратительный Дон Уоллас сможет воспользоваться ими. Этот человек — социопат. Я действительно уверена, Рейвен, он болен.

Неохотно Шиа начала собирать и подносить к камину стопки бумаг. А вот с лэптопом заколебалась. Она собрала огромное количество фольклора, красивые истории вместе с научной информацией. Ей очень не хотелось их терять. Задержав дыхание, она и их бросила в очаг и поворошила.

Ей пришлось бороться со слезами. Они, казалось, обжигали глаза и перехватывали горло, пока стало практически невозможно дышать. И это, она знала, не только от утери документов, но и от отсутствия Жака в ее сознании. Шиа чувствовала себя такой одинокой. Осознала, концентрироваться без него становится все тяжелее и тяжелее. Когда она стала так нуждаться в нем? Она ненавидела чувство пустоты, бессилия. Где он был? Возможно, что-то случилось с ним. Возможно, Жак умер и оставил ее совсем одну.

— Шиа! — резко сказала Рейвен. — Хватит. Ты не одна. И с Жаком все в порядке. Удивительно, что его молчание так остро затрагивает тебя, когда вы не контактировали такой малый промежуток времени.

Шиа потерла руки, внезапно ставшие такими холодными. Ее живот бунтовал, и ей было трудно отдышаться.

— Я думаю, это оттого, что Жак никогда не оставлял меня. Он не может быть один.

Глаза Рейвен расширились.

— Никогда?

Шиа покачала головой.

— Сперва я думала, это сведет меня с ума. Большую часть времени не признавала этого, но он знал мои мысли, и я поняла, он был в моей голове все время. Жак был один так долго, что нуждался в постоянном контакте со мной, чтобы оставаться нормальным.

— Это, должно быть, тяжело для него, — сказала Рейвен. — разорвать контакт с тобой. Должно быть, произошло что-то важное. Михаил не отвечает мне, и Грегори тоже. Но не волнуйся, мы прекрасно проведем время вместе. И мы узнаем, если вдруг что-то случиться с ними.

Шиа запустила генератор, желая включить компьютер. Она ощущала неудобство, беспокойство, даже тревогу.

— Рейвен, ты не чувствуешь, что что-то не так? — Набрала пароль и стала ждать появление файлов на экране.

— Нет, но я привыкла прикасаться к Михаилу иногда для успокоения и позволять это ему. Мы были достаточно долго вместе, это стало привычкой. Я дотрагиваюсь до него, когда он позволяет мне, и я знаю, он там. Ты тоже могла бы попробовать.

Шиа на мгновение сосредоточилась на создание команд, уничтожающих данные. Затем со вздохом шагнула к Рейвен.

— Это не тот вид беспокойства. Здесь что-то еще. Сначала думала, это из-за отсутствия ментального прикосновения Жака, но теперь мне кажется — это другое. У меня такое ощущение, что зло наблюдает за нами, оно где-то близко.

Рейвен тщательно просканировала окружающий лес. Олени на расстоянии в милю. Трое мужчин-карпатцев далеко от дома.

— Кролики, лиса, волки за несколько миль, но я не смогла обнаружить ничего страшного, — мягко заверила она.

Шиа подняла дробовик и открыла его, проверяя заряд.

— Я чувствую себя почти больной, Рейвен. Там что-то есть.

— Это из-за разделения с Жаком. Когда это впервые случилось с Михаилом и мной, я ничего не могла делать всю ночь. Честно, Шиа, отделение трудно и в лучшие времена, не говоря уж об утренних часах, когда мы ослабеваем и знаем, что мужчины в опасности. Мы, возможно, и были людьми, но теперь мы Спутницы жизни. Естественно, мы не можем без прикосновения их сознаний.

Шиа хотелось верить ей, но все же она ощущала злое присутствие в лесу, чувствовала, они сейчас в опасности. Она смотрела на Рейвен. Эта женщина была важна для всех. Шиа обещала Грегори позаботиться о Рейвен и не собиралась быть неспособной на это.

— Возможно, — мягко согласилась она.

Однако, подошла к двери, открыла ее, вышла на крыльцо и осмотрела лес.

Ничего. Шел сильный дождь, и даже на расстоянии Шиа могла слышать звук грома. В небе вспыхнула молния. Шиа задрожала и пальцем рассеянно нашла курок ружья. Разозлившись на себя, вернулась внутрь, поставила дробовик под окном и попыталась успокоиться. Такое поведение недопустимо для нее. Она и не думала, что дикая необходимость в Жаке будет подобна физической боли, и что будет чувствовать опасность без ментальной связи с ним. Шиа не хотелось думать, что это уловки ее рассудка, но это оказалось бы меньшим из зол.

— Ты очень бледна, Шиа. Тебе нужно поесть, — осторожно предложила Рейвен, зная из своего опыта, какая это может быть щекотливая тема.

Шиа с трудом сглотнула. Она испытывала головокружение и слабость. Возможно, это было неправильным, возможно, не имело отношения к Жаку.

— Я знаю. Только не могу сделать. Понимаю, рано или поздно примирюсь с этим, но еще слишком все свежо.

— Ты не можешь представить, как кусаешь кого-то за шею? — Рейвен мягко рассмеялась. — Я тоже не могу этого. Мерзость. Хорошо… — она покраснела, светло-розовая окраска распространилась по ее сливочной коже. — У Михаила есть способ сделать это… — она затихла.

Шиа тоже покраснела.

— Да, я знаю, что ты имеешь в виду. У Жака тоже есть такая же способность, кажется. — Рукой снова обхватила оружие и постаралась успокоить стук сердца.

Ее рот пересох от страха.

Шиа украдкой поглядела на Рейвен. Она мирно свернулась, почти безмятежно. Шиа тихо выругалась. Что-то было неправильно, она знала это глубоко внутри, но не могла объяснить это себе или Рейвен.

— Ты когда-нибудь пыталась оставить Михаила?

Рейвен взглянула, пораженная. Губы изогнулись в мягкой улыбке.

— Ты не можешь оставить Спутника жизни. Во-первых, он знает, о чем ты думаешь, во-вторых, может найти тебя везде, куда бы ты ни скрылась. Кроме того, ты не сможешь долго быть вдали от него — это слишком болезненно и физически, и мысленно. Если ты оставишь Жака, то, что чувствуешь сейчас, не прекратится, а только ухудшится. Ты не можешь оставить его Шиа. И должна понять, как жить с ним.

— Я знаю. В действительности мне и не хочется уезжать, — согласилась Шиа.

Она почти рыдала. Ощущение темной недоброжелательности становилось сильнее, но она не могла объяснить, откуда это знала. Чувствовала, что запуталась. Шиа хотела видеть Жака рядом, но этот мир был таким пугающим и странным. А она не совсем понимала его.

Рейвен немедленно вскочила на ноги и обняла Шиа, неправильно истолковав ее бедствие.

— Он не причиняет тебе боль? — Она осмотрела раны и синяки на шее Шиа. — Это сделал он?

Застенчиво, Шиа поместила свою руку на горло, чтобы скрыть следы.