Страница 13 из 17
Субъективность психических явлений, оценок степени их общественной опасности, а также механизм психического воздействия можно объяснить тем, что человек живет, как отмечает С. Г. Кара-Мурза, в двух мирах – в мире природы и мире культуры, а по-другому – в мире вещей и мире знаков[135]. Любое насилие применяется в целях управления человеком, когда последнее удовлетворяет какие-либо внутренние или внешние потребности субъекта преступления. Если физическое насилие является грубым и открытым вариантом воздействия, то психическое – изощренным и скрытым. В мире вещей – материальных, осязаемых, наглядных и очевидных – управлять человеком возможно только при помощи физического насилия. Область психического насилия безгранична лишь в мире знаков, в мире психических образов.
Из древнегреческой философии пришел термин «логос», одновременно означающий «слово» (а также предложение, высказывание, речь) и «смысл» (понятие, суждение или основание). На заре человечества, развитие которого в некотором роде (этапы познания окружающего мира) повторяет каждый человек в процессе своего развития до момента сознательной жизни, каждое слово наделялось определенным смыслом и в неразрывном единстве проникало в подсознание индивида.
Таким образом, бытие человека происходит в особой, созданной им при помощи слова части искусственного мира культуры, которая называется логосферой. Изначально в этой структуре слово наделялось определенным смыслом. Как отмечает С. Г. Кара-Мурза, логосфера включает в себя язык как средство общения и все формы вербального мышления, т. е. словесного выражения мыслей[136].
Получив психическую интерпретацию объективной действительности, человек руководствуется ею в своем дальнейшем сознательном поведении. Т. Н. Березина внутренний мир личности в широком смысле слова считает формой психического существования вообще, а в более узком смысле – формой существования внутренних образов[137]. Психические процессы, являясь обратной связью индивида с окружающей средой, превращают его в саморегулирующуюся и самонастраивающуюся систему. Слово вызывает у человека определенный внутренний, психический образ, который для конкретного индивида является реальным и имеет криминологическое и уголовно-правовое значение.
В процессе развития человечества указанные закономерности были обнаружены и стали использоваться в качестве средств преступного воздействия на людей в целях управления их поведением в своих интересах. Для этого оказалось достаточно отделить слово от заключенного в нем смысла, мира вещей. С этого момента, как замечает С. Г. Кара-Мурза, слово перестало «выражать заключенную в вещи первопричину»[138], упорядоченное бытие начало разрушаться, а человек стал жить в разделенном мире[139]. Знаковые звуки-символы превратились в искусственный, специально созданный и приспособленный язык, имеющий власть над подсознанием человека. Устранение из слова истинности, самоценности, первоначального смысла превратило слово в средство преступного посягательства на психику человека. Такие же цели преследует и внедрение в сознание нового языка или неоправданное заимствование иностранных слов. В результате смысл явления искажается до обратного. К примеру, вряд ли кто заявит, что он хочет стать «убийцей», а сказать, что он «киллер» вполне реально и для кого-то привлекательно. С. Г. Кара-Мурза отмечает такие явления, как «семантический» и «фонетический» террор[140].
Помимо слова на человека по той же схеме оказывают влияние зрительные образы. Последние возникают в результате восприятия информации при помощи зрения. Источниками информации являются различные формы культуры, в частности театр, кино, телевидение, живопись и иные наглядные изображения, включая внешнее поведение человека с его жестами, мимикой, положением частей тела и т. д. Тексты, как содержащие слова, имеющие смысл, также относятся к средству управления. По этой причине, например, в Уголовном кодексе Франции 1992 г. разделяются угрозы различного насилия, материализованные в письменном виде[141]. С. Г. Кара-Мурза указывает на иные знаковые системы, нередко имеющие влияние на индивида вопреки его правам, свободам и законным интересам: язык чисел; акусфера, т. е. мир звуковых форм культуры; сигналы запахов[142].
Влияние языка чисел можно оценивать по различным отчетам, докладам, программам и т. и., в результате которых обилие цифр и их смысловое значение может создать у человека нужное субъекту информации мнение. Под воздействием последнего лицо может сделать определенные действия, которые причиняют различный вред его охраняемым интересам. Например, в результате вызванного у человека тревожного состояния от нестабильности общества и нагнетания мысли о худшем он может вложить все свои сбереженные деньги в какую-либо финансовую пирамиду типа «АО “МММ”», для почитателей Востока и его целостной мудрости предложат «АО “Тибет”» и т. д. В основе деятельности подобных учреждений лежит скрытый обман и заблуждение, т. е. психическое воздействие на поведение человека. В недалеком прошлом подобными аферами многим был причинен немалый материальный и психический вред, а виновные в этом не понесли заслуженной ответственности.
Особенность влияния звуковых форм культуры, отмечает С. Г. Кара-Мурза, заключается в том, что они воздействуют на чувства, минуя разум[143], т. е. затрагивают более глубокие слои психики личности и потому также должны относиться к преступному насилию. Звук представляет собой определенные колебания по амплитуде и частоте. На подсознание может влиять каждый элемент и их совокупность в бесчисленной вариации, что проявляется индивидуально. В реальности это выражается в громкости, темпе речи, интонации, тембре и т. д. Старшим поколения нашего общества хорошо известно влияние на сознание сообщений сводок Советского информбюро, которые произносил Левитан.
Особенность звукового воздействия на людей использовали и могут использовать для дезинформации и скрытого управления индивида, группы лиц или общества. В этих же целях может использоваться, указывал Хайдеггер, также отсутствие звука, тишина, техника молчания как подсознательная коммуникация людей[144]. Так, Уголовный кодекс Франции 1992 г. относит к посягательствам на психическую неприкосновенность, звуковые агрессии в виде недоброжелательных телефонных звонков[145], а также злостное нарушение тишины, неоднократно совершаемое с целью нарушить покой другого лица. Подобные действия согласно ст. 222-16 Уголовного кодекса Франции 1992 г. наказываются одним годом тюремного заключения и штрафом 100 тыс. франков[146].
Что касается сигналов запахов, то каждому известно их мощное, к тому же нередко скрытое воздействие. Недооценку данного факта С. Г. Кара-Мурза считает странным[147]. Современное развитие химической промышленности позволяет создавать всевозможные аналоги естественных запахов продуктов растительного, животного мира. Принося громадную прибыль производителям ввиду их дешевизны, они тем не менее способны причинить вред здоровью или жизни потребителя. Преступное психическое воздействие при помощи таких средств, как сигналы запахов, определяется в совокупности с возникающими подсознательными образами конкретного человека, связанными с данным запахом. Окружающая реальность искажается, и человек ведет себя по-иному, т. е. не так, как бы он поступил при отсутствии применяемого виновным раздражителя. Если в результате этого причиняется какой-либо вред правам, свободам или законным интересам личности, такое воздействие следует относить к преступному насилию.
135
Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. М., 2001. С. 83.
136
Там же. С. 84.
137
Березина Т. Н. Многомерная психика. Внутренний мир личности. М., 2001. С. 15.
138
Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. С. 87.
139
Там же. С. 90.
140
Там же. С. 107.
141
Крылова Н. Е. Основные черты нового Уголовного кодекса Франции. М., 1996. С. 88.
142
Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. С. 105.
143
Там же. С. 107.
144
См.: Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. С. 108.
145
Крылова Н. Е. Основные черты нового Уголовного кодекса Франции. С. 88.
146
Новый Уголовный кодекс Франции. С. 70.
147
Кара-Мурза С. Г. Манипуляция сознанием. С. 109.