Страница 27 из 30
Раньше, чем дежурный крейсер успел выйти из гавани и броситься за ним в погоню, -- от него на горизонте остался только легкий дымок...
Эскадра была так настроена, что этот случай "великолепного нахальства", оставшегося безнаказанным, возбудил только общее веселье и дал повод к целому граду добродушных острот по адресу "Бороды". Должно быть, так же почтительно-фамильярно пересмеивались между собой солдаты старой гвардии Наполеона, когда ему случалось не попасть ногой в стремя.
-- Говорят, "Дедушка" прямо озверел! -- Действительно -- промазал! -- Это ли не обида? -- Все предвидел, везде задал ходу, всех расшевелил, и вдруг -- под самым носом!.. -- И на старуху бывает проруха!.. -- зубоскалила толпа, всегда счастливая, если ей удастся подметить промах ее идола...
Приказано было впредь дежурному крейсеру с рассвета и до наступления темноты оставаться на внешнем рейде в полной готовности дать ход. Однако даже и для крейсеров выход из бассейнов был связан с высотой воды (все тот же пролив, который "не успели" углубить до войны).
Броненосцы могли выходить только в полную воду, зато в малую воду не могли выходить даже и крейсера... Если эта малая вода приходилась как раз на рассвете или при наступлении темноты, то... приказание оказывалось невыполнимым. Конечно, самое простое решение вопроса было -- держать дежурный крейсер на внешнем рейде и день, и ночь, производя смену в зависимости от высоты воды, но, с другой стороны, это значило бы еженощно подставлять один из своих крейсеров под атаки неприятельских миноносцев. А крейсеров было не так много... Адмирал разрешил эту дилемму весьма удачно. В промежутке между "Шилкой" и затонувшими японскими брандерами, которые, как я уже говорил, образовали собой Риф, выступающий из-под Золотой горы, он затопил еще пароход "Эдуард Барри". Получилось нечто вроде мола, за которым на мертвых якорях были поставлены бочки.
К этим бочкам, с носу и с кормы, швартовился дежурный крейсер. Здесь, в значительной степени огражденный от мин подводным бруствером, он стоял, не ворочаясь, вне зависимости от ветра и переменного приливо-отливного течения, бортом в море и носом к единственному выходу из-за нового мола, всегда готовый, смотря по обстоятельствам, либо встретить наступающего врага всей силой огня своей артиллерии, либо, отдав швартовы, преследовать его при отступлении. Это было отлично придумано... Казалось бы, так просто, так естественно, а ведь вот никому до сих пор не пришло в голову!..
24 марта с Золотой горы донесли о появлении на горизонте "собачек". В дежурстве на внешнем рейде держался "Баян". Всем остальным крейсерам приказано было развести пары, но выход не состоялся. "Собачки" только показались и сейчас же ушли. Погода портилась. 25 марта почти круглые сутки шел дождь, а 26-го надвинулся густой туман. Неприятеля не было ни видно, ни "слышно".
29 марта в дежурстве была "Диана". Весь день пробродили близ Артура, высматривали, слушали... -- ничего! (Дежурство все еще было только дневное и бродячее, так как серьезная работа по укладке мертвых якорей и постановке бочек, к которым должен был швартовиться дежурный крейсер, еще не была закончена.)
29 марта погода окончательно исправилась, и на 29-е был назначен выход в море всей эскадры для крейсерства и... обучения маневрированию.
Выход начался в 6 ч. 30 мин. утра, а к 8 1/2 ч. все уже были на рейде -- 5 броненосцев, 4 крейсера и миноносцы. В походном порядке, производя эволюции, пошли в сторону Талиенвана. Чуть тянул восточный ветерок. Небо -- ясно. Горизонт -- чист; и, благодаря прозрачности воздуха, видимость огромная. Крейсера шли дозором. Напрасно, однако, с наблюдательных постов, устроенных под самым клотиком мачт (тоже по недавнему распоряжению адмирала), наблюдали окрестность самые опытные, отличающиеся "морским глазом", сигнальщики; напрасно минеры, не отрывая уха от телефонной трубки, слушали, не начнет ли потрескивать беспроволочный телеграф, -- море было совершенно пустынно. Очевидно, заслышав про выходы эскадры, никто не находил особого интереса прокладывать свой курс поблизости от Порт-Артура.
Дойдя до Талиенвана, описав затем круг к югу, в 4-м часу возвратились домой.
30 марта снова было наше дежурство. День прошел без всяких приключений, а к ночи -- обновили место -- установились на бочках за молом из затопленных судов.
Около 10 ч. вечера прибыл на крейсер адмирал Макаров со своим штабом.
Если не считать мимолетного, даже малодостоверного, появления "собачек" 24 марта, -- прошло уже две недели, как неприятель не проявлял никаких признаков деятельности.
Это не могло не казаться подозрительным, и в ночь с 30 на 31 марта все исправные миноносцы были высланы отрядом в дальнюю экспедицию -- осмотреть группу островов Эллиот, находившуюся от Артура в расстоянии 60--70 миль, которую японцы, всего вероятнее, могли избрать своей временной базой. Согласно теоретическому расчету, для выполнения задачи ночного, темного времени было вполне достаточно, но на всякий случай, если бы пришлось запоздать и возвращаться уже при свете дня, миноносцам было обещано, что для прикрытия их с рассветом выйдет в море им навстречу "Аскольд". Последний был избран адмиралом во избежание каких-либо недоразумений: пять труб (единственные на всем Востоке) лучше всякого сигнала давали возможность опознать его хотя бы в сумерках и даже ночью. Погода разненастилась. Не то -- мелкий дождь, не то -- изморось.
Только что адмирал успел обойти батареи, бросив тут и там несколько ласковых, пустых, но в боевой обстановке так много значащих, фраз команде, застывшей на своих постах, -- как "что-то увидели"... Трудно сказать, что именно, но, несомненно, в лучах прожектора Крестовой горы обрисовывались силуэты каких-то судов... Направление было от нас на SO 60R, а приближенное расстояние (принимая во внимание, что наши прожекторы до них "не хватали", и соображаясь с расстоянием до Крестовой горы и направлением ее луча) около двух миль...
Особенно мешала разобрать, в чем дело, сетка мелкого дождя, ярко освещенная прожекторами... Казалось, что подозрительные силуэты не то стоят неподвижно, не то бродят взад и вперед по тому же месту... Было 10 ч. 20 мин. вечера.
Прикажете открыть огонь? -- спросил командир...
Эх!., кабы знать! -- досадливо махнул рукой адмирал... -- Вернее всего -- наши же!.. Не умеют ходить по ночам!.. Отбились, растерялись... и теперь толкутся около Артура! И своих найти не могут, и вернуться не решаются, чтобы за японцев не приняли!.. Чистое горе!.. -- Но тотчас же, поборов свою досаду, он добавил спокойным, уверенным тоном: -- Прикажите точно записать румб и расстояние. На всякий случай, если не наши, надо будет завтра же, с утра, протралить это место. Не набросали бы какой дряни...
Видение только мелькнуло и быстро скрылось за сеткой дождя.
В 10 ч. 50 мин. вечера к югу от нас, приблизительно у горы Белого Волка, раздалось несколько пушечных выстрелов не то с берега, не то с пары миноносцев, охранявших южный бон.
Остальная часть ночи прошла спокойно. Ничего не видели, да вряд ли и могли бы что-нибудь видеть из-за ненастья.
В 4 час. 15 мин. утра, чуть забрезжил свет, адмирал со штабом уехал на "Петропавловск". В то же время с востока показался целый ряд дымков -- это возвращались наши миноносцы после удачно выполненной, но безуспешной экспедиции, никого не найдя на рейдах островов Эллиот. Возвращались, но, к сожалению, не в полном составе. Опасения адмирала оказались вполне справедливыми -- часть "отбилась и растерялась"... Неожиданно в направлении на юго-восток в дымке ненастного утра (было уже 5 ч. 25 мин. утра) замелькали огоньки; донеслись оттуда раскаты выстрелов... Опознать сражающихся за дальностью не было возможности... Однако ясно было, что дерутся какие-то мелкие суда, вероятно, миноносцы... Конечно, мы ("Диана") скорее всех могли бы поспеть на выручку, но, оказывается, адмирал, обещавший выслать крейсер, не похожий ни на один из японских, не хотел посылать "Дианы", так как ее могли бы легко принять за "Ивате"... "Аскольд" почему-то не мог выйти немедленно, а потому выслали "Баяна" (четырехтрубный), подобного которому у японцев тоже не было. На все эти перемены и распоряжения ушло немало драгоценного времени. Когда "Баян" прошел в море, мы, думая, что про нас просто забыли, не ожидая сигнала, начали отдавать швартовы, чтобы идти за ним, но, конечно, сильно опоздали. Он был уже далеко впереди, когда мы только еще выходили на свободную воду.