Страница 208 из 246
Быстро устав от бесплодного созерцания темноты за окном, Лю вскоре поинтересовалась:
– Куда мы едем?
– Если честно, пока не решил. Жду рассвета, днем путешествовать сподручнее – и гады не так опасны, как их ночные собратья, и пейзаж побогаче. Ты же не против дневной экскурсии по верхнему миру?
– Я-то не против, но мои глазки плохо приспособлены к солнцу…
– Мои тоже, – Кузнецов качнул спрятанной под намордник респиратора головой. – Светофильтры нам в помощь!
– Я ломаю голову над двумя вариантами, – признался антиквар после непродолжительного молчания. – Мы можем пересидеть оставшиеся до каравана дни в каком-нибудь безопасном месте, например, у моих друзей в Кольце, а можем ничего не ждать и прокатиться к подмосквичам в гости…
– Тебе не терпится поскорее избавиться от меня?
Кузнецов пропустил обвинение мимо ушей:
– Но те края мне совсем не знакомы, далеко слишком от торговых маршрутов.
– Делай, что хочешь! – Лю разозлилась, показное равнодушие спутника ее попросту бесило. – Слушай, а может, ты из этих, из жопотрахов? Рядом красивая девка, по первому твоему свистку готовая раздвинуть стройные сексуальные ножки, а ты только и думаешь, как быстрее ее сплавить черт знает кому!
Машина, ехавшая до того со скоростью хромого на обе ноги пешехода, мягко уткнулась во что-то бампером и остановилась. Кузнецов, не видя, что творится перед капотом, плавно нажал на газ. Движок охотно откликнулся, зарычав повышенными оборотами, но сдвинуть застрявший автомобиль не смог. Колеса пробуксовывали на месте, шлифуя по разбитому асфальту, надрывалась трансмиссия, звенел металлом мотор – все напрасно.
– Ну, бабы, как чего под руку скажут… – тихо выругался раздосадованный водитель. Включил заднюю передачу и осторожно сдал назад – броневик послушно проехал несколько метров и замер, повинуясь вдавленному в пол тормозу. – Ноги она по свистку раздвинет… Все, сбился я с дороги, нужный фарватер по такой темени хрен найдешь!
Оскорбленная в лучших чувствах Летиция угрюмо любовалась своим отражением (противогаз ей совершенно не шел!) в боковом стекле, демонстративно отвернувшись от громко возмущавшегося антиквара.
– Давно мечтал прибор ночного видения купить, но такую драгоценность разве кто продаст! Ни за какие деньги… Будем с тобой, ногораздвиженка свистящая, до рассвета теперь куковать.
Александр порывистым злым движением сорвал с себя респиратор и заменил его на противогаз. Под аккомпанемент неразборчивого, приглушенного резиновой маской ворчания полез наружу, где несколько минут изучал окрестности с помощью маломощного и практически бесполезного фонарика. Вернулся же в кабину – очень шустро, бегом – под новые звуки: протяжно завыли волколаки, привлеченные электрическим светом.
– Черт! Надеялся, хилый лучик не заметят… Глазастые, сволочи!
Стая четырехлапых хищников недолго покружила вокруг консервной банки, где укрылся двуногий завтрак, но быстро осознала бесперспективность дальнейшей охоты и, переругиваясь на своем гавкающем языке, удалилась восвояси.
– На включенный головной свет обязательно заявится бабайка пострашнее, – Кузнецов с брезгливой неприязнью на лице стянул противогаз, носить который, мягко говоря, не любил, и вернул на положенное место респиратор, доставлявший куда меньше неудобств.
Летиция, так и не поменявшая позы, заметила в отражении, что Кузнецов внимательно смотрит на нее (вернее, на ее прорезиненный затылок), но виду не подала, лишь еще сильнее нахмурилась.
– Ну хорошо, вернемся к нашим озабоченным баранам… баранихам… баранкам… тьфу, ты! пусть будет, к «баранессам»!
– Ты овцой меня хочешь назвать? – проявила неожиданную эрудицию девушка, пока еще сдерживая вертящиеся на языке ответные любезности.
– Не хочу! Мне имеющихся быков – будь неладно это прикладное животноведение! – хватает за глаза… Долго ты на меня бычить собралась? Давай разъясним основные моменты: спать я с тобой не буду, ни по свистку, ни по сирене, ни по фабричному гудку! Я люблю хорошеньких сексапилок, но только не на работе, потому что это крайне непрофессионально, мешает выполнению поставленной задачи и – самое главное – принятых на себя обязательств! Я обязался доставить тебя подмосковным партнерам-заказчикам, и я это сделаю, раз уж дал слово. А секс накладывает на мужчину определенные обязательства, которые, в данном случае, в корне противоречат обязательствам деловым. И на кой мне такие парадоксы, конкуренция обязательств и прочие дурные головоломки? Проще оставить твою вагину в целости и сохранности – нет, тут я опоздал, правильней будет сказать, неприкосновенности, – чем получить ворох этических и моральных проблем на ровном месте.
– Не думала, что ты зануда и трус, – Летиция нашла каким пинком ответить на словесно поруганную вагину. Все без исключения мужчины болезненно переносят обвинения что в занудстве, что в трусости.
Однако данный конкретный мужчина отчего-то на провокацию не поддался и стал невозможным исключением:
– К тому же меня не интересуют… – Александр запнулся, подбирая деликатный синоним для совершенно неделикатного определения, – женщины, которые сами себя предлагают…
– Шлюхи, что ли? – девушка бросилась в атаку.
– Ты вроде денег с меня не просила, – парировал Кузнецов. – Женщину, извини за банальность, интересно завоевывать, быстрая капитуляция убивает весь кайф. Хороший секс – это не трение письки о письку, это прежде всего развлечение, – антиквар выразительно постучал указательным пальцем по виску, – для ума. Произвести впечатление на привлекательную особу, возбудить ее и одновременно расслабить до состояния полнейшего доверия…
– Я тебе говорила, что ты зануда? – Лю демонстративно зевнула. – От себя еще добавлю: тебе уж лет под сраку, а все мудак-мудаком, романтики полные штаны. Рассуждаешь, как престарелая баба с бронебойной целкой! Сейчас хоть свисти, не свисти, но моя вагина таких ушлепков внутрь не принимает. Закрылась раковина. Захлопнулась.
Вот теперь удар достиг цели, коса профессионального бабника с многолетним стажем совращения дурочек нашла на камень. По крайней мере, Летиции, по чьему самолюбию Кузнецов прошелся неумолимым катком, очень хотелось в это верить.
Антиквар молчал. Только нервно барабанил пальцами по рулю да пялился куда-то сквозь затянутое непроглядной тьмой ветровое стекло.
– Вот и договорились, – промолвил он равнодушно, когда тишина стала невыносимой.
Ночь сдавала свои позиции быстро и практически без борьбы. Солнце, полновластный господин дня, уверенной поступью наступало с востока, озаряя нестерпимо ярким светом свое восьмичасовое – от рассвета до заката – царство.
– Возьми, – Кузнецов протянул девушке противогаз с двумя толстенными, странно поблескивающими окулярами. – Зрение тебе еще пригодится.
Не обидел он светофильтром и себя: снова сменил респиратор, но на этот раз не на обычный противогаз, который надевал при выходе на улицу, а на маску другой конструкции, с единым, на пол-лица, визором с зеркальным стеклом. Смотрелась маска сногсшибательно, придавая антиквару вид таинственный и вновь, черт возьми, крайне привлекательный!
– Не завидуй, – он неправильно истолковал долгий, внимательный взгляд Летиции. – Мне как водителю нужна защита посерьезней. Запомни: на само солнце не смотреть; твое зрение непривычно к дневному свету, появятся рези, боль, жжение, немедленно давай глазам передышку; противогаз не снимать ни при каких обстоятельствах – сетчатку выжжет на счет раз. Есть вопросы?
Вопросов не было.
– Зимой солнце не такое агрессивное, как поздней весной или летом. Слабо греет, относительно слабо светит, так что особого экстрима в нашей прогулке не ожидается, по крайней мере, со стороны светила, однако расслабляться не стоит.
Слабо светит… Летиция жмурилась под защитными линзами и старалась лишний раз не смотреть на небо, настолько обжигающим казался дневной свет. Не дневной, еще только утренний. Ночь, стремительно отступая, обнажила укрытый темнотой город. Считаные минуты назад тьма стучалась в окна броневика, окрашивая все пространство вокруг в непроглядное черное, сейчас же из тени выныривали улицы, здания, ржавые трупы автомобилей. Лю смотрела и не могла поверить, что картина за окном реальна, это не выцветшие, покрытые пылью открытки, не довоенные фотографии, окрашенные в скудную палитру из серости и увядания.