Страница 15 из 17
В. с е к р е т н о
В собственные руки М. Д. Бонч-Бруевичу
Считаю необходимым всячески усилить Восточный фронт. Предлагаю Высшему военному совету разработать план снятия с Западного фронта наибольшего числа частей. План этот надлежит провести в кратчайший срок. Должны пойти все боеспособные части. Железные дороги получат предписание немедленно пропустить уже идущие части на фронт и будут всемерно готовиться к принятию и перевозке новых.
Предлагаю Высшему военному совету следить за правильностью и быстротой выполнения нарядов железными дорогами. О промедлениях председателю Высшего военного совета докладывать мне.
Ответственность за скорейшее исполнение плана возлагаю на Высший военный совет.
Письмо Ленина в Высший Военный Совет от 10 августа 1918 года.
Наступил 1919 год. Красные орлы вели тяжелейшие оборонительные бои на подступах к Перми.
Однажды А. А. Юдин и Ф. И. Голиков выехали верхом на передовую к бойцам 3-й роты, охранявшей фланг полка. Пулеметные трели, будто дробь дятла, рассыпались по лесу. До села оставалось совсем недалеко, когда впереди показалась группа панически бегущих красноармейцев.
— Стой! Что вы делаете?! — крикнул Юдин, и разгоряченная толпа остановилась.
— Кто разрешил уходить с позиций?
— Там белых тыща!
— Хватит кровь проливать, кому надо, тот пусть наступает!
Было понятно: сдали нервы, люди потеряли голову.
Юдин побледнел, вырвал из чехла револьвер и, приподнявшись на стременах, закричал:
— Трусы! Предатели революции! Не хотите идти в село — один пойду!
И, развернувшись, галопом помчался вперед. За ним летел на своем боевом коне Филипп Голиков и командир взвода коммунист Лескин. Подлетели к околице. Как раз в эту минуту на выходе из села показалась колонна вражеских солдат. Встреча для тех и других была неожиданной. Высокий офицер, ехавший впереди колонны на коне, спросил:
— Кто такие?
Вместо ответа смельчаки ударили из наганов. Солдаты бросились врассыпную к домам и заборам села. Умчались назад красные конники целыми и невредимыми.
И. А. Ослоповский, командир батальона, впоследствии командир полка «Красные орлы». Умер в 1957 году в Москве.
Вечером комполка сердито выговаривал Александру Алексеевичу:
— Других наставляешь, комиссар, а сам куда лезешь?
— Хотел личным примером увлечь!
— Мог бы погибнуть.
— Что вы все о гибели говорите, товарищ Ослоповский, того и гляди, слезу пускать начнете.
— И не только потому, товарищ Юдин. Не только. Почему та же самая рота убежала из села? Почему?
Нервы не выдержали, началась ссора. Филипп Иванович Голиков рассказывает об этом так:
«В эту ночь мне впервые пришлось быть свидетелем ссоры между командиром и комиссаром. Я лежал на полатях, когда они начали обвинять друг друга в упущениях. Никогда такого еще не слышал. Разругались настолько крепко, что командир плюнул, хлопнул дверью и скрылся в горнице. Комиссар остался на кухне.
Время шло, никто не принимал мер для наведения порядка. Скоро рассвет, а никакие приказы еще не отдавались.
Я подумал, слез с полатей. На табурете сидит товарищ Юдин. Обхватил голову руками, смотрит в пол.
Заглянул в горницу. Там из угла в угол шагает комполка. Я вернулся на кухню, набрался решимости и говорю комиссару, что сейчас не до ссор, надо меры принимать, время-то не ждет. Комиссар словно бы очнулся. Вижу, злости у него против командира нет.
Потом я зашел в горницу и сказал товарищу Ослоповскому то же самое, что и военкому. Минут через пять товарищ Юдин тоже вошел туда, протянул командиру руку. Сели как ни в чем не бывало за стол и принялись обсуждать, что же делать дальше…»
Пермь и Глазов, Комарихинская и Селянка, Шабунчи и Чайковская, Тюфнята, Афонята, Васечата! Немало под этими городами и селами полегло наших бойцов. Не раз командиру полка и комиссару передавали по телефону угрозы: «Повесим». Для пленных из полка «Красные орлы» была уготована особая смерть, с издевкой, с надругательствами.
Красная Армия, благодаря заботам партии, Владимира Ильича Ленина, окрепнув и пополнившись свежими силами, развернула наступление. Полку «Красных орлов» был присвоен номер — 253.
С 13 июня 1919 года, после разгрома белых на участке Юмская, началось наступление. Начался обратный, победный путь.
В марте Александра Алексеевича Юдина избрали делегатом Всероссийского съезда Советов. В начале августа он был назначен комиссаром второй бригады 29-й дивизии.
Настала пора прощаться с друзьями-однополчанами. Их было много: Ф. И. Строганов — председатель полкового партийного комитета, А. М. Цеховский, М. Д. Ковригин, И. И. Басаргин, П. М. Тарских, И. А. Ослоповский и многие-многие другие.
Крепко обнялись друзья на прощанье, хотя вряд ли кто из них догадывался, что прощаются с Александром Алексеевичем в последний раз.
V. ЛЮДИ, ПОМНИТЕ!
Летом 1919 года Антанта направила Колчаку новые партии оружия, обмундирования, боеприпасов. Французская военная миссия передала две эскадрильи самолетов, одна из которых уже бомбила в августе военные эшелоны красных на станциях Курган и Лебяжье.
Колчак стремился создать боеспособные дивизии, которые смогли бы пойти в контрнаступление против Красной Армии: на каждых десять солдат приходилось почти по одному офицеру и по три унтера. Было преимущество перед Советами и в коннице. Колчак лично инспектировал армию, раздавал направо и налево кресты, повышал в чине.
В сентябре колчаковские войска перешли в контрнаступление. Ощутительные удары были нанесены тридцатой советской дивизии. Несмотря на упорное сопротивление, которое оказывали «штурмовым» казачьим войскам 2-й белой сибирской армии 262-й Красноуфимский полк, 266-й рабочий стрелковый полк имени Малышева и другие части, красным все-таки пришлось отступить; отступили и полки 29-й дивизии.
Но отступление войск Восточного фронта продолжалось недолго. Все резервы противника к концу октября были израсходованы. Попытки Колчака окружить и уничтожить советские части путем кавалерийских рейдов кончились провалом.
Закрепившись на Тоболе, 3-я Красная Армия была пополнена силами, вооружением.
В селе Мокроусово, в большом каменном доме купчихи Кетовой, расположился штаб 2-й колчаковской армии[33].
Рано утром к дежурному вошел человек в черном одеянии. Он степенно расселся на стуле и любезно попросил:
— Доложите обо мне господину полковнику Бугрову!
Унтер, дежурный, подошел к черному и впился в него глазами.
— По какому делу, откуда?
Незнакомец отвернул полу поддевки, погладил курчавую бородку и важно ответил:
— Это тебя не касается, господин унтер!
— Как, не касается?
— Да так. Веди скорее к их благородию, полковник Бугров скажет, кто я, если ты уж очень любопытен.
Унтер струсил: «Черт его знает, может, тайный агент какой!» Он повел незнакомца в штаб.
В приемной их встретил дежурный офицер. Он пренебрежительно посмотрел на пришельца, выслушав доклад унтера, сказал:
— Обождать в коридоре, в приемную не входить. Ясно?
— Так точно, — скороговоркой гаркнул унтер и быстро вышел с посетителем в коридор.
— Ты что же, знакомый полковнику будешь?
— Есть немножко, — ответил уклончиво незнакомец.
— А случаем, не от красных, не с той стороны?
32
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 50, стр. 146.
33
«Этих дней но смолкнет слава». — «Ленинский путь», 1958, № 46.