Страница 7 из 9
– Школа – это «дом радости», – заявила на очередной «летучке» директриса, – и я сделаю всё, чтобы она соответствовала своему высокому назначению. Отныне наша школа начинает новую жизнь! Классные руководители должны провести собрания и срочно представить списки членов родительского комитета для выборов в попечительский совет. Совет будет заниматься вопросами нашего финансирования. Мы остро нуждаемся в деньгах. Кроме того, должен быть выбран совет старшеклассников для участия школьников в жизни школы. За работу с советом старшеклассников будет отвечать заместитель по воспитательной работе!
Иван Иванович записал это в блокнот, уже раздувшийся от обязанностей, запланированных для него директором.
– Повышается оплата за охрану, к ней должны быть прибавлены сборы денег на ремонт и оборудование кабинетов. Пусть все проследят, чтобы деньги были внесены за полгода, а лучше за год вперёд, – продолжила директриса.
– У многих родителей не хватит денег для этого – возразила невысокая крепенькая математичка, – ведь плата повышается почти в два раза! А платить надо вперёд….
– Заплатят! Они ведь заинтересованы, чтобы дети учились у нас. Наша школа лучшая в микрорайоне! – директриса усмехнулась. – Если не нравится, они могут забрать документы детей и учить их в другом месте! И ещё я полагаю, что учителя, дети которых учатся у нас, совершенно напрасно освобождены от оплаты.
– Я не могу платить за сыновей! – разгневалась учительница физики. – Я одна их воспитываю, без мужа, каждая копейка на счету!
– Можете уволиться, – парировала директриса, – никто не держит! И так всё время на больничном, толку от вас, как….
Эту фразу директриса пробормотала себе под нос, но она была услышана. Обиженная учительница физики подала заявление об уходе.
В следующий понедельник Людмила Борисовна уже знакомила коллектив с новой учительницей физики, своей хорошей подругой, – так представила её сама директриса. Подруга заодно стала председателем профкома, вместо пожилой Анны Геннадьевны, принципиальной, но серьёзно болевшей учительницы начальных классов.
Новая метла чисто метет! Учителя увольнялись, несмотря на начало учебного года. Скоро в школе появились новые: учительница по О.Б.Ж., бывшая медицинская сестра, и учительница истории с замашками строевого командира. Они тоже были подругами директора.
Непрерывно работающий на заменах, Иван Иванович всё же пытался делать часть своей прямой работы. Он возился с трудными подростками, договаривался о проведении концертов и безуспешно пытался составить общешкольный план воспитательной работы.
Дети, привыкшие к новому замдиректора, не обращали на него особенного внимания: не кричит, замечаний не делает, родителей не вызывает, – зачем его бояться! Поэтому при Иване Ивановиче старшеклассники всё также гулко стучали друг друга по спинам и приставали к вечно хихикавшим девчонкам; мелкие, нетерпеливо обождав, когда пройдёт взрослый, азартно играли в конный бой и плевались из развинченных авторучек.
Курить приходилось украдкой. Первое время он делал это в учительском туалете на первом этаже, но скоро был пойман Людмилой Борисовной. Теперь ключ от туалета хранился у бдительной директрисы, а Иван Иванович прятался между дверей у запертого входа в школу, пользуясь расположением сочувствующего охранника, тоже курящего. В тамбуре хранился нехитрый инвентарь уборщицы, складная лестница, испачканная краской, стул без одной ножки и запасные лампы дневного света. Иногда сюда складывали макулатуру, за сбор которой отвечал тоже Иван Иванович.
Скоро курящие, которых в школе оказалось много, проведали, где дымит Иван Иванович, и теперь во время перемен он редко оставался в одиночестве. Чаще всего заходила выздоровевшая Анна Геннадьевна (бывший председатель профкома) со своей приятельницей, –желчной на вид преподавательницей домоводства. Иногда забегали вечно занятые учительницы начальной школы. Торопливо затягиваясь сигаретой, они со вкусом обсуждали свои многочисленные новости.
Ивана Ивановича не замечали, даже если он пытался участвовать в разговоре. Скоро, обычно общительный, он и сам перестал заговаривать с учительницами, которые по должностной инструкции были его подчинёнными. Теоретически Иван Иванович, уступая покалеченный стул даме, мог спросить, – а готов ли, собственно говоря, план воспитательной работы в классе? Но Иван Иванович предпочитал хранить молчание.
Зачем зря копья ломать? – думал он.
У Ивана Ивановича теплилась надежда, что вездесущая Людмила Борисовна не найдёт место его отдыха. Но вышло наоборот. В последние дни сентября в импровизированную курительную комнату ворвалась возмущённая директриса. Народа собралось много, и вероятно, она специально выждала время, чтобы «накрыть» подчиненных с поличным.
– Вот где прячетесь! Хорошо дети сказали мне, куда ходите. Оказывается, не все помнят, что у нас в школе не курят! А если устроите пожар? Смотрите, сколько здесь лежит бумаги! – тыкая пальцем в груду неубранной макулатуры, выговаривала она, – если я ещё кого-нибудь увижу в школе с сигаретой, запишу строгий выговор! Работать надо, а не перекуры устраивать без конца!
– Иван Иванович! – директриса оглядела присутствующих, щурясь от дыма. – Значит, так мой заместитель следит за исполнением приказов по школе! Сам показывает дурной пример.… Зайдите ко мне в кабинет, срочно! Вы мне нужны.… Ах, и Анна Геннадьевна здесь! Дети маленькие без присмотра, а вы здесь ошиваетесь! Какой ведёте класс? Третий? Ну, вот и идите туда, нечего собрания проводить, вы ведь теперь не председатель профкома!
Анна Геннадьевна хотела ответить, но не успела. Точно рассчитанный директрисой гнев уже обрушился на охранника:
– Ещё раз пустите сюда курящих, уволю! – С этими словами она повернулась к присутствующим спиной и направилась в сторону своего кабинета.
Тамбур быстро опустел. Иван Иванович гасил сигарету в запачканной краской стеклянной банке с водой, когда услышал ироничный голос бывшего председателя профсоюзного комитета.
– Вы то свой, как же вы её терпите? – Анна Геннадьевна демонстративным жестом зажгла потухшую папиросу и глубоко затянулась. Удивительно, – она курила «Беломорканал».
– Почему свой? – удивился Иван Иванович.
– Как же, директор собирает свою команду. Везде так принято, – приходит новый начальник и тянет за собой своих людей. Разве не так? – Анна Геннадьевна рассеянно стряхивала пепел прямо на плитки пола.
– Я не «свой», пришёл «с улицы», просто место учителя географии было занято, – устало пояснил Иван Иванович.
– А должность заместителя директора вас разве не устраивает? – не унималась Анна Геннадьевна.
– Я не рвался быть завучем, так случайно вышло!
Вот неугомонная бабка! – подумал Иван Иванович, который не любил поощрять пустое любопытство.
– Ну что же, у вас ещё есть шанс попасть на место географа, – задумчиво сказала его неожиданная собеседница, – мне кажется, оно скоро может освободиться. Ждите!
Бессмысленный разговор рассердил Ивана Ивановича. Освободится! С чего бы это?
Хозяйственником директриса была неплохим. В школе сверкала сварка, красили стены. На этажах меняли старые лампы, приваривали железные решётки к детским раздевалкам и к окнам. В рекреации за кабинетом директора визжала «болгарка» и стучал молоток.
– Думаю пристроить комнату для отдыха, – объяснила директриса вошедшему в кабинет заместителю, – школа начинается с кабинета директора, так я считаю. Моя – будет лучшая!
Иван Иванович вспомнил, как она обставляла классные комнаты для новых учителей. Со всей школы, из всех кабинетов, для директорских подруг перенесли, или попросту стащили, самые хорошие стулья, столы и классные доски. Даже горшки с цветами чужие унесли. Так маленькая девочка придирчиво отбирает для новой куклы лучшую игрушечную мебель и одежду у надоевших мишек и пупсов.