Заставь меня любить

— А ты сам?

— Я бы мог, конечно, — он сосредоточенно потер рукой подбородок, — но боюсь сказать что-нибудь такое, что тебе не понравится, или…

— Или?

— Или заставит тебя смутиться, покраснеть, растеряться, и в конечном итоге весь вечер будет испорчен.

— Ну, хорошо. — Касси подавила неловкость и, выпрямившись, подняла свой бокал. — Я скажу. Выпьем за то, чтобы ты, Джерри, вернулся живым с этой войны и прожил долгую счастливую жизнь рядом с любимой женщиной.

Он удивленно приподнял брови, и добродушно-насмешливая улыбка промелькнула на его губах.

— Обошла скользкую тему, да? — И прежде чем она успела что-либо ответить, перегнулся через стол и благодарно чмокнул ее в щеку. — Спасибо, Касси, что подумала обо мне. Для меня очень важно знать, что твое сердце со мной во всех трудностях, и ты молишься за меня.

— Да, я буду молиться за тебя, — повторила она как эхо, и по ее лицу промелькнула тень печали.

— Но ведь ты не погибнешь, Джерри, правда? Ведь ты останешься жив?

— Конечно, любимая, я останусь, жив, — попытался отшутиться он. — Разве можно представить, что когда-нибудь я перестану преследовать тебя своей несносной любовью?..

Когда они закончили ужинать и отставили чашечки с допитым кофе в сторону, оба одновременно посмотрели друг другу в глаза. Внезапно Кассандра снова ощутила то сильное волнение, которое испытала два часа назад, на берегу маленького озера. Ей вдруг стало как-то душно, перед глазами словно поплыл мутноватый, обволакивающий туман. Глубоко вздохнув, она расстегнула верхние пуговицы платья.

— Пойдем наверх, любимая?

Темные глаза Джеральда, казалось, стали еще темнее из-за призывного, завораживающего выражения, появившегося в них. Эти глаза притягивали к себе, звали, обещали. Он казался Касси необыкновенно красивым, таким, каким еще никогда не видела его за время их сложного и бурного романа.

— Знаешь, Джерри, ты какой-то особенный сегодня, не такой, как всегда, — запинаясь и краснея, проговорила она. — Знаешь, этот костюм тебе очень к лицу, и белый жилет тоже. Тебе очень идет белый цвет, очень!

— Спасибо, милая, мне приятно слышать это от тебя. Ты тоже сегодня удивительно хороша. Особенно эти раскрасневшиеся щечки, эти горящие глазки. Мне кажется, сегодня они смотрят на меня немного ласковее, чем обычно.

— Наверное, это правда, милый. А еще? Еще ты ничего необычного не видишь во мне?

— Вижу, что ты хочешь поскорее подняться в нашу уютную спаленку и заняться со мной тем, чем мы занимались вчера и позавчера.

Девушка с притворной досадой ударила кулачком по столу.

— Ах, Джерри, ну почему ты все время шутишь со мной? Почему не веришь, что для меня все это очень серьезно? Очень, очень серьезно, дорогой.

— Я поверю в это, Касси, когда ты скажешь мне те несколько слов, которые мне так давно хочется от тебя услышать. Ну а пока, — он встал из-за стола и подошел к ней, — пойдем туда, где уже провели две счастливые ночи. Может быть, эта третья подскажет тебе ответ на твой единственный, не дающий тебе покоя вопрос!

Когда они поднялись в спальню, Джеральд помог Кассандре раздеться, а потом разделся сам. От него не укрылось ее волнение, и это сначала насторожило его. Но вскоре ему стало ясно, что ее чувства — это всего лишь желание, такое же сильное, как и у него самого. И когда Касси сладко застонала и с легким усилием притянула его к себе, он не стал больше медлить и стремительно овладел ею.

Девушка громко вскрикнула и почти сразу отозвалась на его сильные, уверенные движения. С трудом, сдерживая себя, он, с силой сжав ее бедра, все неистовей отдавался любовному ритму, от нахлынувших чувств почти не сознавая, что происходит. Кассандра впилась ногтями в его спину и то и дело громко вскрикивала, приводя его в бурный восторг и одновременно вызывая отчаяние от страха, что он не сможет долго сдерживать бьющее через край желание и достигнет апофеоза страсти раньше, чем нужно.

Чтобы этого не случилось, ему пришлось на время усмирить свою плоть. Касси открыла глаза, и Джеральд был буквально потрясен от ее призывного, умоляющего взгляда, в котором сквозило неукротимое, безудержное желание, какого он никогда у нее не видел.

— Джерри, милый, — прошептала она пересохшими губами, — я хочу, хочу, чтобы ты не расслаблялся, умоляю тебя, не останавливайся, дай мне возможность…

С неистовым возбуждением он снова резко ворвался в нее и уже, не прерываясь ни на секунду, продолжал насыщать ее тело любовной мукой, пока силы его совершенно не иссякли, и мучительное желание не брызнуло через край. Замерев в последнем сладком и отчаянном движении, он издал хриплый крик и, совершенно обессиленный этой долгой, неистовой схваткой, упал лицом ей на грудь.

Несколько секунд спустя Джеральд снова поднял голову и с тревогой заглянул в глаза Касси, страшась увидеть в них разочарование и упрек. Но она смотрела на него лишь с бесконечной благодарностью и… удивлением. Капельки пота выступили у нее на лбу и разметавшиеся по подушке волосы казались совершенно мокрыми, словно она только что вынырнула из воды. Лицо ее слегка подрагивало, но на пересохших губах постепенно начинала проступать восторженная и счастливая улыбка.

— Касси, родная моя, что… — он запнулся на полуслове, не смея вымолвить крутившийся в голове вопрос. Но она радостно улыбнулась и охрипшим голосом произнесла:

— Я испытала это, милый мой. Это случилось, случилось, понимаешь, Джерри, случилось!

— Любовь моя, радость моя!

Он осыпал ее горячее лицо бурными поцелуями, чувствуя, что вот-вот заплачет от счастья, и пытаясь сдержать подступившие к глазам слезы.

— Джерри!

Он поднял голову и сквозь влажную пелену снова посмотрел в ее бездонные глаза.

— Джерри, я хочу сказать тебе, что теперь я, я твоя, Джерри. Понимаешь? Твоя… твоя навсегда!

Он не мог сказать, сколько времени они лежали, прижавшись, друг к другу и не произнося ни слова. Минуты казались часами, и на душе было так хорошо, что хотелось, чтобы эта ночь длилась вечно. Но вот он окончательно пришел в себя и снова ощутил прилив желания. Хотя едва ли это возможно теперь. Его нежная возлюбленная, насытившись новыми эмоциями, кажется, устала и теперь спит глубоким сном.

Джеральд осторожно приподнялся и посмотрел на Касси. Она лежала с закрытыми глазами и тихо посапывала во сне. Но пережитое им волнение было так велико, что он не мог последовать ее примеру. Соскользнув с кровати, он набросил халат и спустился вниз, чтобы выкурить трубку, выпить чашечку кофе, а заодно и поразмыслить о том, что же нового появилось в их отношениях.

Все это заняло у него довольно много времени, особенно приготовление кофе, который пришлось варить самому. Возвращаясь обратно в спальню, он чувствовал себя совсем бодрым и порядком жалел, что его возлюбленная еще столь невынослива в любовных утехах.

Войдя в комнату, хотел затушить догорающие свечи, но, бросив взгляд на кровать, передумал и зажег новые.

«По крайней мере, еще немного полюбуюсь этой упрямой проказницей, которой утром снова может прийти в голову мысль сбежать от меня», — с улыбкой подумал он и направился к кровати.

Касси лежала, совсем закутавшись в одеяло, и даже ее головы не было видно. Джеральд разделся и осторожно прилег рядом. Тихонько потянул на себя одеяло, запустив под него руку.

— Что такое, черт возьми!

Он мигом спрыгнул с кровати и, растерянно оглядевшись по сторонам, тихо и нецензурно выругался. Из-за оконной занавески раздался звонкий смех, и неожиданно Касси выскользнула на середину комнаты, с озорным и чуть-чуть виноватым выражением лица поглядывая на него.

— Ах ты, маленькая „проказница! И как только тебе пришло в голову такое! — Он поймал Касси в объятия и, заражаясь ее весельем, так же весело расхохотался.

— Какое у тебя было лицо, Джерри! Если бы ты только видел себя в зеркале! — Она все не могла удержаться и, упав в кресло, буквально покатывалась со смеху.

— Решила сыграть со мной злую шутку, озорная девчонка? — Он примостился у ее ног на ковре. — Но скажи мне, когда ты успела проснуться? Ведь ты спала, как сурок, когда я вышел.