Страница 2 из 33
Мы продолжали ехать, не меняя скорости и направления, и очутились в гуще роскошных цветов. Возле правого стекла возникло перекошенное мужское лицо. Незнакомец в военной форме отчаянно размахивал руками, бил себя в грудь, а губы его быстро шевелились, произнося какие-то слова. Что он говорил, мы не слышали: окна машины были плотно закрыты, а работавшие невдалеке моторы самолетов заглушали все остальные звуки. Оказалось, Веневидов лихо въехал на клумбу, а теперь, пытаясь выправить положение, безбожно утюжил ее. Когда наконец с великим трудом ему удалось съехать на дорожку, ограды вокруг клумбы больше не существовало: канат намотался на одно из колес, и выдернулись все металлические колышки…
Не буду пересказывать, что пришлось выслушать от разъяренного коменданта. Важно было не это. Высказав все, что он о нас думает, комендант сообщил, что испытания отменены, так как ждут приезда начальника ВВС товарища Алксниса.
Как только удалился расстроенный комендант, к нам подошли благоразумно державшиеся до этого в стороне летчики-испытатели и предложили заглянуть в недавно открытый музей образцов вооружения и оборудования самолетов.
Во время осмотра мое внимание привлек снятый с вооружения прицел, выполненный в виде перископа.
После того как я увидел этот перископ, ничто больше меня уже не интересовало. Я бережно взял его в руки, и услужливая память перенесла меня на много лет назад, к тем дням, когда совсем молодым пареньком я приехал [7] поступать в Академию Воздушного Флота имени Н. Е. Жуковского. Сразу вспомнил мою встречу с П. С. Дубенским и полученную от него задачу, для решения которой надо было создать перископ, связанный с оружием для защиты «мертвой зоны» на самолете Р-1. Тогда я знал, что существует только один вид перископа - тот, что применяется на подводной лодке. Но он был длиной в несколько метров, а мне требовался другой, длина которого не превышала бы полуметра. Такой перископ можно было связать с оружием, а значит, дать возможность наводить пулемет и стрелять из него в так называемых «мертвых зонах» самолета. Как я ломал тогда голову, чтобы произвести расчеты оптики и определить геометрические размеры перископа! И не мог это сделать - не хватало знаний, образования.
Как мне нужен был тогда именно такой перископ, как этот, что находился у меня в руках. Почему его не было пятнадцать лет назад? Насколько проще было бы выполнить мою задачу.
- Георгий, ты что, заснул? - позвали меня.
Очнувшись от воспоминаний, я поставил прицел на место и поспешил за товарищами.
День подходил к концу. Пора было возвращаться домой. Теперь Веневидов что-то не торопился сесть за руль, но ехать было надо.
Летчики- испытатели, окружившие нашу машину, не без интереса наблюдали, как мы готовились к отъезду. Мотор почему-то не заводился, несмотря на все старания Ивана. Советы сыпались на нас со всех сторон, но машина не хотела двигаться. Когда она наконец тронулась, один из летчиков-испытателей, веселый белозубый парень высокого роста (потом оказалось, это был Петр Стефановский), попросил разрешения сесть за руль и довезти нас до ворот. Веневидов любезно разрешил ему сесть в машину, но от услуг в качестве водителя отказался. Сначала машина шла медленно, потом все быстрее и быстрее, видимо, сработал закон инерции да и рельеф местности был весьма благоприятным. Зря пытался Иван сбавить скорость. Куда там! Хорошо хоть, что дорога была прямая. Эмка промчалась мимо оторопевшего часового и выехала за ворота. В ту же секунду где-то совсем рядом раздался выстрел. [8]
- Салют в честь вашего отъезда начинается, - заметил я.
- Это предупредительный выстрел, - спокойно объяснил Стефановский. - Следующий будет по машине, если не остановимся. Вчера я в этом убедился на собственном опыте…
Несмотря на все старания Ивана, эмка и не думала останавливаться. К счастью, я сообразил открыть дверцу, наш шофер Костя на ходу вскочил в машину и в тот же миг остановил ее. Второго выстрела не последовало. Опытной рукой Костя повернул эмку к воротам. Мы предъявили часовому свои документы, распрощались со Стефановским и двинулись в обратный путь.
Через несколько дней мы с Веневидовым снова приехали в институт ВВС. Клумба была приведена в относительный порядок и теперь уже огорожена аккуратным деревянным штакетником. Встретившийся нам комендант не пожелал ответить на наше теплое приветствие…
На сей раз испытания наших конструкций были проведены, и мы, не торопясь, направились к выходу с территории. У самолета СБ, стоявшего на поле, толпился народ. Летчики, штурманы, механики обступили начальника института Николая Николаевича Божанова и о чем-то спорили. Мы подошли ближе, потом перебрались в первый ряд.
- …Вот так и получается, - видимо, заканчивал разговор Божанов. - Заходят фашисты в хвост, и все. Стрелок-радист не просматривает заднюю нижнюю зону и отстреливаться не может…
Этих слов было достаточно, чтобы я понял: речь идет о том, как защитить хвостовую зону скоростного бомбардировщика.
Все, кто собрался возле СБ, оживленно обменивались репликами, вносили предложения, которые тут же отвергались как неприемлемые.
Начальник института дал высказаться всем желающим, потом заключил:
- Предложения, которые мы обсудили, к сожалению, нереальны. Вопрос остается открытым. Продолжайте думать. Не верю, чтобы не было выхода.
«Перископ, - мелькнула у меня мысль. - Вот где он может пригодиться!» [9]
Я посмотрел на Веневидова, и мы поняли друг друга с полувзгляда.
Попросив слова, я сказал, что у нас с другом есть соображения о том, как решить задачу.
- Мы примерно знаем, где и как должна размещаться конструкция, обеспечивающая прицеливание и стрельбу из пулемета в «мертвой зоне» самолета.
Слушали меня внимательно, не перебивая. Возражений не последовало.
Что- то прикинув, Божанов спросил, сможем ли мы представить часа через два, пока не разошлись члены комиссии, хотя бы предварительные эскизы конструкции. Нам оставалось только выполнять поставленную задачу.
* * *
Как правило, решение задачи не приходит по заказу - много сил и времени требуется на то, чтобы докопаться до самой сути вопроса. Правда, бывает и так, что на правильную мысль наталкивает случайность. Классическим в этом смысле стал пример с яблоком, наблюдая падение которого Ньютон открыл закон всемирного тяготения.
В тот раз нам с Веневидовым не пришлось долго искать решения. Быстро определив размеры пулемета, прицела и самолета, мы через два часа явились к ожидавшему нас Божанову.
- Товарищ начальник, задача решена.
- Ну что же. Давайте посмотрим, что вы тут придумали, - совсем неофициально сказал Николай Николаевич. - Идите сюда, поближе к столу, к членам комиссии.
Когда мы разложили на столе свои эскизы, Божанов молча углубился в чертежи.
Молчание продолжалось недолго - вопросы так и посыпались со всех сторон. Мы отбивались как могли, и, судя по всему, комиссия осталась довольна.
Решение было единодушным: приступать к выполнению конструкции.
- Что вам необходимо для дальнейшей работы? - спросил Божанов.
Мы с Иваном отошли в сторону - посоветоваться: самое главное - ничего не забыть, чтобы какая-нибудь мелочь не затормозила все дело.
Божанов терпеливо ждал. [10]
В последний раз мы проглядели намеченный список. Вроде все, ничего не упущено.
Николай Николаевич внимательно прочитал записку.
- Подведем последний раз итоги, - начал он. - Значит, так. Вам нужен самолет типа СБ, опытный летчик-испытатель, перископический прицел из нашего музея и фотокинопулемет. Хорошо. Все это будет предоставлено в ваше распоряжение. У меня один вопрос: где самолет сможет совершить посадку?
Мы объяснили, что самолет должен прибыть на Центральный аэродром. Именно там, в мастерской, и работает наша конструкторская группа. Откровенно говоря, громкое название «мастерская» не очень соответствовало действительности. Наша немногочисленная конструкторская группа разместилась в маленьком флигеле, где раньше была мастерская по ремонту мотоциклов. Когда мы с Веневидовым первый раз заглянули во флигель, он был сплошь заставлен столами и станками. Почти у самой двери за столом сидела девушка. На наше заявление, что теперь здесь будем работать мы, она коротко бросила: