Страница 209 из 246
Настоящий верхний мир, лишенный стен, ровного бетонного пола и обязательного, но уже привычного и даже уютного потолка над головой… Мир перевернулся, и пропасть под названием небо оказалась сверху. Забыв о гравитации, о законе всемирного тяготения, эта пропасть, прореха в ткани реальности, тянет, зовет, приказывает… раскинуть руки и ринуться навстречу бурым грязным облакам, прошить их насквозь и разбиться о покрытый трещинами, незнамо когда давший течь купол мироздания.
Лю опустила веки, пора глазам передохнуть, слишком много впечатлений для одного утра.
Александр тронулся в путь, как только видимость улучшилась до нескольких метров. Поначалу вел осторожно, практически без скорости, мягко и плавно маневрируя по искалеченному асфальту, но чем выше поднималось солнце, тем быстрее и агрессивнее он бросал машину вперед.
– Скоро будет жарко.
Непрошеное пояснение ничего не сказало и не объяснило Летиции. Впрочем, ее интересовали иные материи.
– Откуда у тебя броневик?
Кузнецов сделал вид, что не расслышал вопроса, однако девушка отступать не собиралась.
– Где ты его взял?
– Где взял, там больше нет.
Скупой ответ, вернее, уход от него.
– Мне и не надо, я все равно водить не умею. Да и зачем шлюхе броневик, правильно?
Зеркальный визор на миг отвлекся от дороги и уставился на нее:
– Бешенство матки более серьезное заболевание, чем я подозревал…
– Не хами, Кузнецов, тебе не идет. Лучше признайся, каким образом добыл такую козырную машинку. Убил кого-нибудь из-за нее, поэтому отмалчиваешься?
– Убийство по твоей части, – ледяной голос из-под маски, визор вновь устремлен строго по курсу.
– Обиделся? – Лю зашла с новой стороны. – Глупо обижаться на нимфоманок с бешеной маткой…
– Ты мешаешь мне вести машину, – оказывается, голос заледенел только сейчас, достиг абсолютного нуля. – Ничего рассказывать я не собираюсь[22].
– Из-за того, что я назвала тебя мудаком? Или отвергла твои притязания…
Автомобиль резко остановился, чуть не клюнув землю массивным передком. Непристегнутую Летицию бросило на переднюю панель, от расквашенного носа спас только вовремя подставленный локоть.
– Твою ж мать!
– Лю, девочка моя, – Кузнецов поменял тактику, сейчас он говорил до невозможности ласково, даже приторно. – У каждого вменяемого человека есть истории, которые он не любит вспоминать. Ни при каких обстоятельствах. История «Волка» относится именно к категории нелюбимых воспоминаний. Это тебе понятно? А если непонятно и ты снова будешь лезть ко мне с расспросами, я заторможу в следующий раз так, чтобы твое малахольное тельце вылетело через ветровое стекло.
– Оно же бронированное!
– Тем больнее, девочка моя.
Следующие пятнадцать минут Летиция разбиралась в устройстве привязного ремня и успокоилась, только защелкнув его пряжку в карабине. «Теперь хоть утормозись!»
– А где твой брат?
– Что?
– Ну, отец Ника.
– Ты вовремя пристегнулась, – Александр сокрушенно покачал головой.
– Опять нелюбимая категория? Ты весь состоишь из негатива, – Лю развлекалась, ей понравилось действовать на нервы самодовольному красавцу.
– Почему не сестра?
– Что «не сестра»?
– Ты спросила про брата, а ведь Ник может быть сыном моей сестры.
– Не знаю, – честно призналась девушка. – Возможно, просто затупила. Я же маленькая и глупенькая, последние мозги, и без того куцые, протрахала.
– Лю, теперь занудствуешь ты. Давай оставим твою сексуальную активность в покое, спаривайся хоть с вичухой, хоть с волколаком, только меня в свои игрища не втягивай, очень прошу.
Спорить с закрытыми глазами… Летиция подобрала и отбросила несколько острых фраз, не хотелось тратить слова вслепую, не видя реакции оппонента. Зачем нужен спор, если ты не можешь насладиться беспомощным выражением лица своего противника? Кузнецов так смешно обижается, что даже зеркальный шлем не в силах скрыть его досады…
– Ты определился с маршрутом? – Лю переключилась на нейтральную тему, не вызывающую у спутника бурного неприятия.
– Мы идем на юг. Выберемся на Варшавское шоссе, по нему покинем город. А дальше будет видно: в зависимости от дороги либо рванем в Подмосковье, либо свернем к Испытательному кольцу в Щербинке.
– А что в Кольце?
– Там живут мои друзья, – безобидно-мирный разговор сделал Кузнецова значительно более словоохотливым. – Они с радостью приютят нас на несколько дней.
Девушка приоткрыла один глаз, фиксируя происходящее за боковым окном. Через лобовое она старалась лишний раз не глядеть, опасаясь солнца. Унылый серый пейзаж окончательно выцвел под лучами взбирающегося на небосклон светила. Еще немного, и оно окажется в зените.
Широкая улица, плотно заставленная бездвижными уже двадцать лет машинами. Броневик легко пробирался через затор, расталкивая своих менее везучих механических собратьев могучим отбойником на бампере. Со стороны Летиции дорогу обрамляли высокие, многоэтажные дома, заменявшие в верхнем мире туннельные стены. Она была уверена, что точно такая же «стена» тянется и с водительской стороны, делая сходство с подземными переходами максимальным. Жаль, что с потолком здесь полная беда, но если не поднимать взгляда, можно вообразить, что тяжелое, пасмурное небо лежит прямо на крышах домов-стен… прозрачный, но близкий и понятный свод!
Говорят, новичков на поверхности мучает агорафобия, боязнь открытого пространства, однако за собой Летиция никакой паники или прочих нездоровых состояний не замечала. Возможно потому, что до сих пор воспринимала все обозреваемое за бронированный стеклом неким подвижным, обладающим глубиной, рисунком. Изображено достоверно, с миллионом деталей, местами даже анимировано – слабый ветер гоняет по тротуару какой-то мусор, солнце бликует в уцелевших окнах – однако все не взаправду, понарошку, стоит отворить бронированную дверь – и причудливая иллюзия мгновенно потеряет свою убедительность, растает предрассветным туманом…
– Я хочу знать, что со мной сделают подмосквичи!
– Я уже говорил, они адекватные люди, вряд ли стоит ждать кровавых ритуалов, жертвоприношений и каннибализма.
– Успокаиваешь свою совесть? Мол, сдам девку на ответ-хранение знакомым пацанам, а они ее даже пальцем не тронут, пожурят за какое-нибудь убийство и с миром отпустят домой. Так ты себе это представляешь? – Лю распалялась от собственных речей, однако недостаточно, чтобы зажечься по-настоящему.
– Совесть к работе не имеет ни малейшего отношения. Ты сильно ею мучилась, когда людей на тот свет отправляла?
– Я убивала в основном всяких тварей. Бандитов, насильников…
Кузнецов грубо прервал ее:
– В основном? Очень удобное оправдание – «в основном»… А я выполняю заказ на девочку-убийцу, тварь, которая ради денег готова на любое преступление. Так что напрасно ты беспокоишься о моей совести, она абсолютно спокойна и сейчас тихо-мирно дремлет себе в морально-этической нирване.
Высотные дома скоро кончились, сменившись приземистыми малоэтажками, те уступили место пустырям вдоль раздвоившейся дороги, разделенной на равные половинки железным горизонтальным швеллером. Броневик не сунулся в ближайшую правую полосу, плотно забитую самым разнообразным транспортом, а миновал разделительный швеллер и пошел по встречному направлению – «против шерсти». Машин, которые в последний час ушедшей цивилизации стремились попасть в гибнущий мегаполис, было намного меньше, и все они теперь кучковались на обочине, сметенные с дороги неведомой силой.
– Подмосквичи грейдером прошлись, расчистили себе путь, – Кузнецов правильно истолковал удивление Лю, однако неизвестное слово «грейдер» совершенно обесценило его объяснение.
В салоне становилось жарко, злокозненное светило не могло выжечь людям защищенные светофильтрами глаза, но попыток навредить не оставляло ни на миг. Его смертельные лучи нагревали внутри кабины все, до чего только могли дотянуться!
22
См. роман «Метро 2033: Обитель снов».