Метида

Проверили показания пленного на трофейной карте и увидели то, чего в штабе ополчения не знали не ведали. Вражеская сторона, оказывается, прокопала подземный тоннель почти на триста метров, от заброшенного молокозавода до бывшего колхоза имени Ильича. Наверное, частично используя каналы ливневой канализации. Ну, бандеры – известные землеройки.

Вражеская ДРГ должна была автоматические корректировщики поставить для особого вида артиллерии, использующего «умные снаряды». А где находятся позиции этой артиллерии, пленный по чесноку не знал, только предполагал, что может быть за Калиновкой. Сходилось с данными, имеющимися в штабе, что натовские САУ М209 расположены к северу от высоты 234. Радиообмена со штабом вражеское ДРГ не вело, чтобы не раскрыться. Ещё пленный сообщил, как они собирались возвращаться домой, где их группу должны были встречать и какие пароли надлежало использовать в случае выхода на бандеровские позиции в нештатном месте.

Этому юкки подарили жизнь; баран ведь он зомбированный, даром, что папа и мама у него были советскими «интеллихентами» в городе Днепропетровске. Старательно его упаковали и оставили с маячком, чтобы ополченцы подобрали; может, удастся выменять на одного из наших, что в плену у бандер мучается. Вообще из двух основных типов врагов на нынешней войне: зомбированных и продажных, первый более безопасный. Отзомбировал его и всё. Продажного же, как кажется сперва, можно перекупить и сделать своим. Но это ошибка. Во-первых, не перекупишь, у хозяев на той стороне всяко больше бабла; делать деньги на чужой крови и чужом поте – это их профиль. Во-вторых, ни один человек с развитым умом не признает, что он просто продажная тварь, а обязательно подведет под это философию: он, дескать такой «свободный». А чтобы показать, что свободен во всем, станет непременно садистом и извращенцем. Так что продажного, едва представится возможность – пристрели, он сам выбрал свою судьбу.

Потом в меню осталось одно блюдо: марш-бросок. Вышли к вражеским позициям там, где не должно быть запланированной встречи. Пароли сработали. Сели в «Фиат Дукато» к одному из бандеровских волонтеров. Общался с ним, в основном, Пони, который родом из тех краёв, где бандер больше, чем говна. Но водитель-волонтер всё ж довольно быстро раскусил их. То ли за юкки сойти не удалось и этот тип звериным своим чутьем засёк чужаков, то ли вражеское командование врубилось, что ему подменили ДРГ и разослало оповещение… Вблизи одного из бандеровских блокпостов Антон заметил, что уж больно дергано себя ведет пан волонтёр. Тут же тюкнул его от души по затылку и перенял руль. Барс сразу уловил диспозицию и открыл пальбу по головам, выглядывающим с блока. Заодно кинул дымовую шашку. Пони мгновенно выскочил из микроавтобуса на асфальт и, аккуратно положив гранату из своего РПГ-32 в стоящий возле блока БТР, сразу запалил «жестянку». В общем, блокпост был нейтрализован. Пока что.

Надо было срочно принимать решение. По сторонам от блока поле, там стопудово заминировано, жать по дороге вперед тоже никак – шлагбаум, ежи, где-то вдалеке уже замаячила БМП со своим 14,5-миллиметровым пулеметом. И с обратной стороны подруливает новенький «Страйкер», подарок от заморского старшего брата братьям меньшим – щирым приматам. Однако до него ещё далеко, не менее полукилометра. В общем, решили назад. Откатившись метров на пятьдесят, остановились. Здесь до лесополосы было не то, чтобы очень много – метров триста по полю.

«Страйкер» стал пристреливать к микроавтобусу свой М2 «Браунинг». Но Рыжик с одного выстрела из «антиматериальной» винтовки СВКМ вывела из строя пулеметную установку на заморской машине. Барс остался за рулем, но дверцы приоткрыл; со скоростью десять километров в час микроавтобус неторопливо двинул к лесополосе, остальные шли по следам от шин.

За полсотни метров до леска «Фиат» подпрыгнул, правые колеса слетели с осей и задымился двигатель, борта оказались иссечены осколками – сработала парочка мин, поставленных рядом, противотанковая и противопехотная. Барса выбросило через боковую дверцу, контузило, пара осколков застряло у него в бронике, но, по большому счёту, цел остался. Теперь Антон махнул рукой своим, дескать, иду впереди, остальные след в след.

Гавканье пулемета со стороны вражеского БМП, остановившейся возле блока, казалось каким-то отстраненным, словно проходящим через мембрану – всё внимание Антона концентрировалось на пути перед ним. На поле легла мина из 82-мм миномета вроде нашего «Подноса», одна-вторая. Пока что далеко, это хорошо. Откуда бьют – непонятно, это плохо.

Взгляд Антона пытливо щупал почву, грунт был влажным. Прежде тут росла кукуруза, видно по твердым толстым остаткам стеблей, а её сажают рядами. Вот то разрыхление между рядами лучше обойти, и тот холмик явно не суслик накопал.

Добрались до дренажной канавы и лесок уже совсем рядом. Антон оттер пот с лица.

И тут мина легла метрах в десяти от него…

– Антоха, ты жив? – чей-то голос проходил как сквозь подушку.

Было жарко и больно, особенно в ногах, куда будто вливали расплавленный металл. Но сознание он не терял. Антон почувствовал лезвие ножа, которым резали лямки его ранца. А когда его потащили, вдобавок к боли пришла дурнота.

Рядом грохнуло. На лицо посыпалась земля, попала в горло, вызвала приступ удушья вместе с выворачивающим кашлем.

Наконец он прокашлялся и проморгался. Теперь уже что-то видно, хоть и сквозь туман. Его тащили по бугристой земле. Обе штанины выше берцов пропитаны кровью. А в ноги, казалось, впился десяток гнилозубых ящеров, которые пытаются ободрать мясо до кости. Юкки били из минометов. Вот и вражеский пулемет добавился, посек ветви близкого тополька на молекулы.

Затем и Антон, и тот, второй, скатились в старую воронку от снаряда.

Антон наконец узнал того, кто тянул его – по усам.

– Давай, доложи диспозицию, Санта.

– Остальные наши двинулись дальше на юго-восток. До более основательного леса с четверть километра. Мы с тобой пока что в секторе огня у юкки.

– Весело. А где-то над нами сейчас проходит орбитальная станция «Метида» и космонавт задумчиво глотает шарики с киселем, глядя на искорки там далеко внизу. Но я ему почему-то не завидую. Ладно, Санта, отдаешь мне свой автомат, все рожки и ВОГи. Минометчики не успеют быстро сориентироваться, остальные юкки на открытой позиции – минут пять я тебя смогу прикрывать. Успеешь домчать.

– Ключи от квартиры тебе не отдать? И вообще обижаешь, Антон.

– Наоборот. Иначе капец обоим. А так поживешь и за меня отомстишь, что доставит мне радость, в каком бы положении я ни находился, сидячем, лежачем или летящим на небо. И, кстати, передавай привет Рыжик. Как лучшему снайперу, просто прекрасной девушке и замечательному тяжелоатлету – таскать 10-ти килограммовую СВКМ это на уровне подвига Геракла.

Они пожали друг другу руки и расстались, казалось, навсегда. Антон с немалым усилием заставил себя не думать о Рыжик – Даше, такой маленькой рядом с ее мощным «веслом», и с таким метким взором. Вчера она положила тонкую, но сильную ручку в его ладонь и заглянула глазами цвета глубокой воды куда-то в его сердцевинку. «Хотела бы я тебя еще встретить после войны, а пока – извини.» Что «извини», он тогда и не понял…

Первое дело в бою – не торчать на одном месте, даже если у тебя в штанах кровавая каша.

Он с трудом отполз в сторону – ноги были как в каленых шипастых тисках, и тут же по тому месту, где только что маячила его голова, прошла очередь.

Пора пострелять в ответ. Санта – молодец, оттюнинговал свой «АК» на славу, оптику повесил, старый надежный ПСО-1, подствольник новенький ГП-34. Две очереди – на пять и семь часов, удалось завалить двух пехотинцев, которые неосмотрительно прянули вперед. А вот и ВОГ пошел куда надо; на вражеской БМП вспышка, пулемет заткнулся. Санта уже добрался до леса, скоро догонит остальных бойцов. Теперь остается думать о прекрасном.

А ведь действительно для тех ребят, что наверху, на орбитальной станции, мы такие маленькие, почти микробы; микроассемблеры, блин. Но каждый должен быть на своем месте; для него место – здесь. Правда, не в этой воронке. Следующая мина ляжет прямо в неё, какая-то пара секунд и ты в «раю».