Гадюшник

Сара устроилась между мужчинами.

— Не представляете, как я рада вас видеть.

Все трое заговорили разом, перебивая друг друга, время от времени заливаясь смехом. Но вот веселье улеглось и начался серьезный разговор.

— Дом прослушивается, — сообщила Сара. Джейкоб немедленно сделал стойку и засыпал Сару профессиональными вопросами — как, что, где.

Когда-то подобного рода допросы приводили Сару в неистовство, но сегодня скорее принесли облегчение. Хорошо уже то, что Джейкоб здесь, дома, в Лондоне, и можно все ему рассказать, все разложить по полочкам, облечь в стройный порядок слов. Только с ним это и возможно. И еще с Джеком. Его она тоже была рада видеть — хоть небольшую часть ноши можно снять с Джейкоба. К тому же Джек заслуживает ее благодарности.

— Что ты делала все это время? Что случилось? Ты имеешь какое-нибудь отношение к убийству Катаньи и Кесслера?

Джек, явно шокированный, перевел взгляд с Сары на Джейкоба и обратно, ожидая увидеть на ее лице удивление, а на его — ироническую усмешку. Ничего подобного. На все вопросы Сара отвечала устало, но деловито. Но что более всего поразило Джека, так это заговорщический взгляд, которым они обменялись.

— Моя роль в этом деле была невелика. Я просто кое-кому кое-что сообщила. А кое-кому — так и просто ничего. Возможно, следовало поступить прямо противоположным образом — промолчать в первом случае и сказать в другом. Но получилось так, как получилось, и я не жалею. Что же касается последнего твоего вопроса, то вот тебе ответ: не знаю. Может быть.

Джейкоб был явно раздражен, Джек — озадачен.

— Ладно, можно попросить тебя снова повторить все это? — попросил Джейкоб. — Только на сей раз без загадок.

Исповедь Сары длилась десять минут. Некоторое время мужчины сидели, погрузившись в молчание и переваривая услышанное.

— А эта Кристин Вилье? Она куда делась? — наконец пожелал уточнить Джейкоб.

— Наверное, скрывается где-нибудь. Больше на моем горизонте она не появлялась. Если она передала мои слова Фиери и по его заданию убрала Кесслера, то ведь не будет же она болтаться у всех на виду, разве не так?

— А ты думаешь, это она?

— О Боже, Джейкоб, — тяжело вздохнула Сара, — откуда же мне знать? Но очень похоже на то, что она. А ты как думаешь?

— А что там насчет Джеймса Бартропа?

— Он спросил, были ли у меня какие-нибудь дела с мафией, — нахмурилась Сара. — Можешь себе представить?

— А разве не было?

— Нет. Конечно, нет, — изумленно воззрилась на него Сара. — Я рассказала Кристин Вилье про Катанью. Признаю, я надеялась, что она использует эту информацию, чтобы каким-нибудь образом его дискредитировать или даже убить. Признаю также, что я подозревала о связях Катаньи с мафией. По-моему, предположить это нетрудно. А если так, то мафии, надо полагать, не понравилось, что, опасаясь шантажа со стороны каких-то неизвестных, Катанья устроил целую резню. А уж что из всего этого воспоследовало — их дело, если, конечно, все это действительно имеет отношение к мафии. И дело Кристин Вилье. Откуда мне знать, связана она с мафией или нет. Правда, и в данном случае вероятность велика: Кристин — наемная убийца и живет в Италии. Приняв все это в соображение, я и решила рассказать ей, что мне известно. И вот — Катанья и Кесслер мертвы. Имею ли я к этому какое-нибудь отношение, откуда мне знать? Так или иначе, они на том свете, какой-то мафиози, торговец наркотиками, — в тюрьме, и всей афере пришел конец. Данте с Масами уж не вернешь, и единственное, что я могла для них сделать, так это попробовать добиться хоть какой-то справедливости. Мэттью Эрнотт и Карла Витале пока на свободе, но ведь это мелкая сошка. Так что пусть себе гуляют. Что касается Баррингтона и Джеймса Бартропа… Да, их я ненавижу. И презираю. Я считаю, что это они ответственны за смерть Масами и Данте. Не столько Баррингтон — это просто слабый человек, — сколько Бартроп. Это он стоит за всем этим делом. Судя по всему, он готов оправдать все, что случилось. Людей, конечно, жалко, считает он, но что поделаешь. Еще он говорит, что недооценил меня, и, похоже, полагает это своим единственным промахом. А теперь угрожает и пытается меня шантажировать. — Сара посмотрела куда-то вдаль. — Ни слова ему не скажу.

— Да, но он тебя просто так не оставит в покое, если думает, что ты что-то знаешь, а ему не говоришь, — мягко заметил Джейкоб.

— Естественно, — улыбнулась Сара. — Но когда он появится снова, меня уже здесь не будет.

Джейкоб и Джек разом встрепенулись и спросили в один голос:

— И куда же ты собираешься?

— В Катманду. К Эдди и Алексу, — с улыбкой ответила Сара. — Я тут посмотрела их маршрут. Сейчас они должны быть в Катманду, запасаться продовольствием. Все складывается наилучшим образом. Я послала им телеграмму с просьбой встретить меня в аэропорту. Билет уже заказан. Лечу сегодня вечером из Гэтвика, самолетом непальской компании.

Джейкоб и Джек молчали, то переглядываясь, то глядя на Сару, то куда-то вдаль, словно стараясь угадать в дымке далекий Катманду. Джейкоб заговорил первым:

— Что ж, идея неплохая. Мне будет не хватать тебя. С удовольствием отправился бы с тобой, но для таких путешествий я уже слишком стар. — Он засмеялся и искоса посмотрел на Джека. — К тому же и по дому соскучился. Пора возвращаться, пообщаться с Руби, посмотреть, как там в саду дела. Боюсь, все цветы завяли. — Вид у него был печальный. Сара порывисто схватила его за руку.

— Я вернусь, Джейкоб, хотя, может, и не скоро. Кроме тебя и Джека, у меня здесь никого не остается. И к тому же я не могу отделаться от ощущения, что чем дольше меня не будет, тем лучше. — Она улыбнулась. — Потом Эдди и Алекс отправляются в совсем уж дальние края — в Бутан, в Ладах. Туда нелегко добраться и там легко затеряться — не отыщешь. А места красивые. Просто прекрасные. Я всегда мечтала попасть туда.

— Так, может, мы отвезем вас в аэропорт? — предложил Джек.

— Прекрасно, спасибо большое. Только давайте поедем не как обычно, покатаемся немного. Мне не хотелось бы настораживать Бартропа.

— Какие проблемы! — весело откликнулся Джек. — Давно не занимался такими делами, но это как с ездой на велосипеде: разучиться невозможно.

— Посмотрим, — скептически обронил Джейкоб.

Они выехали на закате. Джек действительно не потерял хватки. По пути в Гэтвик они долго кружили по улочкам южного Лондона. Добравшись до аэропорта, Сара могла быть уверена, что хвоста не было. Она снова расцеловала мужчин. На сей раз все трое не смогли сдержать слез. Оторвавшись наконец от Джейкоба и Джека, Сара двинулась в сторону аэровокзала и, дойдя до двери, вскинула руку в последнем прощальном приветствии. Ей повезло. За ними в аэропорт действительно никто не последовал. Наружка тронулась было вслед, но доехала только до дома Джейкоба в Голдерс-Грин; наблюдатели остались сидеть в машине, в полной уверенности, что все трое находятся внутри.

Повезло ей еще и в том, что Бартроп никак не предполагал, что она опять так быстро уедет из страны. Никто и не посмотрел на нее ни на таможне, ни на паспортном контроле. Час спустя она уже была в воздухе, чувствуя, как с каждой набранной сотней метров груз у нее на плечах становится все легче. По щекам катились слезы облегчения. Через несколько часов она будет с братом и другом, а все остальное останется лишь в памяти.

Пятнадцать часов спустя. В Катманду понедельник, утро. Самолет круто пошел на посадку. Вдали белели пики гор: огромные, прекрасные — ничего похожего раньше Саре видеть не приходилось. Затем, словно нехотя, как после изнурительного сражения, они уступили место равнине. От всей этой красоты у Сары учащенно забилось сердце — она уже предвкушала, как будет подниматься в горы. Самолет коснулся земли и вскоре остановился в конце короткой посадочной полосы.

Сара отстегнула привязной ремень, поднялась и нетерпеливо двинулась к люку. Сбежав по трапу, она стремительно ворвалась в здание аэровокзала. Пока она стояла в очередях — паспортный контроль, багаж, таможня, — сердце глухо ухало в груди. Наконец все кончено. Она вышла в зал и окинула взглядом толпящуюся вокруг публику.