Опасные намерения

— Я знала, что ты меня поймешь. Смотри, совсем стемнело. Прекрасный вечер, да? Кажется, я никогда не видела таких ярких звезд. Ты когда-нибудь мечтал побывать на звездах, Пит?

— В детстве. Мы с Барни часто говорили о звездах. Потом, когда меня, словно надоевший хлам, перебрасывали из дома в дом, я мечтал, чтобы время повернулось вспять. Я ужасно страдал, Энни, и плакал больше, чем шесть девчонок вместе взятых — каждый день с тех пор, как родителей не стало, и, наверное, лет до семнадцати. Потом я повзрослел и понял, что мужчинам не положено распускать сопли: это выдает их слабость.

— Чушь, — фыркнула Энни. — Бог не дал бы тебе слез, если бы не хотел, чтобы ты ими пользовался. Они необходимы и мужчинам, и женщинам. В Писании нигде не сказано, что мы должны сдерживать эмоции. Для чего?

Пит расхохотался.

— Мне по душе твои доводы. — Он похлопал Энни ладонью по спине. — Ты во всем умеешь находить свой, особенный смысл. Мне сразу полегчало.

— Я рада. — Энни натянула на ноги носки. — Давай еще раз обойдем дом. Тебе нравится, когда стрекочут сверчки?

— Так это сверчки? — Пит повернул голову влево, чтобы лучше слышать.

— Ты купишь их вместе со всем остальным. Сверчки трут лапки, и от этого получается такой звук.

— Ты знаешь абсолютно все.

— О, если бы.

Пит улыбнулся, чувствуя, что между ними вновь возобновляются прежние отношения, которые ощутимо подпортились за последнее время. Он поднялся и протянул Энни руку. Они пошли прочь от пристани, не расцепляя пальцев, как маленькие дети, возвращающиеся домой.

— Как тебя моя идея насчет покупки прогулочного судна?

— Только не думай, что я когда-нибудь взойду с тобой на его борт и дам тебе удалиться от берега. Я совсем не умею плавать.

Пит усмехнулся.

— Мы могли бы устраивать на нем пикники, не отплывая от пристани.

Мы. Он сказал «мы».

Пит продолжал говорить, но для Энни все остальное не имело значения. Она высвободила руку и побежала по траве к центральной дорожке, обсаженной по краям ярко-желтыми хризантемами. Выдохшись, она опустилась на каменные ступеньки.

— Ты знаешь, кто жил здесь раньше?

— Какая-то семейная пара. Они развелись, и жена, само собой, настояла на разделе имущества. Дом пришлось продать. Как тебе нравится система брачных контрактов?

— В какой-то степени это несправедливо. С какой стати человек должен терять половину того, что он заработал еще до женитьбы? Мне кажется, что возня с контрактами — не лучшее начало для семейной жизни. Сейчас стало легко получить развод, но тридцать-сорок лет назад все было сложнее, и люди старались решать проблемы другим путем. Сегодняшние семейные пары слишком заняты работой и почти не бывают вместе. Мы, адвокаты, делаем на разводах деньги, а клиенты расстаются и никогда больше не разговаривают друг с другом. Ты согласен с тем, что я сказала?

— На все сто. Мы с тобой одинаково смотрим на многие вещи. Иногда это даже пугает.

— А вы с Мэдди составили брачный договор или пока только думали о нем? — спросила Энни и тут же пожалела, что не успела вовремя прикусить язык и зашла слишком далеко.

— Мэдди довольно часто говорила о нем. Не скажу, что такие разговоры доставляли мне большое удовольствие. Подумать только, люди собираются пожениться, клянутся друг другу в вечной любви и в то же время оказываются настолько практичными, что уже прикидывают: «А если…» При разводах больше всего страдают дети. Кстати, Мэдди не очень их хотела.

— Ты никогда не говорил мне об этом. — В глазах у Энни мелькнуло удивление. — Но почему?

— Мэдди — типичная деловая женщина. Ей, как и мне, не повезло с детством. Она хочет гарантий, а кто их может дать? Мы несколько раз собирались всерьез поговорить о потомстве, но так и не поговорили.

— А магазин… Ладно, это пустяки.

— Если ты подумала о нем, значит не пустяки. В «Волшебной сказке» все самое лучшее, в единственном экземпляре. Вещи, которые Мэдди всегда мечтала иметь. Она знала, что у нее все получится, и оказалась права. Сейчас ты занимаешься магазином и скажи, будь ты его хозяйкой, нашлось бы у тебя время для семьи и детей? А ведь Мэдди говорила о целой сети магазинов, ее очень волновала эта перспектива.

— Не сгущай краски, Пит. Уверена, что Мэдди захочет детей, как только бизнес начнет приносить стабильную прибыль. Если ей никогда не хватало семейного счастья, она сможет получить его, выйдя замуж. Каждый хочет оставить после себя след. Ты ведь сам часто говорил мне это. Плоть от плоти. Ты слишком много думаешь. Мы договорились не говорить сегодня о Мэдди, но ничего не выходит. Ты совсем изведешь себя мрачными мыслями, Пит. Отвлекись. Хотя бы ненадолго.

— Это не так легко. Я расписал будущее как по нотам, и вдруг все кануло в тартарары. Никогда бы не мог подумать…

— Пит, я могу задать тебе один вопрос? Если хочешь, промолчи, но обязательно ответь на него сам себе.

— Давай.

— Представь такую ситуацию: люди, курирующие Программу, предлагают тебе присоединиться к Мэдди на то время, которое остается до суда. Сможешь ли ты ради этого отказаться от работы и всего остального?

— Боже, Энни, я уже сотни раз задавал себе этот вопрос, но так и не нашел на него ответа. Я не знаю. Ты абсолютно права, мне надо отвлечься от мыслей о Мэдди.

— Всего понемножку, дружище. — Энни взяла его за руку. — Давай подыщем какой-нибудь мотель поблизости. Какие планы у нас на завтра?

— Повидать агента, внести залог, подписать договор, объехать окрестности, зайти в магазины, если они работают по воскресеньям. Потом мы можем искупаться в озере, пообедать и вернуться в город. Или остаться здесь до понедельника.

— Согласна с каждым пунктом, кроме купания. У меня нет купальника, и плаваю я как топор. Впрочем, я с удовольствием посмотрю, как плаваешь ты. Мы прекрасно провели день, не так ли?

— Да. Спасибо за то, что ты поехала со мной.

— Не стоит благодарности, Пит. Я от всего в восторге. Ты и сам не понимаешь, какой ты счастливчик. Обещаю время от времени напоминать тебе об этом. — Энни улыбнулась.

Улыбнулась она и тогда, когда Пит чмокнул ее в щеку у дверей номера в мотеле.

— Спокойной ночи, — сказала она.

— Спокойной ночи.

— Я уже мысленно обустраиваю твой дом и почти знаю, какие цвета использую при оформлении комнат. Расскажу тебе за завтраком. Кстати, у Мэдди есть любимый цвет?

Пит растерянно посмотрел на нее. Ему следовало бы знать ответ на такой простой вопрос. Он вспомнил квартиру Мэдди. Все комнаты были выдержаны в нейтральных тонах, и только на кухне царствовал красный. Единственным ярким пятном в гостиной выделялся «Клоун в красном» на стене.

— Ей нравятся желтое постельное белье и красная кухня.

— Отлично, с нее и начнем. Ты по-прежнему предпочитаешь зеленые и голубые тона, или что-то изменилось? — спросила Энни серьезно.

— Красный мне тоже нравится. — Он почувствовал себя глупцом, заметив в глазах Энни минутное сожаление, которого она не смогла скрыть.

— Ну… он и впрямь недурен. Хорошо сочетается с другими цветами. Поговорим об этом завтра, о'кей? Спокойной ночи, Пит.

— Спокойной ночи, Энни.

Устаиваясь на ночь в своем номере, Пит думал о квартире Энни в Бостоне. Достаточно большая, расположенная на втором этаже старого здания. Две спальни, гостиная, столовая и просторная, наполненная солнцем кухня с множеством растений в разноцветных горшочках на подоконниках. Стол из натурального дуба на массивных ножках весил не меньше ста пятидесяти килограммов. Интересно, как его смогли втащить по лестнице? Надо будет спросить у Энни. Стулья с бледно-зеленой обивкой идеально подходили к столу. Красный заварочный чайник ненавязчиво гармонировал с солонкой и перечницей цвета сочного помидора. Странно, что ему запомнились такие мелочи. У Мэдди не было чайника, а соль и перец она хранила в картонных коробках из супермаркета.

В холодильнике Энни всегда можно было найти сыр, много фруктов, запас баночного пива и содовой. Количеству и разнообразию пряностей, которые она держала в буфете, мог бы позавидовать самый опытный кулинар.