Страница 18 из 23
Так я и поступила.
Ночью действительно пытались пробраться через окно. Ломились так нагло, что даже звуки грозы не заглушили попыток вынести ставни. Я сквозь сон уже почти привычно призвала громы небесные на головы нечестивцев, надеясь, что те испугаются божественного возмездия.
С улицы донесся крик, а потом загрохотало. Проверять, что же там приключилось, у меня желания не было никакого.
Проснулась я по выработавшейся привычке за пару минут до звона колокола, зевнула, потерла глаза и стала одеваться. Эх, скорей бы служба, там еще часик преотличного сна можно выкроить, пусть и стоя, я уже даже привыкла. А уж потом и пробежка... Хотя... Стоп, я вообще о чем? Какая пробежка? Я ж вроде как святая, могу, наверное, и не бегать. Но нужно у брата Марка это еще выяснить, а то с него станется мне еще один пинок под зад дать...
Но на службе надо присутствовать в любом случае, это факт.
Во дворе братья косились на мой скромный наряд как-то странно, то ли с одобрением, то ли наоборот. Будет кто спрашивать про тряпки - скажу, что святой пристало смирение. И отсутствие железных (или золотых, как в моем случае) вериг. Пусть мужчины так развлекаются во славу Его, я же существо хрупкое, слабое и беззащитное, мне неприлично на себе тяжести таскать.
- Святая! - шелковым шлейфом полз за мной многоголосый шепот.
Хотелось спрятаться, скрыться от всего этого. Не люблю лжи в принцип, а уж той, что произношу сама и подавно не переношу. К тому же последствия этой лжи могут плачевно отразиться на целостности моих нечудотворных мощей.
Идти было неприятно, даже очень, все же вчерашние пробежки не могли не сказаться, а уж топать после всего этого безобразия по мощеному камнем двору в деревянных башмаках. Казалось, ноги у меня вот-вот отвалятся... Ладно, босиком будет еще неприятнее, Христос терпел и нам велел... Потерпим немного.
Я старательно смотрела прямо перед собой, стараясь отвлечься от боли в своих многострадальных конечностях, шепча под нос местные молитвы, которые в последнее время старательно зазубривала, чтобы не выделяться на фоне местных. Сейчас обращения к Творцу с успехом сошли за мантру. Кстати, действительно полегчало.
- Святая! - завопил кто-то позади меня.
О господи, да сколько ж мож...
Я все-таки посмотрела себе под ноги. А потом и обернулась, чтобы посмотреть, что же творится позади меня. Хм. Да, теперь явно никто не усомнится в том, каким путем я шла до храма. Где-то с середины двора за мной тянулась полоска зеленой густой травы, из которой выглядывали алые маки и синие как небо колокольчики. Я даже икнула от растерянности. Так вот почему идти-то стало легче...
- Чудо! - радостно завопил брат Яков, тыкая в мои "следы".
Чудо крыть это нечем. За пару минут сквозь камень и утоптанную землю трава может пробиться только чудом и никак иначе.
- Милостив Творец!
Милостив. Пожалел мои ноги. Если только к этой озеленительной деятельности хоть какое-то отношение. Ну это же глупость какая-то, являть чудо только, чтобы мозоли не заработала. Странно как-то. И глупо.
ГЛАВА 5
Самое забавное, что всю эту ерунду с травой увидели и инквизиторы, которых под конвоем волокли на службу. И лица у псов Творца были настолько изумленные, что словами не передать. И на меня они уже глядели совсем по-иному, не так, как вчера. И почему людям, чтобы во что-то поверить, достаточно такой ерунды? Нет, зрелище, конечно, впечатляющее, но пользы ведь от него нет ни малейшей. Это вам не манна небесная и не воскрешение мертвых, однако же все готовы теперь передо мной на колени встать.
А я попросту не понимала, что произошло и как. Ну да, я пожелала комфорта своим несчастным ногам, но так ведь и все. Я не просила никого, не предъявляла никаких требований, не колдовала, иначе бы те же инквизиторы точно поняли бы это и молчать бы не стали, я вообще ничего не делала. Но цветы есть. И их появление исполнило мое желание. Отсюда вывод: я здесь все-таки крайняя. Класс...
- Велик Творец наш в милости Своей, - на всякий случай отмазалась я, возвела очи горе и потопала дальше. Дорожка травы так и следовала за мной. Я тихо ругалась сквозь зубы, но тот, кто подкинул мне такое "удобство" и требовала отмены оказанной улуги и возмещения мне морального вреда, но о правах потребителя теоретические высшие силы понятия не имели.
До храма я дошла сопровождаемая восторгами окружающих. Честное слово, я так даже перед сессией не дергалась, все же преподаватели в случае несдачи мне бы ничего не оторвали, а тут вот уже не поручучь, что при неправильном ответе, сохраню голову.
Едва и.о. Святой Ирины, то бишь я, ступила под сень храма, как его потрясли восторженные вопли. Я едва не попятилась от страха, но врезалась спиной в подошедшего сзади Томаса и решила, что отступать мне некуда, пусть даже позади не Москва.
- Мир вам, братья мои, - сказала я, пытаясь добавить в голос как можно больше убедительности. - С нами Творец!
"А теперь улыбаемся, как можно более широко и дружелюбно. Скалься, Ирка, скалься, шире и счастливее, вот так, улыбка у тебя голливудская, ослепляй врагов и сторонников".
Я изображала клиническое счастье и топала к алтарю, зная, что за спиной у меня все-таки друг, значит, есть шанс, что на службе этой меня не прирежут все же. Если только сам Томас пожелает избавиться от новоявленной посланницы Его.
Что делать и как делать вообще понятия не имела, но судя по ожидающему выражению на физиономии братьев, я таки должна чего-то такого зрелищного оценить для благодарной публики. Желательно со спецэффектами, чтобы те в очередного раз убедились в любви Творца к своим детям. Отболтаться-то я могла от чего угодно, а вот с чудесами были некоторые затруднения. Ладно, Творец не выдаст - братия не съест, потопаем к алтарю и будем вешать лапшу на уши благодарных слушателей. Благо они морально готовы. А... а вон и "крысюк" сотоварищи под конвоем, тоже смотрят так с интересом, уже даже посмирнее как-то держатся...
- Браться мои, Творец с нами, ибо вера наша крепка и сердца чисты, - начала я с хорошего. - Ваше ожидание завершилось, Отец наш небесный, послал меня, - вот что послал - это совершенно точно, иначе и не скажешь, хотя, наверное, и не Творец вовсе, - дабы в души Детей его снизошел Свет и покой.
Народ несколько растерялся. По сюжету здесь должны были быть призывы мочить всех небогоугодных в сортире с особой жестокостью. А вот фигушки вам, я, можно сказать, практически пацифистка, мне ваши религиозные разборки до храмовой колокольни.
- Смиренные угодны воле Его более обуянных гордыней!
Да, товарищи, так и только так. У "крыса" явный когнитивный диссонанс пошел, вон как глаз дергается.
- Он велел нам любить ближнего своего, как любишь Творца и не обнажать оружия без нужды!
Вошедшему в этот момент отцу Иоанну так и вовсе плохо сделалось: побагровел весь, дышит часто, глаза кровью налились. Либо удар хватит, либо истерику начнет. А я чего? Я ничего. Я ж вроде как святая, что хочу - то и ворочу.
- Святая, но как же еретики лесные?! - послышался "голос из зала".
- Творец им судья, не мы, - мрачно отрезала я. - Он дал им жизнь, значит, отнимать ее не в нашей воле. За заблуждения свои каждый ответит в своей черед, но не нам, самим погрязшим во лжи и тщете этого мира, вершить суд.
Ну и чего теперь, отче, а?
Я ухмыльнулась, глядя прямо в глаза вконец ошалевшего от моей наглости старика. Я к Творцу по официальной версии ближе, стало быть, пойти против меня - получить обвинение в ереси, назвать меня самозванкой - получить обвинения в ереси, начать взращивать сомнения в моей избранности среди масс - получить обвинения в ереси. Нет, моя ситуация, конечно, вещь совершенно невеселая, но и настоятель находится в самой заднице мира, мы оба это понимаем.