Страница 65 из 67
А после этого вместе с ним мы уехали к Черному морю, чтобы вписать новую страницу в историю нашей авиации - предстояли прыжки над морем.
С тех пор уже многие годы наши летчики выполняют эти учебные прыжки уверенно и без травм.
Калапчиев щедро делился со всеми своими знаниями, безграничной любовью к небу.
Это проникновение в необозримые высоты воздушного океана - прыжки с парашютом из стратосферы - совершили в дальнейшем Георгий Филиппов, Хинко Илиев и старшина Чавдар Джуров.
Вскоре они выполнили высотный парашютный прыжок в ночных условиях из люка самолета Ил-28. Это был очередной мировой рекорд после рекордов, установленных заслуженным мастером спорта полковником Калапчиевым.
Катапультирование на больших высотах имело свои особенности, о которых никто не говорил и которые никто еще не описал.
И первые строки вписали они, наши болгары, рекордсмены мира: заслуженные мастера спорта майор Иван Крумов и старшина Чавдар Джуров.
Мы решили готовиться к установлению трех мировых рекордов.
Первый рекорд - осуществление затяжного прыжка ночью с катапультированием на высоте шестнадцати тысяч метров и раскрытием парашюта на высоте семисот метров над землей.
Второй - тоже в ночных условиях, с катапультированием на высоте десяти тысяч метров, но с немедленным раскрытием парашюта.
И третий - групповой прыжок с самолета Ан-12 из стратосферы.
Для выполнения первого прыжка была утверждена кандидатура майора Крумова, второго прыжка - кандидатура старшины Чавдара Джурова, слушателя Военно-воздушной инженерной академии имени Жуковского. [270]
При подготовке к двум этим прыжкам пришлось решать десятки проблем. Оба прыжка являлись серьезнейшим испытанием и вызвали большую дискуссию: какую систему парашюта использовать для прыжков, и выдержит ли он динамическую нагрузку при раскрытии на большой высоте?
Детально изучив и обсудив эту проблему, мы приняли решение осуществить прыжки, используя парашюты, находящиеся на вооружении истребительной авиации. На этом настаивал старшина Джуров. «Хочу прыгать с парашютом, имеющимся у каждого пилота, - говорил он. - Нагрузку выдержу. Если парашют порвется, буду действовать согласно указанию генерала». Мне он верил поистине беспредельно. А я дал ему следующие указания: спускаться на основном парашюте до высоты трех-четырех тысяч метров и только тогда открыть запасной малый парашют.
Обсуждалась и вторая проблема: какой применить кислородный прибор - маску или скафандр? Решили использовать обыкновенную кислородную маску, хорошо пригнанную к лицу и надежно укрепленную.
Ряд вопросов нужно было решать и с летчиком. Ему предстояло набрать высоту, практически превышающую потолок самолета, притом в ночных условиях, и продолжать полет на предельной высоте в разгерметизированной кабине. Мы остановили свой выбор на летчиках-истребителях Иване Станкове и Дельо Колеве.
В течение длительного времени большой коллектив военных специалистов круглосуточно готовился к осуществлению нашего плана. Значительный вклад в успешное завершение намеченного мероприятия внесли офицеры Иванов, Рашков, Велинов и группа конструкторов во главе с Обрешковым из Высшего народного военно-воздушного училища имени Георгия Бренковского.
Для метеорологического обеспечения столь ответственного эксперимента была создана специальная группа.
Мы утвердили программу выполнения этих парашютных прыжков, и началась усиленная подготовка как непосредственных участников полета, так и тех, кто был включен в различные расчеты. Наряду с технической, физической и специальной подготовкой обоих парашютистов самое пристальное внимание уделялось и их психологической подготовке. [271]
В общей программе предусматривалась также подготовка группового прыжка с многоместных самолетов с целью установления республиканских рекордов. Было решено совершить прыжки с боевых самолетов Ил-28 и Ан-12. В люках, где обычно хранится груз бомб, на этот раз должны были находиться люди. Когда машина наберет необходимую максимальную высоту, откроются, как при бомбометании люки и из них полетят вниз три самоотверженных, смелых парашютиста. Это были самые обыкновенные люди, но с необычайно крепкими нервами, готовые пойти на смертельный риск, чтобы прославить нашу социалистическую родину.
По такому трудному пути мы и шли от простого к сложному, хотя трудно сказать, что из всего этого являлось простым. Все это вело нас к еще более сложным экспериментам по освоению, казалось бы, недосягаемых для человека высот. И каждый шаг на этом нелегком пути был связан с риском.
За несколько дней до назначенных прыжков на советском самолете Ан-12 прилетел рекордсмен мира по парашютному спорту Герой Советского Союза подполковник Андреев. Прибыв к нам, он сразу же включился в выполнение, как он сам выразился, необычной и исключительно ответственной задачи.
Андреев оказался поистине прирожденным парашютистом и организатором. Его присутствие вдохнуло в нас еще большую уверенность и убежденность в том, что мы добьемся успеха. Общая ответственность за выполнение задачи сблизила нас, и мы полюбили друг друга, как родные братья.
Андреев навсегда остался в сердцах всех тех людей, с которыми ему довелось работать, о нем сохраняют самые добрые, светлые, искренние воспоминания. Андро, как мы его звали, всегда был вместе с группой наших парашютистов: и в аудиториях, где проводились занятия по парашютизму, и на стартовой площадке, и в спортивном зале. Он занимался вместе с ними спортом, принимал участие в тех небольших развлечениях, которые нам изредка удавалось организовать.
После тщательной подготовки и проверки мы приступили к осуществлению первого группового прыжка с боевого самолета Ил-28. Несмотря на утреннюю пору, горячее июльское солнце обжигало лица, невыносимо накаляло [272] бетонную взлетную полосу и в еще большей степени - металлический фюзеляж самолета.
Был открыт бомбовый люк Ил-28, и в нем разместились парашютисты. Скрючившись так, что их позы напоминали вопросительный знак, они покачивались на специально пригнанных ремнях. Парашютисты молчали. Одетые в теплые дубленые полушубки, в зимних шлемофонах и плотно закрывающих лица кислородных масках, они тяжело переносили знойную июльскую жару.
Парашютист подполковник Убликов должен был прыгать третьим. Но он услышал, что автомат внезапно сработал, и в следующее мгновение его парашют вырвался из чехла. Руками Убликов поспешно убрал парашют и доложил, что выполнять задание дальше нельзя. Это произошло на высоте одиннадцати тысяч метров. Если полет не прекратить и прыжок будет совершен, то раскрывшийся парашют может преподнести много неприятных сюрпризов, таящих в себе смертельную опасность как для него, так и для его товарищей. Напряжение нарастало, особенно когда самолет пошел на посадку. Сейчас самым ответственным был момент торможения. К счастью, все прошло нормально, и на следующий день мы повторили полет.
Затем последовал групповой прыжок с Ан-12.
Экипаж молодых советских летчиков упорно готовился к тому, чтобы набрать большую высоту, чем та, на которую рассчитана машина. Главная проблема состояла в снабжении парашютистов кислородом.
Одиннадцать парашютистов заняли свои места в большом салоне грузового самолета. До высоты девяти тысяч метров все шло хорошо, но тут старший группы увидел, что парашютисты один за другим начали терять сознание, что головы их безжизненно склоняются на грудь. Он успел нажать на кнопку «Тревога», а в следующее мгновение и сам потерял сознание.
Командир экипажа капитан Лангвиненко, услышав сигнал «Тревога», стал вызывать парашютистов по внутренней радиосвязи, но ему никто не отвечал. Приняв решение пикировать на такой большой и неповоротливой машине, как истребитель, капитан Лангвиненко спас жизнь парашютистам. На высоте четырех тысяч метров парашютисты пришли в себя. Оказалось, что трубка, по которой подавался кислород, замерзла. [273]
Аварийные ситуации, возникшие в одном и другом случае, вызвали острую реакцию в вышестоящих штабах. Дело дошло до того, что нам советовали и даже настойчиво рекомендовали прекратить попытки, вообще отказаться от них. Но мы с большим напряжением продолжали начатую работу. Я доложил обо всем министру, и он приказал: «Примите все необходимые меры предосторожности и продолжайте!» Через несколько дней он сам приехал к нам.