Страница 25 из 30
Тут среди Рунольвовых людей сыскался неразумный. А может, только что лишившийся побратима. Вскочив, этот воин раскрутил и метнул зубастый якорь, привязанный к длинной веревке. Такими стягивают корабли для рукопашного боя.
Или, если посчастливится, сдергивают гребцов прямо со скамей.
Якорь со свистом пролетел и вцепился, и воина рвануло за борт. Друзья успели схватить его за прочные кожаные штаны. Но когда парня вытащили, он корчился в смертной муке, роняя розовые пузыри. В спине и в левом боку по самые перья сидели четыре стрелы…
И лишь державшему руль ничего не грозило. Хоть он и стоял во весь рост.
И не прятался от стрелков. И хоть был это сам Рунольв Раудссон!
Его-то, Рунольва, разглядел высунувшийся из трюма Этельстан. Корабли уже почти разошлись, но голос или стрела еще могли долететь. Этельстан мгновенно выскочил на палубный настил. Приложил ладони ко рту.
— Рунольв! — понеслось над морем. — Вспомни мою Гиту, Рунольв! Это я, Этельстан! Я здесь, и я до тебя доберусь!
Рунольв обернулся — на лице была издевательская усмешка. Надо думать, он с радостью повесил бы Этельстана на его же кишках. И надеялся так и поступить… Еще миг, и англа спасла от смерти лишь ловкость. Он успел ничком броситься на палубу. Стрелы ударили в борт, в щиты, в мачту, возле которой он стоял… Этельстан приподнялся и упрямо, с ненавистью повторил:
— Я до тебя доберусь…
И нехорошие же были у него глаза!
Шторм тем временем и впрямь немного присмирел, корабль заливало меньше прежнего. Не было большой нужды вычерпывать трюм, и Этельстан отправился на корму. Туда, где на палубе у борта сидел Рагнар. Сидел и, закусив губы, щупал свое бедро и торчавшее из него серое древко. Рядом лежал желтый щит. Кто-то из лучников потянулся к щиту, придвинул его поближе и принялся выдергивать стрелу за стрелой, пополняя колчан. У Рунольвовых людей были хорошие стрелы…
Этельстан подошел к Рагнару и опустился подле него на колени.
— Убери-ка ты свои неуклюжие лапы, — сказал он и вытащил нож. — И лучше ложись, а то мне так не с руки.
Рагнар осторожно улегся на мокрую палубу.
— Лишнего там не срежь, вражье отродье, — сказал он. И добавил совсем другим голосом:
— Давай, я не пошевелюсь.
Этельстан разрезал на нем штанину. Белое тело вокруг древка было еще белее обычного, только в глубине зрела кровавая синева. Этельстан придавил ногу ладонью, крепко взял стрелу и медленно потянул. Стрела подалась сразу: наконечник был гладкий, как маленький нож, зазубренными здесь пользовались редко. Рагнар напрягся всем телом, но промолчал. Старый Олав равнодушно смотрел поверх их голов. Тоже невидаль, вытаскивают стрелу…
Наконечник стукнул о палубные доски, следом немедленно расплылось темное пятно. Впрочем, было видно, что большие жилы не пострадали. Рагнар повернул голову, его глаза улыбались. Он сказал:
— А хорошо, что мы с тобой не успели начать резать друг другу глотки, как собирались, когда появился Рунольв на корабле!
Потом подошел Эрлинг хевдинг, и рабы отодвинулись в сторонку. Старый Олав кивнул за корму:
— Рунольв разворачивается за нами… Эрлинг был без шлема, и темные волосы лезли ему в глаза. Он убрал их со лба и сказал:
— А мы разворачиваться не станем.
Олав ненадолго оторвал взгляд от моря. И внимательно посмотрел на молодого вождя.
— По-моему, совсем непохоже на то, чтобы ты испугался, Эрлинг Виглафссон…
Эрлинг усмехнулся:
— Ты еще говорил, что Рунольв боится показывать корму… А я вот не боюсь.
Он умолк на полуслове. Он смотрел назад, на пестрый корабль. Рунольв разворачивался там, на пологом склоне громадной волны. И разворачивался мастерски. Но передышка, которую дал себе шторм, кончилась слишком внезапно.
Рунольв не разглядел темной полосы на воде, предвестницы шквала… Рванул бешеный ветер, и гребень волны вздыбился исполинской ладонью, накрыв и повалив корабль.
Эрлинг впился пальцами в борт и не заметил крови, выступившей из-под ногтей.
— Бог Ньерд! — сказал он громко. — Вана-Ньерд, хранительЛебединой Дороги, хозяин морских путей! Не отдавай Эгиру этот корабль, и я подарю тебе пленника, если возьму хоть одного!
Смешное обещание: ведь теперь морской Бог мог сам взять кого только пожелает. И многих, а не одного…
Все люди Эрлинга смотрели назад. За корму. Если Рунольвов корабль не встанет, Эрлинг наверняка прикажет править туда… И может быть, успеет снять тело брата прежде, чем подоспеет со своей сетью морская великанша Ран… А потом, наверное, велит подбирать людей Рунольва и связанными бросать их в трюм.
Или, наоборот, прикажет рубить всех, кто попробует ухватиться за борт. И это они сделают, пожалуй, охотнее всего, мстя за Халльрима вождя!
И Олав Можжевельник уже крикнул готовиться к по вороту, когда далеко позади медленно взошло над водяной горой тяжелое багровое пятно… Парус.
— Рунольв хороший кормщик, если сумел поднять корабль, — сказал Олав с уважением. — Однако, как я посмотрю, не во всем ему сегодня удача!
Эрлинг повернул к нему осунувшееся лицо.
— Возьми круче к ветру, — проговорил он негромко. — Я хочу, чтобы Рунольв посадил их на весла. — Потом посмотрел туда, откуда дул ветер, и сказал:
— Вана-Ньерд, я обещал тебе и исполню, если останусь жив.
— Мы догоняем! — сказал Рунольв Раудссон. — А ну, навались!
День давно перешагнул полуденную черту. Черный корабль уходил все так же круто под ветер, и Рунольв был вынужден посадить своих по двое на весло, чтобы совсем не потерять его из виду. Его лодья приняла полный трюм воды. Еще и теперь, выбиваясь из сил, там работало сразу шесть человек… Отяжелевший корабль сидел по-прежнему низко. Он с трудом повиновался рулевому веслу. Волны били его в скулу, и ледяные потоки окатывали гребцов. Но для них, занятых в неистовой работе, холода не существовало… Соленое море лишь смешивалось с соленым потом на спинах, только и всего. Гребли все, в том числе сам Рунольв.
Все, кроме тех шестерых и Эйнара у правила. Гребли с тех самых пор, как Эрлинг ударился в постыдное бегство.
На что он надеялся, Приемыш? На то, что, едва не утонув, они оставят погоню? Или выдохнутся, ворочая весла? Да о какой усталости речь, когда черный корабль вот-вот будет настигнут…