Осел и морковка

Во дворе была собака, но для Армандо это никогда не было препятствием. Стоило ему глянуть на пса, как тот, поджав хвост, нырнул в свою будку, ни разу даже не гавкнув. Сеновал к их счастью располагался не над коровником, а над конюшней. Он с трудом затащил бесчувственную девицу в самый дальний угол, уложил на свой плащ и осмотрел.

Да, дела. Ему приходилось сталкиваться с перегоревшими ведьмочками. Сейчас Армандина была к этому близка, как никогда. Но в ее ситуации не все складывалось катастрофично, средство излечения было Армандо хорошо известно, а главное доступно.

Он активировал амулет отвращения. Теперь, если кому и придет в голову залезть на сеновал, то он передумает, едва войдет в конюшню.

Обезопасив таким образом себя и девушку от не вовремя явившихся хозяев, Армандо решил не терять времени даром. Чем раньше лечение начнется, тем эффективнее будет. Стащил с нее платье и залюбовался. Растрепанная, измученная, несчастная, она все равно была удивительно привлекательна.

В сумерках она казалась нежным цветком, сорванным и брошенным. Ее хотелось оберегать, холить и лелеять.

Да, писаной красавицей не назовешь, но кто и когда определил, кого считать прекрасной? Если она и впрямь любила своего Антонио, тот был счастливцем.

Армандо потянул завязки на ее панталонах, и тут девушка вздрогнула и открыла глаза. Ну вот, домечтался. Зачем он ждал? Если сейчас начать с ней объясняться, лечение можно будет уже и не начинать. А она уже что‑то сообразила и стала его отталкивать.

Армандо склонился к розовым пухлым губкам и зашептал горячо:

— Не надо, Армандина, не сопротивляйся. Я хочу тебе помочь.

Если честно, этот Лиселио мне был нужен не больше капитана Лапунды, но сказал правильно: гармонизация каналов силы — это то, без чего я потеряю свой дар. Поэтому отбиваться я не стала. Пусть лечит, раз уж на то пошло. Но как только появится хоть малейшая возможность смыться, смоюсь. Он маг, и этим все сказано.

А длинный все ласкал меня, все целовал, все гладил в разных местах, и на место обычной апатии постепенно пришло возбуждение. Я стала ему отвечать, сначала нехотя, а потом и с неизвестно откуда взявшимся энтузиазмом. Демоны! Этот длинный, тощий, невыразительный парень оказался роскошным любовником! Стыдно сказать, но даже с Антонио мне не было так хорошо. Я с трудом сдерживала рвавшиеся из груди кошачьи вопли, чего муж никак не мог от меня добиться.

Или это так сказывается лечение? Все же мне почти сразу стало гораздо лучше: головная боль прошла, да и в целом, если правду сказать, состояние стало просто великолепным. Конечно, оценить это я смогла только по завершении процесса, потому что во время мои мозги где‑то отсутствовали.

Надо признать, Лиселио проявил определенный такт. Как только к нему вернулась способность владеть руками, ногами и связной речью, он подал мне мою сумку и помог одеться. Не захотел смущать. Это ему плюс.

Затем мы дремали рядом, завернувшись в его плащ и стащенное из трактира одеяло. Он объяснил, что с сеновала удастся выбраться не раньше ночи, и предложил пока выспаться, все объяснения отложив на потом.

Поначалу крепко заснула. Еще бы — потеряла столько сил! Но когда солнце перешло за полдень, проснулась. Сработали внутренние часы. Во дворе ходили люди, лаяли собаки, гремели ведра и звенела упряжь. Деревенская усадьба жила своей жизнью.

К нам никто не совался. Лиселио предупредил, что на сеновале сейчас стоит отвращающее заклятие, и я ему верила. Некое шестое чувство, свойственное ведьмам, подсказывало, что сейчас я в безопасности.

Самое время спокойно полежать и подумать.

Я, конечно, от него сбегу. Но надо же выяснить, откуда он меня знает и как так случилось, что он меня подобрал и спас. В том, что именно спас, сейчас у меня не было ни малейшего сомнения.

К спасителю следует испытывать благодарность, но меня грызли сомнения. Зачем он меня спас? Для чего? Он маг, это не подлежит сомнению. Так вот, не хочет ли он обзавестись личной ведьмой для подкормки?

Тут я категорически против. Не такой уж он подвиг совершил, чтобы расплачиваться за него своей свободой. Из трактира я выбралась сама, до деревни сама добежала… Он меня спрятал на этом сеновале и…, скажем, гармонизировал состояние моих каналов силы. Не ошибусь, если скажу, что он получил от этого удовольствие, да еще и силой дармовой разжился.

Так что я ему ничего не должна.

А вот оставить невыясненным то, откуда он все про меня знает, я не могу. Это опасно. Так что останусь с ним, пока все не выясню. Лиселио, как мне кажется, сам не в ладах с законом, поэтому выдавать меня не станет, но вот если его поймают… Я должна знать, какими сведениями он сможет поделиться с дознавателями.

От этих мыслей мне одновременно захотелось в туалет, есть и пить. Если последнее желание проявлялось тихим бурчанием в животе, то первое заставило меня ерзать и разбудило спящего мужчину.

— Детка, ты что, писать хочешь? — беззастенчиво спросил Лиселио, — сходи, вон, в уголок, я смотреть не буду. Мне, кстати, тоже хочется, так что давай, не тяни. Потом, чтобы не воняло, просто разложу все до первоэлементов.

Ну вот что с таким делать будешь? Кокетничать? Мол, я не такая, я на горт дороже? Так и описаться недолго. Встала, отошла в уголок, присела, задрав юбки. Лиселио, как и обещался, не смотрел. Повернулся лицом вниз и даже прикрыл голову полой плаща.

Когда я поднялась, мы поменялись местами, а затем на одно мгновение жутко завоняло мочой и тут же прекратилось. Силен! Разложение на первоэлементы считается очень энергоемким заклинанием, не всем дано. Сейчас он должен быть совсем без сил.

А может, он это устроил, рассчитывая на то, что я его снова подкормлю? Напрасно, он мне никто, а снабжать первого попавшегося мага энергией через постель я не обязана. Зря, что ли, сбежала с государственной службы? Главное, чтобы не попытался применить силу, а то мало ли что…

Лиселио вернулся и сел рядом, не дотрагиваясь до меня. Выгреб откуда‑то свою сумку и добыл из ее недр здоровый кусок немного зачерствевшего хлеба и кружок деревенской колбасы. Переломил все пополам и вручил мне:

— Ешь!

Отказываться я не стала: взяла хлеб и колбасу, откусила. Вкусно. Еще бы попить… Он будто бы услышал мою мысль: протянул мне фляжку с водой.

— Пей, свежая, я ее в здешнем колодце наполнил. Маловато, но уж сколько есть. Попозже попьем вволю.

Взяла фляжку из его рук и взглянула на парня с благодарностью. Не сказать, что меня совершенно не смущало создавшееся положение, но он делал все, чтобы нам обоим было комфортно. Хотя о каком комфорте речь на чужом сеновале?

После импровизированной трапезы он предложил еще поспать. Все равно, выбраться отсюда до ночи не удастся, а шуметь нельзя. Если хозяева услышат голоса, никакое отвращающее заклятье им не помешает проверить, кто тут поселился. А так как меня наверняка ищут…

Я только поинтересовалась, куда он полагает направиться ночью. Парень улыбнулся и сообщил, что тут недалеко у него есть местечко, где можно пересидеть поиски. Вряд ли они продлятся больше декады. Придется идти по лесу, но ведь это меня не пугает?

Ночью в лесу? Ха, он слишком хорошего обо мне мнения. Зверей я не боюсь, ведьму ни один не тронет, кроме комаров, но ночью их нет. А вот бездорожья… В темноте наступить не туда и сломать ногу мне не улыбается. Луна сейчас яркая, но все же не солнце.

Но если других вариантов нет, то я принимаю его щедрое предложение. Пересидеть под носом у стражников — самое то. Бежать не впереди погони, а за ней. Этот Лиселио не дурак.

Так что постараюсь по лесу идти аккуратнее. Переоденусь в форму для практических занятий, она с брюками. Неприлично, конечно, но меня никто, кроме Лиселио, не увидит, так что плевать. В общем, идем отсиживаться.

Приняв такое решение и сообщив о нем своему товарищу, я откинулась на одеяло и мгновенно заснула без задних ног.

Проснулась когда было уже темно. Хотела встать и что‑то сказать, но Лиселио приложил палец к моим губам: "Тс — ссс"…