Страница 2 из 11
Гордыня не позволила им всем принять новый порядок, а точнее объективно отведенные места и роли. Принято считать, что нежелание прогибаться, встраиваться и мириться с неизбежным есть добродетель и даже геройство. Но так можно дойти (и многие доходят, как какая-нибудь Латынина) до апологий бандитов и террористов.
Путинский режим проводит политику, отвечающую запросам нации на восстановление российской державы, укрепление государства, поддержание внутреннего порядка, соответствующего нашей политической традиции, культивирование патриотизма. И, как прекрасно известно, противостояние режиму, борьба с ним обычно сопровождается агрессивным неприятием патриотизма, державности, государственничества.
"Несогласные" готовы часами рассуждать о "кровавой истории России", "вечной враждебности российского государства собственному народу", "рабском менталитете", "имперском синдроме" и пр. В конечном счете все они сходятся в важности, полезности и необходимости десуверенизации и принудительной "демократизации" нашей Родины. В публичных выступлениях это обычно стыдливо прикрывают расхожими формулировками вроде "сделать Россию нормальной страной". Хотя порой звучат и открытые признания, мол, сами мы никого свергнуть и ничего изменить не можем и не сможем, одна надежда на "международную блокаду" и "гуманитарную интервенцию". Кто-то из них вполне искренен и последователен в своих заблуждениях. Кто-то - и, по моему мнению, к таковым относятся герои этой книги - руководствуются нехитрым принципом "если Евтушенко против колхозов, то я за".
Что же до обслуживающих их "бесенят", суетливых жуликов, выдающих себя за политконсультантов и экспертов, всех этих литвиновичей-белковских-делягиных, то они просто зарабатывают "копейку". Если бы Кремль был менее разборчив и брезглив, и поманил их пальчиком, они бы, задрав штаны, бросились славить суверенную демократию.
Впрочем, не так уж важно, почему человек отвергает путинский режим и становится его врагом. Важно, что в текущей ситуации, он при этом автоматически становится врагом государства и нации, врагом нашей Родины.
Они сделали свой выбор. Они стали врагами. И ними нужно поступать как с врагами.
Виталий Иванов,
вице-президент Центра политической конъюнктуры России (ЦПКР)
Березовский. Гнев
"И что такого я сказал, что ты меня в террористы записал, да еще киллеров в Лондон засылаешь? Совсем крыша поехала? Нехорошо, Володя. <...> Твои прокуроры тоже вовсю стараются. На туманном Альбионе они очень хорошо потрудились и свою работу, можно сказать, практически завершили. Теперь в Бразилию и Францию потянулись. Поэтому меня их журналюги на разрыв испытывают. <...> Если совсем хреново станет, позвони или напиши. Не стесняйся. А можешь и гонца прислать. Лучше кого-нибудь из наших старых знакомых - Сурка или Бороду, на худой конец Валю-Таню. <...>А вообще, забей на все, не парься. Может и пронесет."
Если вы думаете, что приведенные выше строки взяты из какого-нибудь низкопошибного боевика, где идет разговор "по понятиям", вы сильно ошибаетесь. Это - цитата из открытого письма обладателя нескольких высших образований, доктора наук, автора множества научных работ, члена-корреспондента РАН, члена Международного научного общества по теории принятия решений, основателя Международного научного фонда, рыцаря ордена Св. Константина и обладателя Золотого креста, бывшего депутата и президентского советника Бориса Абрамовича Березовского. Письмо написано президенту Российской Федерации Владимиру Владимировичу Путину и логически продолжает многотомную историю отношения Бориса Березовского к российскому президенту.[1]
Акакий Абрамович Березовский
Образ Бориса Абрамовича Березовского в новейшей российской истории - один из самых одиозных и легендарных. Демонический и вездесущий Березовский, "Абрамыч", главный олигарх, "лондонский сиделец", враг ?1 российского президента, "Серый кардинал", спонсор и идеолог цветных революций, БАБ, окутанный флером тайных убийств, радиоактивных элементов и чеченских эмиссаров, "крестный отец Кремля" и "отец русской демократии". Очередное интервью Березовского о том, что "недолго уж осталось", заявление очередной страны о том, что она не испытывает страстного желания видеть миллиардера в числе своих гостей, или очередной запрос об экстрадиции политбеженца по причинам вполне уголовным - стали последние годы неким неизменным дополнением к информационному меню. Нечто вроде десерта - есть уже не хочется, но когда не подали - остается ощущение незавершенности. Свой имидж Борис Абрамович поддерживает, надо сказать, мастерски - любое его появление в информационном поле носит истеричный, скандальный и провокационный характер и напрочь смывает сонливость и умиротворенность у слушателей и зрителей. Не заметить его невозможно, не запомнить - сложно. Образ умудренного опытом и тайным знанием провидца, которому открыты все подспудные пружины и веревочки, и который с трудом сдерживает благородное негодование, поскольку - человек воспитанный и к тому же академик (см. выше). Однако - столь ли благородно это негодование, и пытается ли Борис Абрамович сдержать его, находясь не в поле зрения камер?
В сентябре 2000 года директор Института групповой и семейной психотерапии Леонид Кроль начал публиковать в "Новой газете" серию психологических портретов самых известных деятелей России конца ХХ - начала XХI века. Первым в очереди, естественно, оказался Борис Березовский. Л.Кроль увидел в нем героя гоголевской "Шинели", Акакия Акакиевича, добравшегося до вершин общества, но сохранившего в себе все комплексы "маленького человека" и пытающегося эти комплексы компенсировать. "Борис Березовский, эдакий Чарли Чаплин нашего времени", - говорит о нем психолог.
"Лысина, вопросительный знак фигуры, шея - вперед, - все же не герой-любовник, несмотря на запал. <...> Народная молва видит в нем фигуру серого кардинала. Образ плута, обманщика, лгуна и интригана так часто всплывает, что, кажется, инициирован им самим. Зачем? А чтобы было, говорилось, звучало, напоминало въедливо и неиссякающей нотой - как надоевшая реклама, как бесконечная цитата самого себя. <...> Антигерой, владелец отрицательного обаяния. Страсть: "Относитесь ко мне, не будьте равнодушны, лучше ненавидьте, но не будьте холодны!". "Мне - холодно, я бываю бесчувственен, уж лучше гореть в пламени, чем переживать этот холод безразличия и нечувствия!".[2]
Боязнь оказаться не у дел, остаться за бортом политической жизни, стать незаметным - один из самых серьезных страхов Березовского. Еще в 2000 году, отвечая на вопрос, почему он уходит из Думы, Березовский сказал: "Я не хочу быть статистом"[3].
Пламенное желание Березовского добиться значительности и влияния оттуда же - из детских комплексов и страхов: "Опасливость ребенка, которого не принимают в песочницу. Его мечты - как он всем им покажет. И какие игры мог бы он им в песочнице предложить, если бы взяли..<...> А вот жажда власти сжигает всерьез. Отчаянно верит, по-мальчишески страстно, в достижимость самой-самой власти - стать Президентом России. На всякий случай идет по многим дорогам сразу"[4].
Принято считать, что уже в середине девяностых Березовский был одним из самых значимых персонажей российской политики, вхожим во все кремлевские кабинеты вплоть до самых высоких, и уже тогда стал тем самым "великим и ужасным" БАБом, миф о котором так тщательно культивируется до сих пор. Однако, вот, что говорит о нем тогдашнем, образца середины 90-ых, Марина Юденич: