Осел и морковка

Но так как я ни в чем не нарушала его указаний и не отказывала ему в близости, то придраться он не мог и от этого ходит еще более злой.

Так как завтра никуда двигаться было не надо, капитан решил отдохнуть так, как это понимают военные. Накупил вина и велел доставить его в наш номер вместе с закусками. Решил наверное, что оно заставит меня раскрепоститься и возбудиться… Три ха — ха!

Увидев корзину с бутылками, я поняла: теперь или никогда. Под предлогом, что мне нужно освежиться и переодеться, спряталась за ширму, за которой стояла бадья с водой для мытья, и призвала свою сумочку.

Достала оттуда пару довольно неприятных, но в целом безопасных зелий и поместила по дозе в специальные капсулы, их же спрятала в рукава. Стоит капсулам попасть в жидкость, как они мгновенно растворятся и зелья смешаются с напитком. Одно давало глубокий спокойный сон на десять часов, другое вызывало спутанность сознания, вернее, воспоминаний. Человек не помнил, что было с ним непосредственно за трое суток до принятия зелья. Эффект временный, декады не пройдет, как память вернется, но мне хватит за глаза чтобы убежать как можно дальше. От Гермса до границы с Мангрой четверо суток пешего хода, если судить по карте.

Никаких сильных зелий я применять не стала. Не хватало еще, чтобы меня разыскивали за отравление капитана Лапунды. А так… Он сам виноват.

Контракт‑то не подписан.

Самым трудным будет отвести глаза всем, кто присутствует в трактире. Сегодня там сидят не только посторонние, помощники капитана тоже решили отпраздновать день отдыха. Это усложняет задачу, знакомые хуже поддаются таким заклинаниям. Придется усилить воздействие. Меня не должны запомнить.

Надо будет не только активировать личину, но и заклинание незаметности кастовать, а на него готового амулета у меня нет. Это плохо.

Мага всегда можно выследить по остаткам его энергии, они строго индивидуальны. Ведьму так не проследишь, она оперирует силой, разлитой в природе. Значит, придется пользоваться ведьминскими навыками, не включая резерв мага. Только вот сложное плетение таким способом создать и удержать очень трудно. Ну что ж. Будем надеяться, я справлюсь.

Не зря я столько готовилась и продумывала каждый шаг. Первый этап прошел как по нотам. Капитан угощал меня вином и пил сам. Я же только делала вид, потихоньку испаряя драгоценные напитки. Не хватало еще опьянеть невовремя.

Зато вид делала, любо — дорого! Болтала, смеялась, размахивала руками… В какой‑то момент ловко зацепилась браслетом — маячком за нагрудный знак капитана, который он снимал только в постели, сильно дернула и завопила: "Ай!"

Со слезами на глазах показала Лапунде капельку крови, выступившую из‑под острого края браслета. Он запаниковал и поспешил снять травмоопасную штучку, вслух успокаивая себя, что теперь‑то я никуда от него не денусь. Столько дней спала с ним, считай, прилюдно, по крайней мере каждый вечер удалялась в общую спальню. Так что если я, как все нормальные девушки, боюсь позора…

Я согласно похлопала глазками, но в душе зло хихикнула. Пусть тешится иллюзиями. Главное, что браслет он с меня снял. А для ведьм, да и для магичек проведенная вместе ночь — еще не повод для знакомства.

Стоило ему отвлечься, чтобы убрать ценности, как обе капсулы нырнули в его бокал. В начале вечера, пока капитан не был пьян, я бы не решилась на такое: он бы почувствовал в вине вкус зелий, хоть и слабый, но читаемый. Сейчас же выпьет и не поморщится.

Так и случилось. Ансельмо Лапунда осушил очередной бокал, глупо улыбнулся, рухнул на кровать, и захрапел что есть мочи.

Ура! Все получилось. Впереди у меня есть десять часов, чтобы убраться отсюда подальше.

Удача была на моей стороне. Капитан спрятал браслет в свой сундук и забыл его запереть. Я тут же достала оттуда обе мои сумки, запихнула в большую мантию и одеяло на всякий случай (я запасливая), надела платье, которое берегла для особых случаев, прикрепила к нему свою брошку с личиной и активировала ее.

Все. Пора бежать.

Проходя мимо зеркала, я кинула взгляд: оттуда на меня сердито смотрела черноволосая смазливая девица. Отлично, все работает. Потрясающий амулет сделал Антонио. Обычно личина в зеркале не отражается, но ему удалось это обойти.

Оставалось самое трудное: пройти через трактир и выбраться на улицу. Я сплела полог незаметного, набросила на себя и спокойно пошла к выходу. Сейчас на меня обратит внимание только тот, кто со мной столкнется.

Демоны, не ожидала, что короткий путь со второго этажа до ворот станет для меня таким длинным. Все получалось, никто не обратил на меня ни малейшего внимания. Всего‑то три раза пришлось переждать, пока очередной пьяница пройдет от стойки к столу и обратно, а у самых дверей сделать пару шагов в сторону, чтобы пропустить нового посетителя.

В центре зала наливались пивом помощники Лапунды и громко обсуждали своего командира и бедную девчонку, попавшую в его сети. По их компетентному мнению он себя еще не показал, поэтому девчонка, то бишь я, еще не сбежала. В крепости же Лапунду знали как прижимистого до скупости домашнего тирана. Такой жену не бьет, он ей мозг ест с нудной регулярностью. Это я правильно сбежала. Капитану просто повезло: с его характером при жене — ведьме он бы не зажился.

К моему удивлению вояки были уверены, что любовница капитана и прикомандированный к ним маг — два разных лица. Ну что ж, пусть остаются в заблуждении, не мне их разубеждать.

Не снимая полога незаметного, я прошла мимо. Все пока шло хорошо.

Вот только никогда бы не подумала, что окажется так трудно держать это плетение и одновременно питать его силой разлитой в воздухе магии. Не зря ведьмы предпочитают подобные заклинания привязывать к амулетам.

До ворот я дошла твердым шагом, а за них вышла уже шатаясь, но заклинания не бросила. Надо отойти на безопасное расстояние, тогда уж….

Да, ведьмы не расходуют силу, ее у них просто нет, но вот каналы используют свои. Теперь я знаю, почему мы избегаем сложных плетений: они давят и мнут те пути, по которым ведьма перераспределяет потоки магии. С каждой секундой мне становилось все хуже. Голова раскалывалась, в глазах темнело, ноги заплетались. Хуже чем при тяжелом похмелье. Хвала богам хоть не тошнило, и то хлеб. Мне бы сейчас заползти куда‑нибудь в укромное место и помедитировать, заняться гармонизацией потоков и восстановлением каналов, а я вместо этого бегу и не могу остановиться.

Наконец держать полог стало невмоготу и я его отпустила. Эх, надо было осторожно, аккуратно, а у меня вышло просто бросить. Если в течение суток я не займусь своими каналами, то прощай, ведьминская доля. Не лучше ли было остаться с Лапундой и не выделываться?

Стены Гермса остались позади, начались предместья. Сколько же времени прошло с тех пор, как я выбралась из трактира? Должно быть не больше часа, а такое чувство, что я бегу уже несколько суток.

Солнце еще не встало, но уже осветило горизонт золотистым светом, когда я все же остановилась. Надо передохнуть, иначе мне хана.

Вдали насколько хватало глаз расстилались поля, но вдоль дороги стояли дома. Деревня. Сошла с дороги, спряталась в растущий у чьей‑то калитки пышный куст и прислонилась к забору.

Мыслей в голове не осталось, я была уже готова соскользнуть в забытье, как вдруг меня подхватили чьи‑то руки. Полузнакомый голос прошептал в ухо:

— Нельзя же так, девочка. А если бы меня не встретила? Так бы и померла, бедняжка?

На слова незнакомца я отвечать не стала. Не потому, что мне нечего было сказать, просто язык не ворочался. А он подхватил меня на руки и понес куда‑то. Тут‑то сознание решило, что сделало все возможное, и удалилось.

Я пришла в себя оттого, что нахальная травинка лезла мне в нос. Чихнула и уставилась на парня, сидевшего рядом.

Я его знаю. Это он пытался мне предложить выйти за него вместо армии. Лицо не запомнила, но эти длинные руки и ноги никуда не спрячешь. Да и голос… Голос я узнала.