Страница 29 из 67
Он успел уже многих потопить и теперь, в каске, держа в одной руке голую шашку, в другой револьвер, обращается к нам с речью:
-- Жидовня! Всех вас надо с корнем убить, детей, молодых, да и стариков изрубить.
Я со слезами умолял его о пощаде.
Доказывал нашу невинность.
Грозя мне револьвером, он ответил:
-- Я со Струком не считаюсь, я сам по себе. Если дадите мне100 000, оставлю вас в живых.
Мы обещали собрать, и он ушел.
Все, как один человек, решили отдать до последней копейки, искупить себя от смерти, и тут же собрали некоторое количество денег и выбрали специальную комиссию.
Спустя полчаса вошел Струк.
Я обратился к нему с приветственной речью, обещал за всех ему повиноваться, разъясняя ему, что мы невинные страдаем и являемся козлом отпущения.
Мы не коммунисты, ведь виновные удрали все до одного.
97
Он ответил:
-- Погром постараюсь прекратить.
12-го апреля
Еврейские женщины поодиночке, как бы крадучись, стали появляться на улицах. У меня в доме собралась комиссия. Струк потребовал денег для содержания армии. Ему дали 30 000 рублей и предводителям его, Кравченко, Фещенко и другим, по 5000 рублей, всего 60.000 рублей.
13-го апреля
Погром принял хронический характер.
По всем домам бандиты продолжают свое действие, бывают единичные случаи убийства и бросания в реку, получаются сведения о погромах из окружающих деревень. В Гацановичах крестьяне убили старика, жену его и дочь. В Кошовке отца и сына, в Нагарцах подожгли еврейский дом и загнали туда евреев...
14-го апреля
Кравченко прислал новое требование:
"Негайно доставити 25.000 рублей, а то будете считаться нашими ворогами и каратись по часу войскового стану".
Мы собрали.
Послали к нему с деньгами делегацию.
Он ответил, что фактически "хлопцам дали 24 часа погулять, но хлопцев нельзя удержать". Все же обещал завтра выпустить объявление о прекращении грабежа.
15-го апреля
Появились на улицах некоторые евреи, удрученные, мрачные, с поникшей головой. Заметно кое-какое движение на базаре. Бандиты расхаживают по городу, проявляя свои действия. К вечеру по армии был приказ, что через час приезжает к ним делегация из Межигорья от Зеленого, обсуждать совместное наступление на Киев, и еврейским музыкантам велено встретить делегацию церемониальным маршем. Евреи, вместо исправления традиционного "седера", удрали в погреба, попрятались по норам, предчувствуя новую беду. По ночам налеты на квартиры, насилия, издевательства, грабежи.
16-го апреля
Арестовывают много невинных молодых людей, мотивируя, что они коммунисты. Ходят по квартирам со списком
98
коммунистов. Однофамильцев избивают шомполами, шашками до потери сознания.
17-го апреля
Каждая минута грозит новой провокацией. В домах делают тщательные обыски, подбрасывают ружья, потом ведут в штаб, вымогают последние гроши и забирают последние крохи.
18-го апреля
Одну еврейку тащат к реке по той причине, будто какой-то русский мальчик заявил, что эта женщина сказала: у русских будет такая же пасха, как у евреев. Целую семью тащат к реке за то, что они будто бы имеют сношение с Киевом. Канун русской Пасхи еще больше волнует нас. Собравшиеся в церкви волнуются: кто-то пустил слух, что евреи бросят бомбу в церковь. По дороге в Чернобыль возили убитых деревенских евреев, но из одной деревни вышло несколько крестьян, и побросали их в реку.
19-го апреля
Получена на имя комиссии заметка: "негайно доставити в штаб сто пар белья и пять костюмов". Беготня по всем улицам, многие отдают последнюю рубаху, ибо все увезено и разгромлено. В течение дня с трудом достали 60 пар белья и отнесли в штаб. По городу расклеены объявления о прекращены грабежа. Патрули останавливают грабителей, нагруженных тюками, говоря лаконически:
-- Знаете, приказано не грабить, ступайте.
20-го апреля
Нет минуты без волнения.
Приходят пострадавшие ко мне, заявляют о постигшем горе: у того корову забрали, у другого лошадь, у третьего подушку последнюю. По ночам творятся ужасы.
Вдруг забегает одна девушка в слезах.
-- Гвалд, с из шлехт, идин. Печатаются у Рыслина объявления о поголовном избиении евреев.
Несколько человек пошли узнать. Жена Рыслина прибегает взволнованная.
-- Евреи, спасайтесь, где можете, нашего наборщика патрули заперли в типографии и под угрозой заставляют печатать "Выдозву".
Весть облетела город.
...Новая беда, новое несчастье.
99
21-го апреля
10.000 экземпляров "Выдозвы" разослали по деревням и роздали солдатам. Мы пошли к Струку совместно со священниками и судьей. Он ответил, что грабежей больше не будет, ловить будут только коммунистов, а невинных жертв не будет больше.
22-го апреля
По городу распространяются воззвания, что жиды, капиталисты, коммунисты церковь осквернили, сами деньги делают, царя хотят. Пьяные солдаты расхаживают по городу, входят в дома, стреляют. Идут повальные обыски по ордерам, забирают последний фунт сахару и муки, изрывают штыками в погребе, на чердаках и во дворе, переворачивают все вверх дном. Сено увозят в штаб. Мальчишки русские бегают по улицам и призывают солдат:
-- Идемте, у нас на улице у русского жид прячется.
Толпой солдаты бегут ловить его.
Русские начертили у ворот кресты.
Написали: "Здесь живет христианин".
Евреев в дом не впускали.
23-го апреля
Пошел с членами комиссии к Кравченко просить о вылавливании трупов из реки. Он ответил -- Струк не разрешает, это может взволновать население, и наотрез отказал. В городе тревожно, обыски продолжаются.
Некоторых арестованных, избитых до потери сознания, за большую сумму денег удалось освободить.
24-го апреля
Многие крестьяне, пользуясь случаем, предъявляют иски к евреям. Один еврей успел из деревни Корогод удрать, а свою корову оставил у соседа-крестьянина. Теперь тот пришел в Чернобыль и заявил:
-- Слухай, Янкель, три года назад ты у меня одолжил 30 рублей и не отдал. Теперь отдай за ци гроши корову, бо вона тоды стоила 30 рублей и дай росписку, что не маешь претензии, а то у меня тут сын в армии, и он тебя убьет.
Еврей, конечно, согласился.
25-го апреля
Требуют новую контрибуцию в 40 000. Отдаем последнее гроши. Бандиты, приезжие с Межигорья, избивают по улицам, грабят. Заходят в дом, требуют:
100
-- 1000 рублей или девушку.
В городе снова паника, девушки в отчаянии согласны покончить жизнь самоубийством, но не попасть в руки насильников.
Ко мне зашел командир кавалерии Уланов, пьяный поздравил с праздником, просил одолжить пару тысяч. Рассказывает, что вчера у них в штабе разбирался вопрос, как поступить с евреями.