Страница 6 из 12
— Вы таки не знакомы, а это Ираклий Ильич Думбадзе — директор ресторана, накормившего ваших гостей. — Представил карлик молодого долговязого кавказца.
— Очень приятно. — Натянуто улыбнулся Сысоев и тихо обратился к Сазонову — Что будем делать с оплатой свадьбы?
— Не знаю. — Ответил Сазонов. — Пусть ждут до завтра. В половине двенадцатого ночи я денег не найду.
— Тогда, будьте добры, как заместитель Веселого, переговорите с директорами ресторана и оздоровительного центра. — Шепнул Анатолий Васильевич.
— Господа, у нас возникла проблема, и сегодня мы не сможем рассчитаться. Вы, наверное, понимаете почему?
— Все понимаем — Юношеским фальцетом заверил карлик. Мы посовещались с Ираклием Ильичом, и он предложил не брать с Натана Марковича ни цента. Пусть эти девять тысяч долларов станут нашим взносом в сумму выкупа.
Сазонов поблагодарил директоров и пожал им руки. Маленькая ручка Бескова была холодной, как у мертвеца, и нервно подрагивала. Карлик сделался пунцовым и его глубоко запавшие глазки бегали. Он явно уводил взгляд, чтобы не встретиться глазами с Анатолием Васильевичем.
В раздевалке к Сазонову подошел сын:
— Папаня, нам надо поговорить. — Лицо жениха было бледным и пухлые губы подрагивали.
— Говори. — Предложил отец.
— Мне надо поговорить с тобою наедине. — Тревожно оглянувшись по сторонам, шепнул Костя. Сазонов взял сына за руку и увел в душевую.
Домой Владимира Игнатьевича и Инну Николаевну вез Кричевский. Он сидел рядом с водителем, а супруги Сазоновы расположились на заднем сидении.
— Полмиллиона — сумма приличная. — Задумчиво произнес банкир.
— Да, задача не из легких. Но у Натана много состоятельных друзей. Уверен, что они не оставят его в беде. — Ответил Сазонов: — Я лично выложу все, что у меня есть, до копейки.
Инна Николаевна встрепенулась, зло посмотрела на мужа и уже открыла было рот, но вовремя спохватилась и промолчала.
— Пол миллиона — это пол миллиона. — Повторил Кричевский, и оптимизма в его голосе не чувствовалось.
Поднявшись в квартиру, Владимир Игнатьевич хотел шмыгнуть в свой кабинет, но Инна Николаевна его остановила:
— Ты, идиот, серьезно хочешь отдать все наши деньги?! Вспомни, как мы сидели без гроша и я бегала, рекламируя этот проклятый «гербалайф». Ты забыл, что такое пустой холодильник? Не вздумай выказывать за мой счет свою щедрость. Без тебя разберутся. Натан богач. Пусть Элеонора думает, как выкупать своего благоверного.
— Дура, как я могу остаться в стороне? Мне же с Натаном работать. — Раздраженно возразил Сазонов. Он ждал, что супруга станет кричать и доказывать, но Инна Николаевна молча смотрела на мужа. Ее маленькие подведенные глазки вдруг стали влажными, она быстро заморгала, прижалась к Сазонову и прошептала:
— Вова, мне страшно.
Сазонов нехотя обнял жену и повел в спальню:
— Не надо, Инна. Все будет хорошо.
— Не уходи. Я не хочу, чтобы ты сегодня опять спал в кабинете. Давай ляжем вместе. — Попросила Инна Николаевна, продолжая цепляться за его руку.
— Ну, хорошо, хорошо. — Поморщившись, согласился Сазонов и начал раздеваться. Уже лежа в постели, он с брезгливым беспокойством наблюдал, как супруга снимает платье, открывая взору свои могучие прелести, как она надевает кружевное спальное белье и присаживается на постель. Под ее весом пружинный матрас покачнулся и жалобно заскрипел. Сазонов с испугом подумал, что эта женщина — его жена и может потребовать супружеских ласк. Он быстро отвернулся к стене и сделал вид, что моментально уснул. С законной супругой он давно перестал этим заниматься. Для любви у Сазонова была совсем другая женщина. Инна Николаевна потрогала мужа за плечо:
— Ты уже спишь? — И, не получив ответа, горько вздохнула и выключила маленькую лампочку.
— Мы двор на ночь закрываем, тут спать не положено. Иди домой. — Тряхнув задремавшего клиента за плечо, потребовал крепкий молодец из охраны «Оздоровительного центра». Гости столь печально закончившегося свадебного пира разошлись, а потрясенный несчастьем шефа Мятишкин, прихватив со стола бутылку, старался забыться. Поняв, что его гонят, он виновато улыбнулся, засунул недопитую емкость в карман и поплелся прочь. У ворот его окликнул Смолин. Усаживаясь в свой «Фольксваген», Сергей отметил нетвердую походку Мятишкина и предложил подвезти. Но тот отказался:
— Езжай, Сережа. Мне на воздухе легче.
Радиообращение Натана Марковича к друзьям глубоко взволновало Мятишкина, и он желал загасить шок выпивкой.
— Смотри, не напивайся, а то по голове дадут и разденут. — Предупредил Смолин и уехал.
Ночная Москва обезлюдела. Александр Леонидович вошел в первую попавшуюся подворотню и поискал глазами скамейку. Скамейки не оказалось, зато возле помойных контейнеров кто-то выставил колченогий стул. Мятишкин обрадовался, отнес стул к плешивой клумбе с заморенными ноготками, и обстоятельно уселся. Где-то во дворе хлопнула дверь, и раздался пронзительный собачий лай. Тонкий истеричный голос собачонки заставил Александра Леонидовича поморщиться. Он покрутил головой и увидел нарушителя тишины. Белый пушистый шарик докатился до ног Мятишкина, понюхал его брючину, еще пару раз визгливо тявкнул и затих рядом.
— Чего пришел, ты же не пьешь. — Философски заметил Александр Леонидович, разглядывая песика. Комок перевернулся и подставил человеку свое лысоватое брюхо.
— Почесать, что ли? — Спросил Мятишкин, и носком ботинка прошелся по пузу. Песик всем своим существом выразил удовольствие. Александр Леонидович, вздохнул и еще раз провел по пузу пса.
— Вот такие дела, дружок. — Сказал он собачке: — Ты не знаешь, кто такой Натан Маркович и что он для меня сделал. И окуда тебе знать, глупой твари. Ты не думай, я теперь редко пью. Меру знаю, а раньше, пока меня Натан Маркович не подобрал, пил как сапожник.
Песик, заскучав, что его больше не ласкают, подобрался к ноге случайного хозяина и толкнул его носом.
— Не перебивай, когда с тобой Мятишкин говорит. — услышал песик, повернулся на живот, прилег, прислонившись к ботинку доброго пришельца и дернул ухом.
— Так-то лучше. — Похвалил Мятишкин: — Когда-то я инженером работал. У меня и диплом есть. Правда, не знаю куда дел. Но есть. И называли меня раньше уважительно, хоть и молодой. А теперь по имени-отчеству только Натан Маркович называет. — Мятишкин нашел слушателя и ударился в воспоминания.
Генерального директора компании «Риск» он не зря считал своим спасителем и боготворил. И пьяницей Мятишкин был не всегда. Зеленый змий напал на него в зрелом возрасте. Это произошло много лет назад, когда Александра Леонидовича по блату устроили работать в престижное Четвертое управление. Мрачное здание привилегированной поликлиники находилось недалеко от Красной Пресни. В нем лечились начальники главков, трестов и прочее руководящее звено средней руки. Характер молодой инженер имел компанейский, и вскоре стал душой огромного коллектива. Ни одно торжество, будь то день рождения или выход очередного сотрудника на пенсию, без улыбчивого технаря не обходилось. Александра Леонидовича отмечали как уборщицы, так и профессора.
Мятишкин добыл из кармана бутылку и присосался к горлышку. Несколько капель достигло головы песика. Зверек вскочил и, злобно зарычав попятился. Мятишкин вздрогнул от неожиданности:
— Не любишь спиртного братец?
Ответа Мятишкин не дождался. В соседнем дворе заорали кошки и, песик, залившись истошным лаем, бросился воевать с вечным врагом.
— Когда-то уважали меня большие люди, а теперь даже собака выслушать не хочет…
Пьяница не преувеличивал. Лечиться в правительственной клинике мечтали многие. Имея возможность предоставить закрытое лечебное заведение своим протеже, Мятишкин считался человеком незаменимым, и его везде принимали с распростертыми объятьями. Инженер Четвертого управления посещал премьеры и закрытые просмотры, получал приглашения на юбилеи. И везде изрядно выпивал, пока не превратился в заурядного пьяницу.