Разделенная душа

- Так и должно быть? Таков истинный облик Изменчивой?

- Ни черта подобного, - мотнула та головой. – Просто ты интуитивно оставила некоторые барьеры. Чего так боишься?

- Что не справлюсь с Даром, - призналась алата. – И что это приведет к жутким последствиям.

- Кажется, я знаю, как можно с этим сделать, - вмешался Десмонд. – Святилище.

- Святилище? – удивленно переспросила Эвелинн.

- Да. Там ты чувствуешь себя спокойнее, насколько я помню. Кроме того, оно может выдержать очень многое. Равно как и удержать в своих стенах, - многозначительно заметил Гончий.

Лина, с минуту поколебавшись, все же кивнула и первой направилась к кабинету. Мужчина пошел следом, попросив Асмодея и Нему подождать их в гостиной.

Подхватив подол платья, алата перешагивала через потоки воды, пробираясь к сухому островку у самой лестницы, попутно пытаясь унять дрожь. На долю секунды она даже пожалела, что получила силу Пандорры. Вдруг не получится сладить с ней, подчинить…

Терзания Эвелинн оборвал Гончий: он развернул ее к себе и обхватил лицо девушки ладонями.

- Мне ты ничего не сделаешь, я знаю, - Дес немигающе уставился в глаза Лины. – Поэтому просто стань собой. Думаю, ты и сама этого хочешь.

Отойдя на несколько шагов, алата прикрыла глаза. На резком выдохе она раскинула руки в стороны, и сорвавшаяся с поводка сила ринулась во все стороны порывом сильного ветра. Вихрь не щадил ничего, закручивая в сильном потоке воздуха капли воды, цветы и травинки, но Гончего поразительным образом обходил стороной, разве что раздув рукава рубашки подобно парусам и взъерошив волосы. Сбавив обороты, ветер не исчез совсем, а прильнул к фигуре Эвелинн, играя с темно-вишневыми локонами и тяжелой на вид тканью платья, ласково перебирая крупные маховые перья развернувшихся за спиной алаты крыльев. Новые, еще более прекрасные, чем раньше, они сияли неестественно-синим цветом, как глаза их хозяйки. И пусть искорок больше не было, вокруг крыльев Десмонд заметил едва различимый контур огненного цвета.

Новый облик Лины вызывал у Гончего столь неприкрытое восхищение, что он не сразу заметил слезы в глазах алаты. Смахнув их, она неловко улыбнулась в ответ на обеспокоенный взгляд мужчины:

- Все в порядке. Просто до этого момента не представляла, как сильно они были нужны мне. Я даже думала иногда, что никогда уже не верну себе крылья…

Девушка повела плечами, и они растворились в воздухе, оставив в напоминание о себе синюю дымку. Стоило Десу приблизиться к Эвелинн, как из этого марева на мгновение проступили полупрозрачные очертания крыльев. Зависнув на минуту-другую, они снова обратились дымкой.

- Ты меня читала? – догадался мужчина, вспомнив, что крылья оттягивают на себя последствия использования Дара, не давая хозяйке зацикливаться на чужих чувствах. – Просматривала чувственно-эмоциональную сферу?

- Непроизвольно, - торопливо заверила его алата, не зная, как Гончий отнесется к тому факту, что она мгновенно уловила все от его самых мелких страхов вплоть до фобий. Пока что Лина не могла четко обозначить каждый из них отдельно, для этого потребовалось бы еще время. Но, в общем и целом, с кошмарами Десмонда познакомиться успела достаточно. – Извини, я не собиралась этого делать…

- Ерунда, - отмахнулся Дес. – Во-первых, мне нечего больше скрывать от тебя. Во-вторых, рано или поздно я все равно попал бы под воздействие твоего Дара.

- И тем не менее, ты боялся, что я прочту твои страхи, как открытую книгу, - мягко возразила Эвелинн.

- Каждый боится, что его слабости откроются.

- Страх – это не всегда слабость, - алата склонила голову набок. – Порой это весьма действенный способ заставить человека совершить невозможное или удержаться от совершенно безумного поступка. Страх потерять меня раз и навсегда толкнул тебя на открытие собственной сущности Аристарху, самопожертвование… Считаешь, что это можно назвать проявлением слабости?

- Нет, - покачал головой мужчина. – Но сам страх остаться без тебя отныне становится моим уязвимым местом. Теперь на меня можно давить угрозами в твой адрес.

- На тебя надавишь, как же, - фыркнула Лина. – Поверь, Дес, почти четыре с лишним века ковыряния в чужих кошмарах не впустую прошли. Я научилась определять, как тот или иной страх действует на своего носителя. Парализует ли его, раздражает или же заставляет собрать все силы и сделать то, чего человек сам от себя не ожидал… Так что я знаю, что в данном конкретном случае можно только высказать искренние соболезнования в адрес придурка, который попытается сыграть на твоем страхе за меня. Не говоря вообще о том, что угрожать мне теперь стало куда более травмоопасно, чем прежде.

Гончий молча ухмыльнулся. На лице его явно читалось выражение, будто он хочет что-то спросить, но не решается. Наконец, он все же заговорил:

- Мне просто интересно… Какой показался тебе самым дурацким? Ну, я имею в виду, над каким моим страхом можно посмеяться?

- Я не смеюсь над чужими страхами, - довольно жестко отозвалась алата, но тут же смягчилась: - У любого из них есть та или иная причина, какой бы глупой, дикой она не была. То, что покажется чушью тебе, у кого-то окажется настоящей фобией, а твой худший ночной кошмар для кого-нибудь, в свою очередь, будет сущим пустяком. Здесь не над чем смеяться, особенно, когда сама погрязла в вечных ужасах. Но вот один дурацкий страх, честно сказать, у тебя все же есть.

- Какой же? – насторожился Десмонд.

- Что я отвернусь от тебя, если подпустишь меня слишком близко, и я увижу, что ты не бесстрашный воин, а кошмаров у тебя определенно больше одного, - улыбнулась Эвелинн. – Начнем с того, что все чего-то боятся, и я пока не встречала опровержения этому. Страхов нет разве что только у мертвецов или безумцев. Но я не влюблялась ни в того, ни в другого. Я люблю Гончего, алата, мужчину… Каждый из которых чего-то боится, что делает его живым и реальным. Общий смысл уловил?

- Можно и так сказать, - Дес не мог не улыбнуться в ответ, обнимая девушку и прижимая ее к себе. – Ты никогда нормально не признаешься. Разве что где-то в разговоре упомянешь, что любишь. А потом еще и вид сделаешь, что это мне почудилось.

- Скажи спасибо и на этом, - фыркнула она. – Можно подумать, ты прямо целыми днями в признаниях рассыпаешься. Между прочим…

- Лина, порой я всерьез начинаю задумываться, как связался с тобой и почему до сих пор не попытался придушить. А потом понимаю, в чем дело. Я тебя люблю. И со временем только сильнее. Не могу объяснить, как это вышло, но факт остается фактом. Ты - самое дорогое, что у меня есть, поэтому я сделаю все, чтобы больше у тебя не возникало мысли уйти.

- Сомневаюсь, что смогу сделать это снова. Впервые за долгое время я чувствую себя практически неуязвимой, бессмертной, и ощущение это связано вовсе не с обращением в Изменчивую. Оно появилось от того, что рядом со мной тот, кому известны самые жуткие подробности моего прошлого, скелеты в шкафу, паршивые черты характера, но он принимает меня со всем этим грузом. Ты знаешь, что я способна на страшные вещи и не только в теории, но все равно остаешься. Это дорогого стоит.

- Значит, вместе? – вопросительно глянул на алату Гончий.

- И никак иначе, - с усмешкой пожала плечами Лина.

Эпилог

Я никогда не верила в предопределенность судьбы. В том плане, что постороннее сверхъестественное вмешательство в чью-либо жизнь с целью направить ее в нужное русло казалось мне бредом. Да, Провидец некогда сказала мне, что это не так, и если у живого существа, независимо от его расы, вида, возраста или пола, есть особое предназначение – его жизнь будут выверять до мельчайших деталей. Она тогда же поведала, что я попадаю как раз в такую категорию, но немыслимым образом умудрилась разрушить все планы высших сил и увернуться от уготованной судьбы. Но не могу сказать, что я восприняла ее слова как истину.

В последнее же время я всерьез задумалась о том, что Вэрис либо приврала, либо ошиблась, утверждая, что моя собственная судьба давно уже лишь в моих руках. Потому что, трезво оценивая некоторые события, я понимаю, что они просто не могут быть случайностями.