Песня ночи

— Как все запутано! — воскликнула Каролина. — И что же, они разобрались, кто есть кто?

Рамон усмехнулся:

— О да, конечно, разобрались. Филипп Второй, дядя той самой донны Анны, велел арестовать человека, который уже вроде бы и признался в том, что он и есть настоящий Себастьян. Донна Анна бросилась на колени перед дядей и со слезами умоляла пощадить несчастного. Ей было отказано, и сын принца — то ли законный король, то ли внук кухарки, теперь уже не узнать, — был удавлен.

— А донна Анна?

Дон Рамон поморщился:

— Ее дядя, ставший королем, прогневался на нее за то, что она опозорила его, якобы влюбившись в сына простолюдинки. Он запер ее в монастырь и лишил всех привилегий, полагавшихся ей по праву рождения.

Каролина зябко повела плечами. Судьба донны Анны действительно оказалась незавидной. Но гораздо больше ее занимали близнецы.

— И все-таки, узнал ли мир когда-нибудь правду о двух братьях?

— Никогда. Эта тайна так и остается одной из самых мрачных тайн в истории моей страны. Кто же погиб — самозванец или король? Непостижимая загадка!

— Кого же из двоих любила донна Анна? — пробормотала Каролина.

Страшная мысль поразила ее: «А что, если донна Анна любила обоих? Что, если они были настолько похожи внешне и характерами, что она не в силах была разделить их в своем сознании?»

Каролина почувствовала, что краснеет. Вино ли было тому причиной или рассказ испанца?

— Трудно представить, что они могли быть так… похожи, — запинаясь, проговорила она.

И вновь на ум приходила параллель — Келлз и дон Диего. Тряхнув волосами, словно желая освободиться от навязчивых мыслей, Каролина проговорила:

— Дон Рамон, я с радостью провела бы с вами весь день, но мне пора домой.

— Конечно, донна Каролина.

Испанец встал и галантно предложил ей руку.

«Он неспроста избегает называть меня сеньоритой, — подумала Каролина. — Не желает признавать мой брак с Келлзом». В Порт-Рояле это могло ее раздражать, а здесь, странное дело, нисколько. Почему? Возможно, потому, что она, как несчастная донна Анна, находилась в весьма щекотливом положении. Она потеряла того, кого любила, но на смену ему явился двойник, человек с иными воспоминаниями, с иным прошлым.

Двойник, повторила про себя Каролина. Всего лишь двойник. Еще одна прихоть судьбы — или ее жестокая шутка?

Дон Рамон проводил Каролину до дверей дома.

— Я возьму вас как-нибудь на прогулку в горы, — пообещал он. — Вы любите ездить верхом?

Каролина ответила, что любит.

— К тому же вы не видели и половины города, — добавил испанец. — Я покажу вам остальное!

— Возможно, позже.

На прощание дон Рамон поцеловал Каролине руку.

Дома же Каролину ждало разочарование — она не застала дона Диего дома. Наверное, он все еще развлекал губернаторскую дочку.

Встретились они лишь за ужином.

— У меня новые туфли, — объявила она, покружившись так, чтобы были видны ножки.

— Как я понимаю, подарок дона Рамона дель Мундо?

— Вы угадали. Он сказал, что вернется и заплатит за них, — пожав плечами, сказала Каролина. — Хотя я и возражала. Но потом подумала… быть может, вы захотите заплатить за них сами.

— Вы правы, — отчеканил дон Диего, — я предпочел бы сам заплатить за ваши туфли. И еще… Поскольку вы гостья в моем доме, я бы хотел, чтобы вы соблюдали элементарные правила приличия. Мне говорили, что до моего прибытия в Гавану дочка губернатора симпатизировала дону Рамону дель Мундо. Мне было бы приятно, чтобы между ними все продолжалось по-старому. Не становитесь у нее на пути.

Каролина усмехнулась:

— Дон Рамон — мой старый знакомый.

Дон Диего смотрел на нее во все глаза.

— Знаете ли, мы встречались до того, как я сюда попала, — продолжала Каролина. — Мы с ним вместе ужинали.

— Он ужинал с вами и вашим флибустьером? — изумился дон Диего.

— Нет, только со мной. Келлз был в отъезде. Подыскивал плантацию в верховьях Кобры.

Каролина напряженно вглядывалась в лицо мужчины, сидевшего с ней за столом. А вдруг он вспомнит?..

— Так, значит, вы возобновили дружбу, начавшуюся в Порт-Рояле, — медленно проговорил дон Диего. — Кажется, я начинаю понимать.

— Нет, вы не понимаете! — выкрикнула Каролина. — Дон Рамон обращался со мной как с леди! Если хотите знать, он единственный во всей Гаване относится ко мне как к настоящей леди!

— Разве я не…

— Вы повалили меня на кровать, едва увидели!

— Стоит ли напомнить вам о том, что вы были совсем не против?

— Но вы же знали, что я ошиблась! Вам должно быть стыдно!

Дон Диего словно ощупал ее взглядом.

— Полагаю, нет ничего постыдного в наслаждении столь прекрасным телом, — медленно проговорил он.

Так вот, значит, что она для него: просто женская плоть! Он смотрит на нее лишь как на источник плотских утех, и ему нет дела до женщины по имени Каролина Лайтфут, до женщины, которая любит его — или его двойника, что одно и то же! Любит так, что готова за него жизнь отдать! Любит в нем все: его голос, его дыхание, его жесты… Каролина чувствовала себя так, будто ее ударили по лицу.

Пошатываясь, она встала и повернулась к дону Диего спиной. И тотчас же услышала его голос:

— Вы останетесь за столом и поужинаете со мной, госпожа Лайтфут. Я не хочу ужинать в одиночестве.

Каролина с угрюмым видом села за стол и уставилась в свою тарелку.

Дон Диего снова заговорил. Причем так непринужденно, будто знал Каролину уже много лет. Он рассказывал о том, где был и чем занимался, о том, как общался с губернатором, как ему показали форт Ла-Фуэрса, которым его назначали командовать до получения дальнейших указаний из метрополии. Дон Диего был до мозга костей испанский гранд, и Каролина понимала, что он говорит с ней по-английски лишь из вежливости.

«Все верно, — говорила она себе. — Этот человек — действительно дон Диего из Кастилии». Сердце молодой женщины словно истекало кровью, она отказывалась принять очевидное.

— Вы не будете скучать по Испании? — в задумчивости проговорила она. — Не будете ли вы чувствовать себя здесь… точно в изгнании?

— Странно, что вы меня об этом спрашиваете. Я ведь оказался здесь по воле судьбы, которая неисповедимыми путями ведет меня к цели, хотя, клянусь жизнью, я еще не знаю, что это за цель.

— Вы говорите загадками.

— Да, наверное, именно так это звучит. Я родился лишь вчера, сеньорита Лайтфут. Хотя я действительно Диего Вивар, — поспешил он добавить.

— И что это значит?

— Это значит, что на «Санто-Доминго» я был с секретной миссией нашего короля. Галион, на котором я плыл, захватили пираты. Во время боя я был ранен, серьезно ранен в голову.

Он прикоснулся к шраму. Узкий розоватый рубец, почти скрытый волосами, едва виднелся у него на лбу. Каролина лишь сейчас увидела этот шрам.

— Ранение в голову? — переспросила она, глядя на дона Диего с напряженным вниманием.

— Да. И из-за ранения что-то случилось с моей памятью.

— Вы не можете припомнить некоторые события?

Дон Диего вздохнул.

— Все, что касается настоящего, я помню прекрасно, но из прошлого — ничего. Похоже, я всю жизнь прожил в Гаване, потому что не помню, как попал сюда и что было до этого. Но, конечно, — добавил он, пожав плечами, — обо мне многое известно другим. Губернатор получил письмо, где обо мне сообщают. И те, кто доставил меня сюда, вполне признают во мне дона Вивара.

Каролина смотрела на собеседника, затаив дыхание.

— Итак, — медленно проговорила она, — теперь я знаю то, чего вы до сих пор мне не говорили. По вашим же словам, вы родились лишь вчера. Вы знаете о себе лишь то, что вам сказали другие, и вы ни малейшего представления не имеете о том, кто вы на самом деле.

Глава 22

Дворец губернатора

Гавана, Куба

Благодаря своей осанке и непринужденным манерам Пенни уже на следующий день добилась права называться домоправительницей. Теперь под ее началом находились слуги, и лишь незнание испанского мешало ей немедленно приступить к выполнению своих обязанностей. Губернатор был очарован рыжеволосой красоткой и в первый же вечер предложил ей поужинать с семьей. Марика, однако, разозлилась и отправилась спать голодной. Губернатор, бегло говоривший по-английски, оказался прекрасным собеседником. Таковой же ему показалась и Пенни, поразившая его своими смелыми взглядами на жизнь. В конце концов губернатор во время ужина объявил, что отныне она будет вести хозяйство в доме и сидеть за столом вместе с ним и его дочерью. Интересно, думала Пенни, как это понравится Марине?