Страница 3 из 14
— И все?- не скрывая усмешки, спросил Коваленко.
Фашисты иногда практиковали заброску парашютистов на нашу территорию с подобными заданиями, и изложенная Брызгаловым версия звучала более или менее правдоподобно. Скорее- менее…
— Зачем же вас выбросили так далеко от фронта?- спросил я.- Да еще в гражданской одежде? И с командировочным направлением на Урал.
Брызгалов неопределенно пожал плечами:
— Ошиблись, видать.
— Вы прыгнули, когда бомбили город?
— Да.
— А какие дела вас ожидали на Урале?- поинтересовался Коваленко.
Брызгалов оскалил в усмешке большие желтоватые зубы:
— Я туда и не собирался.Удостоверение это так, для отвода глаз, на всякий случай.
— А пятьдесят пять тысяч?
— Ну, это на расходы.
— Так много?
— Наших денег они не жалеют.
— Та-ак…- протянул Коваленко и вдруг резко скомандовал:- Раздевайтесь!
В глазах предателя мелькнул страх.Он покачнулся, как от удара, и дрожащим голосом переспросил:
— Раздеваться? Сейчас?
— Сейчас и поживее!- приказал Коваленко.
Он встал из-за стола и направился к Брызгалову.
Предатель вскочил на ноги. Табуретка упала.
Несколько секунд Брызгалов и майор пристально глядели друг другу в глаза. Затем Брызгалов медленно стянул с себя пиджак. Коваленко, глядя в лицо предателя, передал пиджак мне.
— Дальше…- сказал он.
— Совсем… раздеваться? — спросил Брызгалов.
— Да,- ответил Коваленко.- Догола.
Предатель расшнуровал ботинки, разулся, снял одежду и сел, обхватив бледными руками голые плечи.
Я занялся обследованием пиджака: осмотрел карманы, в которых ничего уже не было, и принялся прощупывать подкладку.
Тогда Брызгалов вдруг скороговоркой выпалил:
— Я все скажу, граждане начальники. Все, все! Один черт! Запутался…
— А мы и не сомневались, что вы все скажете,- очень спокойно отозвался Коваленко, осматривая брюки.- Куда же вам деваться?
— Правильно, гражданин майор!- подобострастно подтвердил Брызгалов.- Все, все скажу.
Вооружившись перочинным ножом, я вспорол борт пиджака и извлек из-под подкладки кусочек жестковатой бумаги, обернутый лоскутком бязи.
— Так… — проговорил Коваленко, — Интересно. Ну-ка, посмотрим…
Это была часть фотокарточки молодой женщины, обрезанная по ломаной линии.
Брызгалов не сводил глаз с майора. От сильного волнения на лбу у него выступили росинки пота.
— Ну?… — обратился к нему Коваленко.
Брызгалов шумно выпустил из груди воздух и, облизнув сухие губы, сказал:
— Влип!
— Дальше?- потребовал Коваленко, заканчивая осмотр одежды.
— Фотокарточка- это пароль,- проговорил Брызгалов.- Вещественный пароль. Теперь я расскажу все по порядку.
— Одевайтесь,- разрешил Коваленко.
Брызгалов медленно оделся, обулся и, бросив взгляд на стол, где лежали отобранные у него вещи, попросил разрешения закурить.
Коваленко взял щепотку махорки, листок бумаги из своего портсигара и передал предателю.
— Фотокарточку, эту половинку, надо показать Саврасову. У него вторая половичка. Сложенные вместе, они должны составить целую фотографию.
— Кто такой Саврасов?
— Инженер.
— Где он?
Брызгалов назвал один из уральских городов.
— Кто вас послал к нему?
— Гауптман… Капитан Гюберт.
Далее выяснилось,что после побега из арестантского вагона Брызгалов попал из танковой части не в штаб дивизии, а в разведывательную организацию гитлеровцев и что его подготовкой занимался некий капитан Гюберт.
Брызгалову было приказано побыстрее проникнуть на Урал, отыскать инженера Саврасова, сказать ему три слова: «Шифр 17 апреля», получить информацию и вернуться обратно к капитану Гюберту. Для этого ему и выдано было служебное удостоверение,паспорт и командировочное предписание на имя агента снабжения Старопокровского завода. Документы принадлежали одному из расстрелянных гитлеровцами советских граждан. Из пятидесяти пяти тысяч рублей — сорок Брызгалов должен был передать Саврасову, а пятнадцать оставить себе.
— Вы знаете Саврасова?- спросил я.
— Нет.
— А где обитает капитан Гюберт?
Брызгалов назвал небольшой районный город,оккупированный гитлеровцами. Но Гюберт живет не в самом городе, а примерно в километре от него, в лесу, в бывшем детском санатории. В распоряжении Гюберта имеется небольшой штат из двадцати-двадцати пяти человек,и среди них двое русских. Фамилий их Брызгалов не знает.
— Может быть, знали, но забыли? — спросил Коваленко.
— Совсем не знал, — ответил Брызгалов.- Мне с ними не разрешали…
— Сколько времени вы пробыли в резиденции Гюберта?
— Восемь месяцев. С декабря прошлого года. И никуда не выходил. Вся территория обнесена колючей проволокой в три ряда,круглосуточно охраняется, подходы заминированы. У них там все свое: и кухня, и баня, и радиостанция, и электродвижок…
Он докурил цигарку до самых губ, аккуратно положил окурок на пол и затоптал ногой.
— Что вы должны были сказать Саврасову при встрече?- спросил я.
— Ничего.
— То есть?
— Вначале ничего. Я должен был показать ему вот этот кусок фотокарточки, и все.
— А потом?
— А после того как Саврасов мне покажет вторую половинку, сказать ему: «Шифр 17 апреля».
— Что это значит?
— Не могу знать. Капитан Гюберт не сказал мне об этом ничего…
— Выкладывайте все!- жестко сказал Коваленко, глядя прямо в лицо парашютисту.
Брызгалов рассказал, что он обязан был выслушать Саврасова, хорошенько запомнить все,что тот скажет,и,не теряя времени, возвратиться с докладом к капитану Гюберту. Капитан в ближайшее время не намерен переносить свою резиденцию,по крайней мере, к такому заключению пришел Брызгалов. Возможно, что Саврасов снабдит его новыми документами, командировкой в прифронтовой район. Возвращаться Брызгалов должен через линию фронта на том участке, где ему указано. Он назвал это место. При встрече с первым же гитлеровцем надо сказать пароль: «Ахтунг, панцер!», что в переводе означает: «Внимание, танки!», и потребовать, чтобы его доставили к гауптману Гюберту. На участке передовой, где обусловлен переход, пароль, данный Гюбертом, будет известен командирам германских частей.
— А кто вас свел с Гюбертом?
— Он сам приехал в штаб танковой дивизии и забрал меня,- ответил Брызгалов. — Нас сопровождала охрана и солдаты фельджандармерии.
— И Гюберт сразу отвез вас в свою резиденцию? — спросил я.
— Нет,- ответил Брызгалов.- Меня еще месяца два держали в кутузке жандармерии.Вытребовали из Бреста сохранившиеся судебные дела, все проверяли. Гюберт время от времени приезжал беседовать со мной, а в декабре забрал к себе.
2. КОМАНДИРОВКА
Прошло три дня. Ничего нового Брызгалов не рассказал. Подполковник Фирсанов позвонил в Центр. Выслушав его, Центр предложил допросы временно прекратить и сообщил,что на днях к нам вылетит полковник Решетов. Кто такой Решетов- никто у нас не знал.
Полковника мы встретили утром на фронтовом аэродроме.Это был рослый хмурый человек, судя по его выправке- в прошлом строевик. Представившись и поздоровавшись с нами, он уселся в машину рядом с шофером, наклонился вперед к ветровому стеклу и молчал всю дорогу до штаба. Я сидел сзади, и в глаза мне бросилась одна особенность: правой рукой Решетов все время старательно массировал кисть левой. Эта кисть была заметно бледнее правой, суше и помечена большим белым рубцом, идущим по тыльной стороне.
В рабочей комнате Фирсанова он уселся на маленький жесткий диванчик, прижавшийся к простенку между окнами, расчесал свои густые волосы и расстегнул воротник гимнастерки.
— Садитесь, товарищи,- сказал он нам- подполковнику Фирсанову, майору Коваленко и мне.
Его спокойное хмурое лицо со сросшимися на переносице бровями казалось утомленным.
Пауза затянулась. Полковник курил. Мы ждали.
— Где парашютист?- спросил наконец Решетов, потирая больную руку.