Страница 5 из 5
Мало того: даже государственный строй, в который были теперь вновь втянуты южнорусские земли, лишь продолжал собою то, что было раньте. Снова водворилась та же удельная система, лишь с той разницей, что вместо Рюриковичей сидели Гедиминовичи, родичи Ольгерда, которым он пораздавал земли в уделы. Воспитанные в русской культуре и православной вере, литовские князья эти ничем не отличались существенно от старых князей Рюриковичей. Под властью литовских князей складывалось большое и сильное Русское государство. Но одна историческая случайность дала дальнейшему течению жизни иное направление. Это был брак литовского князя Ягайла, Ольгердова сына, с польской королевой Ядвигой. [8] Какое значение могло иметь это случайное обстоятельство?
Дело в том, что литовцы теперь были вовлечены в широкую государственную жизнь, в отношения с другими соседними народами, и потому не могли дальше жить обособленно, в старых взглядах и понятиях, неразрывно связанных с языческой религией. Они должны были принять мировую религию - религию культурных народов - христианскую. Но они могли принять христианство или по православному, - восточному, или по католическому - западному обряду. Вначале то и другое не представляло большой разницы, но дальнейшие последствия были очень значительны. Ведь надо помнить, что в те отдаленные времена просвещение стояло в тесной связи с религией. Католицизм пользовался латинским языком, и принятие христианства по католическому обряду сближало с Западной Европой, которая в то время пользовалась латинским языком, как языком образованности, науки. Вступая в брак с Ядвигой, Ягайло дал обещание крестить свой народ по католическому обряду и исполнил обещание. Литовцы, таким образом, вступили в тесное культурное общение с поляками и подпали под их влияние. Между литовским и русским населением государства положена была рознь, которая с дальнейшим ходом исторической жизни росла и усложнялась. Литовскорусское государство все более сближалось с Польшей своим строем, своими законами и учреждениями, а тем самым русская народность государства с своим особым складом отодвигалась на задний план, становилась второстепенной, зависимой. В то же время одна часть южнорусской народности попала в прямую зависимость от Польши, вошла в состав Польского государства: это Галиция.
В половине 14го века в ГалицкоВладимирской Руси прекратился старый русский род князей - правителей и изза власти над этой обширной и богатой землею начались распри между Литовским и Польским государствами. Сорок лет тянулась борьба за ГалицкоВладимирское наследство. В результате получился раздел: Русь Владимирская, или Волынь, отошла к Литве, Галиция - к Польше. Таким образом, еще в 14ом веке завязался тот узел, в какой затянут современный украинский вопрос: Галиция оторвалась от остальной Южной Руси. Русская народность тотчас же подпала здесь под тяжелое давление со стороны народности польской.
Был один период, когда ЛитовскоРусское государство жило политической жизнью, вполне независимо от Польши, - это княжение великого князя Витовта, [9] двоюродного брата Ягайлы. Человек выдающегося ума и энергии, Витовт сознательно задался целью обеспечить свое государство от притязаний Польши, дать ему вполне самостоятельное существование. Для этого надо было, прежде всего, укрепить государство извне и внутри. Внутренней крепости он достиг тем, что приемами ловкой политики, если и не уничтожил совершенно, то значительно сократил уделы; вместо удельных князей оказались к концу его правления во многих южнорусских землях - назначенные им, Витовтом, великокняжеские наместники.
Такое централизованное государство несомненно выиграло по отношению к своей силе. Затем Витовт много сделал для безопасности государства со стороны южнорусских границ. Для Южной Руси соседство степи с ее кочевниками было самым важным условием, определяющим ее положение. В описываемое время степью владели татары. Громадное Монгольскотатарское государство, раскинувшееся из глубин Азии через южнорусские степи до Дуная, скоро начало распадаться. Сначала азиатская часть отделилась от европейской; затем от Золотой Орды, имевшей свое средоточие в низовьях Волги, отделилась орда Крымская. С этих пор - и впредь до конца 18го века - Южной Руси приходилось иметь дело исключительно с крымскими татарами. Крымское ханство играло огромную роль во всей истории Южной Руси, как это мы увидим ниже. Но в описываемый момент, во времена Витовта, господствовали над степью не татары, а великий князь литовский. Он вмешивался в крымские дела, поддерживал ту или иную партию, того или иного претендента на ханскую власть: таким образом, его поддержкой утвердилась в Крыму ханская династия Гиреев; позже - много набегов и тяжелых опустошений связано было для руссколитовских земель с именем Гиреев. Собственно говоря, настоящим бедствием сделалась для Южной Руси Крымская орда лишь после завоевания Константинополя турками. [10] Крым стал в зависимость от Турецкой империи и получил в ней несокрушимую поддержку. К соседской вражде, вытекающей из столкновения интересов, примешался теперь религиозный фанатизм: мусульманский восток выступил, как страшный враг, против христианского запада, и южнорусское пограничье было втянуто в эту грандиозную борьбу.
Пока был жив Витовт, Польша и вся Европа признавала значение и самостоятельность Литовскорусского государства. После Витовта положение круто изменилось.
Все следующее столетие, от половины пятнадцатое до половины шестнадцатого века, Литовскорусское государство представляло собой в политическом отношении следующую картину. Оно управляется Ягеллонами, как наследственными великими князьями. В то же время Польша, где верховная власть была выборной, постоянно выбирала Ягеллонов в короли. Литовские магнаты, которые пользовались большим влиянием в крае, не раз пытались порвать эту династическую связь; но усилия поляков, а отчасти и благоприятное им стечение обстоятельств, поддерживали союз Литвы с Польшей.
Так как Польша была в культурном отношении выше Литвы, то Ягеллоны предпочитали ее и в скором времени совершенно ополячились. Они лишь наездом появлялись в Литве, втянулись во все интересы польской жизни и, естественно, ставили их на первый план. Сначала ни литовская ни русская народность государства не испытывали от этого лишений: наоборот, местной жизни предоставлен был большой простор. Русский язык (западнорусское наречие) оставался официальным языком края; на нем писались законы, правительство сносилось с населением порусски. Все документы, все письменные памятники, дошедшие до нас от этого времени, написаны на русском языке.
Да и помимо этого, политическая жизнь Южной Руси сохранила за собой значительную самостоятельность. Киев продолжал играть роль центра для южнорусской территории. Хоть Витовт и посадил в Киеве своего наместника, устранив удельного князя Владимира Ольгердовича, но стремление к собственному управлению было здесь так сильно, что после смерти Витовта в Киев скоро возвратился сын Владимира - Александр, или Олелько, и его сыновья, Олельковичи. Это были уже совершенно обрусевшие князья православной веры, которые пользовались большою привязанностью со стороны населения Киевской области.
Но такое положение могло длиться лишь до тех пор, пока великие князья литовские не чувствовали себя в силах с ним бороться. Великий князь Казимир Ягайлович, укрепившись в качестве великого князя Литовского и короля Польского, не признал за князем Михаилом Олельковичем права получить в наследство Киевское княжество после старшего брата Симеона и посадил в Киеве своего наместника. [11] И киевляне и Олелькович проглотили обиду, но не примирились с нею. Накопившееся неудовольствие разразилось десять лет спустя. На южнорусской территории образовался обширный заговор против великого князя Литовского. Во главе заговора стоял Михаил Олелькович, теперь князь ничтожного Копыльского удела, и еще несколько мелких русских удельных князей; конечно, их поддерживало сочувствие местного населения. Точно неизвестно, в чем состояли намерения заговорщиков: оторвать ли Южную Русь от Литвы и присоединить ее к Московскому государству, или просто овладеть особой великого князя, который должен был приехать на свадьбу к одному из вождей заговора, князю Бельскому, и передать верховную власть в руки Олельковича? Как бы то ни было, заговор был своевременно открыт, и Михаил Олелькович вместе с князем Голыпанским были казнены в Киеве [12] перед воротами так называемого Литовского замка, отстроенного великим князем для того, чтобы удерживать в повиновении непокорный город.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.